Вполне ожидаемым был прямо противоположный характер реакции в Вашингтоне и Пекине на итоги голосования в нижней палате парламента Японии по предложенному правительством пакету законов.
Их последующее прохождение через верхнюю палату вряд ли может вызывать сомнения, принимая во внимание большинство мест, которым располагает правящая Либерально-демок
Главной законодательно утверждённой новацией в сфере безопасности становится возможность участия “японских сил самообороны” (ЯССО) в вооружённых конфликтах за пределами национальной территории под предлогом использования права ООН на коллективную самооборону и возникновения угрозы жизни граждан страны, находящихся за границей.
Критики новых законов обращают внимание на нечёткость используемых формулировок, что предоставляет правительству определённую свободу толкования тех или иных событий в обширной “серой зоне”, располагающейся между состояниями мира и войны. Сокрытию от общественности реальных намерений правительства будет способствовать закон об уголовной ответственности любого гражданина за разглашение секретной информации, которой он располагает в силу служебных полномочий или полученной любым иным способом. Этот закон был принят в декабре 2013 г.
В ходе обсуждения проблемы нечёткости формулировок ставятся различные вопросы. Например, что значит “угроза жизни японских граждан”, которая послужит основанием для отправки подразделений ЯССО в тот или иной регион мира? Какова цена утверждениям представителей правительства о том, что Японии не грозит автоматизм вовлечения (теперь на мировой арене) в вооружённые конфликты с участием ключевого союзника США?
Вполне возможны эмоциональные оценки данного события в стиле “прохождение точки невозврата”. Хотя на самом деле факт принятия новых законов в сфере безопасности лишь подвёл черту под очередным этапом длинного процесса “нормализации” Японии, начавшегося с окончанием холодной войны. Эти итоги носят промежуточный характер, поскольку символом его завершения и реальной “точкой невозврата” может стать только полная отмена статьи 9 национальной конституции 1947 г., не имеющей аналогов в конституциях других стран. Она включает в себя два основных постулата: Япония отказывается от войны, как средства решения государственных проблем и, следовательно, от обладания вооружёнными силами, как основного её инструмента. Оба эти положения продолжают играть роль барьера на пути к завершению процесса “нормализации” Японии.
Его точкой отсчёта можно считать 1960 г., когда правительством премьер-министра Нобусукэ Киси (дедом нынешнего премьер-министра Синдзо Абэ) был заключён американо-японск
И уже тогда японские юристы начали указывать на прямое несоответствие реальной картины, вырисовывающейся в результате реализации государственной политики в сфере безопасности, и конституционных ограничений на неё.
Оно становится особенно очевидным сегодня, когда так называемые “японские силы самообороны” де-факто уже стали одними из самых мощных в мире вооружённых сил.
Для японской общественности и соседей Японии (прежде всего Китая) это несоответствие не носило столь раздражающего, как сегодня, характера. Поскольку с определёнными оговорками можно было утверждать, что действовавшим до 16 июля законодательство
Опросы общественного мнения, проведенные ведущей японской газетой “Майнити” за десять дней до голосования в парламенте, показали, что число противников предложенного правительством пакета законов только за два месяца возросло на 5% и составляет уже 61%. И это даёт основание той же “Майнити” констатировать “расширение пропасти между обществом и парламентом”.
Принятие новых законов в сфере безопасности послужило поводом для очередной активизации руководства Окинавы, выступающего против правительственны
Сам факт роста числа противников военной активизации страны представляется весьма примечательным, если иметь в виду, что в Японии давно отмечается рост антикитайских настроений. Как, впрочем, и в Китае – антияпонских.
Интуитивным ощущением простых граждан о том, что совершается нечто противозаконное и опасное, соответствовало заключение юристов из ведущих университетов Японии, привлечённых оппозицией в ходе парламентских дискуссий. Оно свелось к констатации безусловного противоречия основному закону страны предложенных правительственны
Активная часть населения опасается, в частности, того, что новые законы сократят потенциал общественного контроля над конкретными мероприятиями правительства в сфере обороны и спровоцируют в некоторых из азиатских стран (а в Китае просто усилят) негативные ассоциации с Японией периода Второй мировой войны.
Как выше отмечалось, политика постепенного “обхода” под тем или иным предлогом конституционных ограничений в сфере обороны и безопасности началась ещё на рубеже 50-60-х годов.
В последние 10-15 лет такими предлогами были различные псевдоявления, типа “терроризм”, “пиратство”, “неконвенциональ
Уже становится не смешно от официальных сценариев американо-японо-
Подобные мероприятия вызывают вполне обоснованные ассоциации с предысторией глобальных трагических событий недавнего прошлого. Тут уж не до смеха. Ощущение провоцирования очередной глобальной трагедии и лежат в основе резко усилившегося протеста японской общественности против расширения географии и масштабов активности ЯССО.
Несмотря на опасения относительно возможных последствий становления Китая в качестве второй мировой державы, японцы не могут не ценить тот факт, что великий сосед одновременно является их главным торговым партнёром. Что крайне важно в условиях вновь возникающих проблем в японской экономике.
Более того, из Пекина начали исходить заманчивые намёки на возможность резкого расширения двустороннего экономического партнёрства в случае отказа Токио от курса на ремилитаризацию и “правильной” оценки собственной недавней истории. И зачем, спрашивает сам себя японский обыватель, в этих условиях провоцировать столь нужного (хоть и вызывающего опасения) партнёра?
А затем, отвечает про себя значительная часть японских элитариев, что нужно использовать последние резервы потенциала ловчения с политическими симулякрами. Поскольку дальнейшее развитие процесса “нормализации” Японии теперь прямо упирается в ст. 9 национальной конституции.
Судя по всему, её полное устранение является главной целью всей политической карьеры С. Абэ. В Японии не исключают, что нынешний премьер ощущает себя продолжателем и финишёром дела, начатого 55 лет назад его дедом.
Однако ситуация, складывающаяся в стране после принятия нового пакета законов, вполне может означать, что, одержав тактическую победу в 2015 г., С. Абэ и ЛДП тем самым “спроектировали” себе перспективу стратегического поражения уже в следующем году, когда пройдут очередные промежуточные выборы в верхнюю палату парламента. Ибо без (теперь сомнительного) получения ЛДП двух третей депутатских мест и в верхней палате нечего и думать о запуске крайне сложной процедуры конституционных изменений.
Наконец, обращает на себя внимание визит в Пекин ближайшего советника японского премьер-министра Сётаро Яти, который занимает пост главы аппарата совета безопасности Японии. Поездка в Китай высокого японского чиновника состоялись как раз в то время, когда в парламенте Японии проходила процедура голосования по пакету новых законов в сфере безопасности.
Судя по утечкам в прессу, в ходе его переговоров с членом Госсовета КНР Ян Цзечи обсуждалась возможность визита С. Абэ в Пекин во время празднования в Китае 70-летнего юбилея завершения войны на Тихом океане. Кстати, в это же время в Пекине (по тому же случаю) будет находиться и президент России В.В. Путин. Нельзя исключать возможности проведения в это время неформального саммита лидеров трёх ведущих стран Северо-Восточной Азии.
Что имело бы чрезвычайно важное значение для стабилизации ситуации в регионе, подвергающейся в последнее время воздействию различного рода негативных событий. К ним относится и новое законодательство Японии в сфере безопасности.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихооке
