27 марта министр иностранных дел Китая Ван И в ходе встречи с иранским президентом Хасаном Рухани в Тегеране заявил о неприемлемости односторонних санкций отдельных государств в отношении Ирана и о намерении Пекина «твердо поддерживать Тегеран в его стремлении защитить государственный суверенитет, развиваться в соответствии с собственным выбором». При этом руководитель китайского внешнеполитического ведомства подчеркнул, что «любые односторонние санкции противоречат нормам международного права, особенно если они опираются на ложь», и Китай объединит усилия с Ираном, чтобы «совместно противостоять гегемонии, защищать равноправие и справедливость в мире».
Ван И провел в Тегеране встречи практически со всеми высшими чиновниками Ирана: с президентом Хасаном Рухани, с коллегой Мохаммадом Джавад Зарифом и советником верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи — Али Лариджани, который лично в дипломатических переговорах участвует крайне редко. Ван И и Мохаммад Джавад Зариф договорились открыть новую страницу в ирано-китайских отношениях.
Существенным итогом визита Ван И в Иран стало подписание двустороннего соглашения о стратегическом и экономическом сотрудничестве на 25 лет. Первостепенное значение в документе уделено экономическим вопросам. Хотя ни Иран, ни Китай не стали сообщать конкретные детали нового соглашения, эксперты указывают на то, что этот документ не претерпел никаких заметных изменений по сравнению с 18-страничным проектом, который в прошлом году попал в распоряжение The New York Times.
Китай на сегодняшний день – крупнейший торговый партнер Ирана, основной покупатель иранской нефти. Кроме того, для Китая сотрудничество с Ираном – это и составная часть проекта «Новый шелковый путь». Объём взаимной торговли между Китаем и Ираном в 2016 г. (после заключения годом ранее исторического многостороннего Совместного всеобъемлющего плана действий — СВПД по ядерной программе Тегерана) составлял $31 млрд. Однако после того, как экс-президент США Дональд Трамп в мае 2018 года в одностороннем порядке разорвал ядерную сделку, несмотря на противодействие со стороны других подписантов СВПД — России, Китая, Великобритании, Франции и Германии — и наложил жёсткие санкции против ИРИ, объем взаимной торговли заметно снизился.
Всех, безусловно, особо привлекло в подписанном документе словосочетание «стратегическое партнерство». Прежде всего, в связи с тем, что подписанный двусторонний документ может стать прологом к полноценному, в том числе военному, союзу двух стран. Напомним, что еще в прошлом году проживающий в изгнании в США принц Реза Пехлеви – сын последнего шаха Ирана Мохаммада Резы Пехлеви, говоря в заявлении для печати о намерении Пекина инвестировать за четверть века в иранскую экономику до $500 млрд, указал о якобы достигнутой между Ираном и Китаем договоренности о военном сотрудничестве, в частности о возможности допуска китайских военных на иранскую территорию для охраны стратегически важного морского пути по Персидскому заливу. Что уже тогда вызвало серьезную настороженность в Вашингтоне.
Американские СМИ уже отреагировали на сближение Пекина и Тегерана, подчеркнув, что достигнутые договоренности, безусловно, приведут к росту влияния Китая на Ближнем Востоке, а также ударят по усилиям США по изоляции Ирана. На этом фоне госсекретарь Энтони Блинкен отметил, что отношения между Вашингтоном и Пекином становятся все более враждебными: «Есть аспекты отношений, которые становятся свидетелями растущей враждебности, и есть аспекты конкуренции».
28 марта президент Соединенных Штатов Джо Байден в беседе с журналистами в штате Делавэр, которую транслировали американские телекомпании, указал, что США обеспокоены партнерскими отношениями между Китаем и Ираном.
Израильская Haaretz полагает, что данное стратегическое соглашение дает Тегерану возможность «выдохнуть в трудный момент».
Ряд западных наблюдателей назвали подписание 25-летнего соглашения о сотрудничестве между богатым нефтью Ираном и претендующим на статус глобальной державы Китаем, меняющим правила игры на Ближнем Востоке. Австралийский информационно-аналитический портал The Strategist 29 марта подчеркнул, что это соглашение является кульминацией растущих экономических, торговых и военных связей между двумя странами с момента Исламской революции 1979 года в Иране, которые сейчас настраиваются на достижение новых высот. В основе развития этих отношений лежит взаимная заинтересованность сторон в противодействии США и их союзникам, что несёт в себе сильный потенциал для изменения регионального стратегического ландшафта. Как отмечает издание, до сих пор Китай старался не сотрудничать с Ираном до такой степени, чтобы это могло поставить под угрозу его прибыльные отношения с богатой нефтью Саудовской Аравией — одним из главных региональных соперников Ирана — и его другими партнёрами среди арабских монархий. Кроме того, сдержанность в публичной поддержке Тегерана была в определенной степени обусловлена также тем, что Пекин поддерживает в разумных пределах военное и разведывательное сотрудничество с Израилем, ещё одним основным противником Ирана на Ближнем Востоке.
Заключение Пекином столь серьезного соглашения с Тегераном вызывает серьёзную обеспокоенность не только в США и Израиле, но и в арабских государствах Персидского залива, которые уже давно обеспокоены иранской «угрозой» в регионе, учитывая расширение влияния Тегерана в Ираке, Сирии, Ливане и Йемене, а также его поддержку палестинцев. Вызывает также обеспокоенность и влияние Ирана в Афганистане, где американские и союзные им силы без особого успеха борются с радикальным движением «Талибан» (запрещено в России) в течение двух десятилетий и из которого Вашингтон хочет как можно скорее выбраться с сохранением собственного лица.
Западные обозреватели также отмечают, что, в сочетании с тесными связями Ирана с Россией, его сделка с Китаем создаёт потенциальную сильную ось, которая может только укрепить региональные позиции Тегерана и его переговорные возможности с администрацией Джо Байдена относительно возвращения Соединённых Штатов в СВПД.
Следует добавить, что визит Ван И в Иран – это часть его ближневосточного турне, охватывающего также ОАЭ, Оман и три страны, с которыми у иранцев наиболее сложные отношения: Бахрейн, Турция и Саудовская Аравия, и где руководитель китайского внешнеполитического ведомства будет, безусловно, отстаивать интересы Ирана.
Что же касается продемонстрированной в Тегеране Ван И и иранскими политическими лидерами готовности совместно бороться с санкционными «инстинктами» Запада, то следует напомнить, что 22 марта министр иностранных дел России Сергей Лавров в интервью китайским СМИ уже раскритиковал эти «инстинкты», а днем позже министр иностранных дел КНР Ван И по итогам переговоров с Лавровым заявил: «Мы должны выступать гарантами справедливости в международных делах. Китай готов вместе с Россией отстаивать международную систему под эгидой ООН, защищать миропорядок, основанный на международном праве, придерживаться общечеловеческих ценностей, таких как мир, развитие, справедливость, демократия, равенство и свобода».
Так что в любом случае заключение Пекином и Тегераном соглашения – это важный шаг в ирано-китайских отношениях, который не только укрепит позиции КНР на Ближнем и Среднем Востоке, но и поднимет рейтинг ИРИ среди оппонентов Ирана в регионе – арабских суннитских стран.
Валерий Куликов, эксперт-политолог, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
