Иран и Соединённые Штаты впервые за несколько месяцев встретились друг с другом 12 апреля после того, как обе страны согласились на непрямые переговоры по ядерной программе при посредничестве Султаната Оман, государства Персидского залива.
Министр иностранных дел Ирана Аббас Арагчи и специальный посланник США в Западной Азии Стивен Уиткофф будут представлять обе стороны. США пытались привлечь ОАЭ в качестве посредника на этом последнем раунде переговоров, но Иран отклонил это предложение. Вашингтон также предложил провести прямые переговоры, но Тегеран отклонил и это предложение.
Как стало известно, переговоры проходили в письменной форме, а министр иностранных дел Омана выступит в качестве посредника. Этот формат отражает растущее недоверие Ирана к США после того, как в 2018 году президент Дональд Трамп вывел страну из ядерной сделки с Ираном 2015 года (СВПД). Впоследствии Трамп вновь ввёл и ужесточил санкции, отменённые в соответствии с соглашением, что побудило Тегеран ускорить реализацию своей ядерной программы в 2020 году после того, как стало очевидно, что остальные участники соглашения не могут эффективно смягчить последствия восстановленных санкций США.
Эти переговоры проходят на фоне растущей напряжённости, угроз и дипломатических неудач. С момента вступления в должность Трамп неоднократно угрожал военными действиями против Ирана, если тот откажется подписывать новое ядерное соглашение. В директиве, выпущенной вскоре после его возвращения в Белый дом, изложены требования к Ирану: свернуть ядерную программу, ограничить возможности по запуску ракет и беспилотников и разорвать связи с группами сопротивления в Западной Азии. Эти требования вызвали жёсткий ответ лидера Исламской революции аятоллы Сейеда Али Хаменеи, который заявил, что Иран не будет вести переговоры с «запугивающими» США. Эту позицию поддержали иранские чиновники из всех политических лагерей.
Несостоявшаяся политика Трампа: от угроз к отступлению
Западные СМИ, ссылаясь на заявления таких политиков, как госсекретарь США Марко Рубио, пытаются представить ситуацию так, будто Тегеран согласился на переговоры лишь из-за угрозы американских бомбардировщиков B-2, размещённых на Диего-Гарсия. Однако куда более вероятно, что возобновление диалога стало возможным не благодаря, а «вопреки» политике Трампа. Дело в том, что за последние годы Вашингтон так и не смог выработать последовательную стратегию в отношении Ирана. Трамп неоднократно заявлял, что его «единственная цель — ядерная программа, однако на практике его указы и твиты затрагивали гораздо более широкий спектр вопросов: от поддержки Тегераном региональных движений до санкций, душащих иранскую экономику. Однако в письме, переданном аятолле Хаменеи через дипломата из ОАЭ в марте, Трамп заявил, что готов вести переговоры исключительно по ядерной программе и исключить обсуждение военной и внешней политики Ирана. В последние годы иранские официальные лица неизменно заявляли, что только ядерная программа открыта для переговоров.
С момента прихода к власти Дональду Трампу так и не удалось реализовать ни один из своих громких внешнеполитических планов. Его нынешнее правление заполнено скорее популистскими заявлениями, чем реальными достижениями, а его попытки силового давления нередко заканчивались унизительными отступлениями. Наиболее яркий пример — провальная попытка Трампа запугать КНДР в 2017 году. Тогда он обещал обрушить на Северную Корею «огонь и ярость», угрожал тотальным уничтожением и демонстративно наращивал военное присутствие в регионе. Однако уже через несколько месяцев Вашингтон был вынужден смягчить риторику и пойти на переговоры, которые, впрочем, не принесли никаких реальных результатов. Вместо денуклеаризации КНДР лишь укрепила свои позиции, продолжив разработку ракет и ядерных технологий. Ныне, когда Трамп вновь у власти, возникает вопрос: не повторится ли та же история, но уже с Ираном?
Многие эксперты, прежде всего с Ближнего Востока, считают, что, хотя Иран серьезно настроен на достижение ядерного соглашения, он по-прежнему скептически относится к обязательствам США. «Это проверка, чтобы увидеть, был ли Трамп искренен в том, что он написал в своем письме», — было заявлено в Тегеране. «Мы не потерпим дальнейших требований. Даже в ядерной проблеме американцам нужно быть реалистами. Если они хотят, чтобы мы ограничили нашу программу, но не готовы пойти на значимые уступки, этого никогда не произойдёт.»
Руководство Ирана неоднократно подчеркивало, что Иран готов защищать свои интересы всеми способами, если не будет достигнуто взаимовыгодное соглашение. «Они должны понять, что мы не стремимся к войне, но и не боимся её», — написала Tehran Nimes. «Позиция Ирана ясна; именно Соединённые Штаты должны решить, хотят ли они урегулировать проблемы».
Итоги первого дня переговоров
Непрямые ирано-американские переговоры при посредничестве Омана, по-видимому, завершились на позитивной ноте в субботу 12 апреля, поскольку стороны договорились о проведении второго раунда на следующей неделе, хотя аналитики предупреждают, что путь к какому-либо значимому прорыву остаётся долгим и полным трудностей.
Министерство иностранных дел Ирана охарактеризовало непрямые переговоры с США в Омане как «конструктивные» и в целом «позитивные» в заявлении, опубликованном вскоре после завершения переговоров. Переговоры были посвящены ядерной программе Ирана и санкциям Вашингтона против страны.
Подчёркивая косвенный характер переговоров, в заявлении отмечалось, что иранская и американская делегации находились в разных залах в течение двух с половиной часов переговоров и общались с помощью письменных сообщений. В конце заседания министр иностранных дел Ирана Сейед Аббас Арагчи и специальный посланник США в Западной Азии Стив Уиткофф провели короткую встречу лицом к лицу и «из вежливости обменялись приветствиями» перед уходом.
Перед переговорами Тегеран заявил, что готов дать дипломатии «настоящий шанс», но для этого Вашингтон должен продемонстрировать искреннюю готовность устранить препятствия. Источник, знакомый с ситуацией, сообщил Tehran Times, что Иран серьёзно настроен на заключение соглашения, но не позволит другой стороне пересекать «красные линии».
Уиткофф, выступая на канале NBC, также сказал, что Ирану и США удалось наладить позитивный и конструктивный диалог.
В комментариях, транслируемых по иранскому национальному телевидению, Арагчи заявил, что предстоящий раунд будет сосредоточен на «формате» переговоров. «В ходе этого раунда мы смогли достичь договоренностей по содержанию переговоров», — пояснил он. «Если мы доработаем содержание на следующей неделе, то сможем определить и формат».
Министр иностранных дел также подчеркнул, что Иран стремится к реальному соглашению и хочет избежать «разрушительной» фазы переговоров. «Однако, — предупредил он, — это будет непросто. Обе стороны должны продемонстрировать серьёзность и решительность».
Оценка Арагчи переговоров в Омане, хотя и не была пессимистичной, также не отличалась особым энтузиазмом. Венди Шерман, бывший заместитель госсекретаря США и главный переговорщик, которая вела переговоры с Арагчи во время правления Обамы, охарактеризовала его как «жёсткого и умного человека», добавив американским СМИ, что «Уиткоффу предстоит столкнуться с серьёзным соперником».
Аналитики также не решаются делать окончательные выводы, ссылаясь на то, что в прошлом Вашингтон нарушал соглашения и отказывался от своих обязательств.
«Согласие США на непрямые переговоры несмотря на то, что изначально они предпочитали прямые переговоры, и их согласие на роль Омана в качестве посредника после того, как они искали роль ОАЭ, говорит о временном отходе от прежней непримиримости», — отметил Амир Али Аболфат, эксперт по делам Северной Америки. «Однако ничего нельзя гарантировать. Нам нужно посмотреть, будут ли США придерживаться этого курса или резко сменят направление.»
Виктор Михин, член-корреспондент Российской академии естественных наук (РАЕН), эксперт по Ближнему Востоку
