Трамп утверждает, что Соединенные Штаты и Иран уже вступили в прямые переговоры, но Тегеран опроверг эти заявления. Стороны намерены встретиться в Омане 12 апреля, чтобы обсудить иранскую ядерную программу.
В прошлом месяце Трамп направил аятолле Али Хаменеи письмо через Объединенные Арабские Эмираты, в котором выразил желание прийти к соглашению по иранской ядерной проблеме, которое заменило бы Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) 2015 года, от которого Трамп отказался в 2018 году. Само письмо не было обнародовано, однако Трамп заявил, что в нем содержится угроза применения военной силы в случае, если Иран не будет вести переговоры. Естественно, верховный лидер Ирана отверг подобную агрессивную риторику и напомнил, что Иран способен нанести тяжелый ответный удар.
30 марта президент Ирана Масуд Пезешкиан заявил, что Иран не готов к прямым переговорам, однако не исключил такого сценария в будущем.
Чего хотят стороны?
Если вкратце, США категорически против приобретения Ираном ядерного оружия. Внешняя политика США в течение многих лет поддерживается такой позиции. Во время вышеупомянутой встречи с Нетаньяху Трамп заявил: «И я думаю, все согласны с тем, что заключение сделки было бы предпочтительнее, чем очевидное. И очевидное – это не то, с чем я хотел бы быть связан, или, честно говоря, то, с чем Израиль хочет быть связан, если он может этого избежать». «Очевидное», о котором говорит Трамп, – это бомбардировки США и Израиля иранских ядерных объектов. «Если переговоры с Ираном не увенчаются успехом…Иран окажется в большой опасности, и мне неприятно это говорить, потому что у них ни при каких условиях не может быть ядерного оружия…Прямо сейчас есть страны, обладающие ядерной энергией, у которых ее не должно быть».
Пока неясно, какие именно требования США предъявят иранской стороне; возможно, речь идет о полном сворачивании иранской ядерной программы (даже мирной ядерной энергетики), прекращении разработки и производства баллистических ракет, БПЛА и других военных технологий, а также отстранение иранских союзников в регионе («Хезболла», «Ансар Аллах», «ХАМАС»).
Что касается Ирана, вторая после России страна по количеству санкций, введенных против нее (и эти санкции действуют уже 40 лет), смягчение этих жестких односторонних ограничительных мер, безусловно, облегчило бы положение многострадальной иранской экономики. Как уже стало нормой для Соединенных Штатов, санкции используются как инструмент внешней политики для оказания давления на Иран. Иран может потребовать отмены санкций в определенных сферах (например, SWIFT, медицины) или в целом.
Кроме того, можно ожидать, что Иран будет настаивать на официальном соглашении, ратифицированном Конгрессом США, чтобы избежать одностороннего выхода, как это было в случае с СВПД в 2015 году. Кроме того, Иран заинтересован в возвращении своих замороженных активов за рубежом.
После сокрушительных ударов, нанесенных «Хезболле», и государственного переворота в Сирии, в результате которого Башар Асад был свергнут, влияние Ирана в регионе ослабло, что поставило его в менее выгодное положение в плане переговоров с США. Тот факт, что Иран согласился вступить в переговоры на столь высоком уровне, в первую очередь указывает на то, насколько сильно Тегеран желает избежать удара со стороны США или Израиля. Более того, учитывая историю двусторонних отношений между Ираном и США (в частности, то, как Барак Обама отменил санкции только для того, чтобы Трамп вернул их спустя несколько лет), опасения Ирана по поводу переговоров с США оправданы. Учитывая, что весь мир следит за этими переговорами и что Трампу свойственно ярко и публично высказываться, иранской стороне было бы разумно немного затянуть переговоры, чтобы избежать ненужных сенсаций.
Знаменитая «ядерная фетва Хаменеи»
Иранские дипломаты постоянно напоминают об иранской ядерной фетве (указе), согласно которой Хаменеи запретил Ирану приобретать ядерное оружие. Недавно официальный представитель МИД Ирана Эсмаил Багаи указал на эту фетву в ответ на предложение иранского депутата создать ядерную бомбу, чтобы уравнять условия на переговорах с США. Бывший президент Рухани, министр иностранных дел Аракчи и вице-президент по стратегическим вопросам Джавад Зариф также ссылались на эту фетву.
Только вот в чем проблема: этой фетвы не существует. Точнее, нет никаких доказательств существования данного указа, ни в письменной, ни в устной форме (хотя фетвы традиционно публикуются в письменном виде). Согласно статье, опубликованной «Atlantic Council», эта так называемая ядерная фетва на самом деле была частью послания Верховного лидера на Международной конференции по ДНЯО, которая проходила в Тегеране в 2010 году: «Мы считаем применение такого оружия харамом (греховным деянием) и считаем, что долг каждого – приложить усилия для защиты человечества от этой великой катастрофы». Согласно «Мемри», о существовании этой фетвы говорилось уже в ходе переговоров по ядерному досье Ирана с мировыми державами в 2003-2006 годах, и с тех пор на нее ссылались неоднократно.
Отсутствие доказательств этой фетвы заставило некоторых задаться вопросом, не является ли она обманом, созданным для того, чтобы сбить с толку противников. Возможно, фетва была произнесена вслух, но не записана, а была распространена через высокопоставленных чиновников. В любом случае, она является основным элементом любого иранского дискурса, касающегося иранской политики в области разработки ядерного оружия.
Ванесса Севидова, магистрант-востоковед в МГИМО МИД России и исследователь проблем Африки и Ближнего Востока
