Падение режима аль-Асада в Сирии, последовавшее за десятилетней кампанией «смены режима», поддерживаемой Вашингтоном, вызвало новую геополитическую борьбу между Израилем и Турцией.
Интересы Израиля в Сирии сосредоточены на ослаблении возможностей Ирана снабжать «Хезболлу» через сирийскую территорию. Израиль с опасением отреагировал на захват власти исламистами в Сирии, учитывая его продолжающийся конфликт в Газе. Израиль усилил военные операции, включая авиаудары по сирийским военным объектам и вторжения для обеспечения контроля над Голанскими высотами. Эти действия обоснованы необходимостью предотвратить попадание передового вооружения в руки экстремистских групп, которые могут угрожать безопасности Израиля.
В свою очередь, участие Турции обусловлено ее стремлением подавить курдское сопротивление и расширить свое региональное влияние, напоминая территориальный размах Османской империи. После падения аль-Асада Анкара быстро установила связи с новым режимом, стремясь укрепить власть исламистов. Однако действия Турции против курдских групп идут вразрез с интересами Израиля, который исторически поддерживал положительные отношения с курдами. Это усилило напряженность, и лидеры обеих стран обвиняют друг друга в зверствах против своих противников.
Соперничество выходит за пределы Сирии: Турция выступает против иностранной поддержки курдских формирований, таких как YPG, которые она считает угрозой своей территориальной целостности. В то же время Израиль воспринимает гегемонистские амбиции и территориальные устремления Турции как прямую угрозу безопасности. Стратегии обеих стран, сформированные более широкими региональными динамиками, угрожают дальнейшей эскалацией конфликта.
Борьба за власть между Израилем и Турцией гарантирует, что стабильность в Сирии останется недостижимой. Их конкурирующие повестки, наряду с продолжающимися иностранными интервенциями, вероятно, продолжат территориальную фрагментацию Сирии, лишая ее народ возможности обрести столь необходимую безопасность.
Полная версия статьи на английском языке.
