27 сентября в Токио в помещении спортивной арены “Ниппон Будокан”, построенной в рамках подготовки к летним Олимпийским играм 1964 г., прошли государственные похороны Синдзо Абэ.
За всю послевоенную историю это были вторые государственные похороны. 55 лет назад подобная траурная церемония проводилась в связи со смертью в октябре 1967 г. Сигэру Ёсиды. То есть первого послевоенного премьер-министра страны, имя которого носит “Доктрина”, действовавшая во время всего периода холодной войны, сыгравшая исключительную роль в процессе возрождения и, в конечном итоге, обретения современной Японией (неформального) статуса одной из ведущих мировых держав.
Уже сам факт того, что прах С. Абэ (похороны которого в семейном кругу по буддистскому обряду прошли ещё 12 июля) удостоился таких же поминальных почестей, говорит о том, что в восприятии большей части японского истеблишмента послевоенной истории страны недавний премьер-министр уже занимает место, сопоставимое с тем, на котором находится С. Ёсида. Внешним проявлением такой оценки роли С. Абэ в послевоенной истории Японии стало присутствие на церемонии в зале “Ниппон Будокан” высших представителей императорского дома и всех ветвей власти страны, а также доживших до наших дней прежних премьер-министров.
Что же касается отношения к памяти С. Абэ со стороны населения Японии, то соответствующая картина выглядит, мягко выражаясь, весьма непросто. Впрочем, для формирования вообще сколько-нибудь обоснованной оценки рядовым обывателем только что скончавшегося государственного деятеля, располагавшегося на самом верху правящей пирамиды, прошло слишком мало времени. Сегодня же в таких оценках преобладают недостоверная информация, слухи и эмоции.
Кроме того, негативное отношение к самому факту организации государственных похорон С. Абэ может быть также обусловлено их восприятием как официального принуждения к выражению печали, что сродни покушению на свободу самовыражения. А в современных обществах “свободных личностей” к такому относятся плохо.
Среди разного рода претензий, которые предъявлялись правительству в связи с данным мероприятием присутствовали и заявления о “ненужности бюджетных затрат в наше трудное время”. В ответ через СМИ приводится как объём всей потраченной суммы (около 12 млн долл.), так и основные статьи расходов.
Из них половина пришлась на обеспечение мер безопасности, для чего было привлечено около двадцати тысяч сотрудников “профильных” ведомств. Что оказалось совсем нелишним, принимая во внимание общую достаточно накалённую обстановку в обществе, резко разделившегося в отношении самой похоронной процедуры, собрание в одном зале как большей части руководства страны, так и высоких зарубежных гостей. В интернет-сетях появлялись прямые угрозы уже действующему премьер-министру, если тот всё же решится на проведение государственных похорон С. Абэ. Пришлось полицейским изрядно поработать и над тем, чтобы предотвратить “прямой контакт” между участниками массовых акций сторонников и противников данного мероприятия в ходе его проведения.
Неудивительно, что главным словом в текстах комментариев, посвящённых данному событию, становится обобщённое “почему”, которое следует за констатацией факта вдруг вышедшего на поверхность раскола японского общества. Чему даются правдоподобные, обсуждавшиеся ранее и в НВО объяснения, в основном связанные с функционированием так называемой “Церкви единения”. Обнаружилось, что в неких отношениях с ней пребывали не только сам погибший С. Абэ, но и многие представители того самого японского истеблишмента.
И всё же представляется, что в данном случае лишь вышло на поверхность общее состояние тревожности, в котором, вероятно, пребывает значительная часть обывателей. Оно не может не провоцироваться нарастающим негативом, который сопровождает развивающийся процесс перекройки мироустройства. Не только у японцев возникает ощущение виновности в этом, по крайней мере некоторых из “власть имущих”. Которые, к тому же, ещё и посещают мероприятия каких-то подозрительных международных квазирелигиозных движений.
Из-за рубежа проститься с прахом С. Абэ прибыли около 700 гостей разного уровня государственного статуса и значимости из более двухсот стран и территорий. Поскольку на момент смерти С. Абэ уже не находился на государственной службе, то специфический этикет межгосударственных отношений в данном случае не требовал “соответствующего” официального представительства тех стран, которые всё же посчитали необходимым поучаствовать в данном мероприятии правительства Японии. Тем не менее, Индию и Австралию представляли премьер-министры (Нарендра Моди и Энтони Альбанезе), а США вице-президент Камала Харрис. И столь высокий уровень участия указанных трёх стран был, конечно, не случайным.
Особенно это относится к Индии и её нынешнему лидеру. Всестороннее японо-индийское сближение представляет собой одну из самых примечательных тенденций в процессе трансформации ситуации в Индо-Тихоокеанском регионе последних двадцати лет. Двусторонние отношения начали быстро развиваться с 2005 г., когда Индию с визитом посетил тогдашний премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми, которого считают “политическим отцом” С. Абэ. Первый, кстати, присутствовал на церемонии прощания с прахом второго.
Кроме того, Н. Моди и С. Абэ, видимо, связывали также личные симпатии, которые установились с момента визита второго в Нью-Дели в конце 2015 г. . С тех пор оба лидера регулярно обменивались визитами. Продолжил эту традицию и нынешний премьер-министр Японии Фумио Кисида.
О высоком уровне доверительности в сложившихся японо-индийских отношениях свидетельствует установление в сентябре 2021 г. так называемого “Формата 2+2”, в рамках которого проводятся переговоры по широкому кругу вопросов с участием министров иностранных дел и обороны обеих стран. Второй раунд таких переговоров состоялся ровно через год, то есть за три недели до обсуждаемого визита Н. Моди в Токио.
Сам же индийский премьер-министр, помимо участия в поминальной церемонии, нашёл время поговорить со своим нынешним японским коллегой по ряду вопросов, относящихся к ситуации в ИТР в целом. Кроме того, при участии премьер-министра Австралии обсуждалось состояние дел в конфигурации Quad, в которую входят также США.
Вообще, приезд в столицу одной из ныне ведущих мировых держав был использован иностранными гостями и хозяевами в целях по крайней мере обсуждения неких важных текущих проблем. В связи с чем в журналистских кругах родился термин “похоронная дипломатия”. Напомним, что на рубеже 60-70-х годов американо-китайские отношения устанавливались и с помощью “пинг-понговой дипломатии”, а борьба за влияние на новое правительство Пакистана, оказавшегося сегодня в условиях катастрофического стихийного бедствия, ведётся с использованием “гуманитарной дипломатии”.
Не стало в этом плане исключением и пребывание в Токио на поминальной церемонии вице-президента США К. Харрис. На следующий день она поучаствовала в двух знаковых мероприятиях. Во-первых, состоялась её встреча с представителями японского IT-бизнеса. В ходе встречи обсуждалось участие японских компаний в реализации недавно принятого конгрессом акта, политическая цель которого сводится к исключению КНР из системы обеспечения США современными полупроводниковыми полуфабрикатами.
Кроме того, К. Харрис посетила базу ВМС США в Йокосуке, где поднялась на борт ракетного эсминца Howard. В выступлении перед командой корабля главное внимание было уделено тому же Китаю, относительно которого в очередной раз был перечислен едва ли не весь набор американских претензий. Помимо прочего, с отсылкой к недавнему выступлению президента Дж. Байдена в ООН, прозвучала странная фраза о том, что “США не ищут конфликта с Китаем… и поэтому Howard находится здесь”.
Наконец, отметим, что С. Абэ часто посещал Россию, где оставил о себе в целом позитивное впечатление. На траурной церемонии прощания с ним от имени РФ присутствовали специальный президентский посланник М.Е. Швыдкой и посол РФ в Японии М.Ю. Галузин.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”
