9 мая на Филиппинах прошли всеобщие выборы президента и вице-президента, которые стали заметным событием в процессе развития ситуации в Индо-Тихоокеанском регионе. Ход и итоги указанных выборов привлекли к себе пристальное внимание таких ведущих региональных (и мировых) игроков, каковыми сегодня являются США и КНР.
В качестве одного из основных участников Филиппины входят в АСЕАН, то есть в Ассоциацию, объединяющую все 10 стран субрегиона Юго-Восточной Азии (ЮВА). Борьба за преобладающее влияние как на АСЕАН в целом, так и на отдельных её членов становится всё более острой. Одноименный архипелаг, на котором расположены Филиппины, занимает крайне важное стратегическое положение. Поэтому в период Войны на Тихом океане 1941-1945 гг. наиболее ожесточённые бои происходили на территории этой страны.
Филиппинский архипелаг замыкает собой с юга так называемую “Первую островную линию”, включающую в себя также Курилы, цепь островов, на которых расположена Япония, и Тайвань. Сегодня американскими военными планировщиками “Первая островная линия” рассматривается в качестве естественной преграды, которая может быть использована (“в случае необходимости”) для блокирования выхода в акваторию Тихого океана быстро растущих ВМС КНР.
Кроме того, Филиппинский архипелаг образует восточное побережье Южно-Китайского моря, через который проходит один из важнейших мировых торговых маршрутов. Большая часть поступающего в КНР, на Тайвань, Южную Корею и в Японию органического топлива доставляется по этому маршруту. С этим связана непрерывно возрастающая актуальность контроля над ЮКМ, а также над расположенными в его акватории многочисленными островными архипелагами.
Между тем как раз претензии на обладание этими последними находятся в центре проблем в отношениях КНР почти со всеми (за исключением Камбоджи) странами ЮВА. Среди этих последних в наибольшей мере территориальные претензии КНР пересекаются с Вьетнамом и Филиппинами.
В 2013 г. занимавший тогда пост президента Филиппин Бенигно Акино III (абсолютно проамериканский политик) обратился с запросом в Постоянную палату Третейского суда в Гааге с запросом рассмотреть правомочность претензий КНР на 80-90% акватории ЮКМ, заключённой внутри так называемой “девятипунктирной линии” (относительно обоснованности появления которой высказываются разные мнения).
Отметим, что с самого начала Пекин игнорировал работу ППТС и заранее заявил о непризнании любого его решения. Каковое (позитивное для Филиппин и отрицательное для КНР) последовало в июле 2016 г., то есть через два месяца после инаугурации на посту филиппинского президента Родриго Дутерте, победившего в ходе прошедших тогда очередных всеобщих выборов.
Изначально заявлявший о необходимости резкой смены внешнеполитического курса страны и о намерении наладить отношения с КНР, Р. Дутерте после указанного решения ППТС оказался в довольно деликатной ситуации. Не исключено, кстати, что как раз с целью создания подобной ситуации для пришедшего к власти на Филиппинах “антизападного” политика и была выбрана дата принятия решения по запросу трёхлетней давности. Которым, повторим, Пекину фактически было отказано в упомянутых выше претензиях вообще и, в частности, на владение архипелагом Спратли, а также рифом Скарборо. Из них второй почти примыкает к побережью Филиппин.
В первые несколько месяцев после занятия поста президента Р. Дутерте, продолжая быстро налаживать отношения с КНР и заявлять о намерении разорвать военно-политический союз с США 1951 г., публично вообще никак не затрагивал указанное решение ППТС. Однако это последнее приветствовалось руководителем МИД правительства, которое было сформировано новым президентом.
Но долго отмалчиваться по территориальной проблеме и (почти в связи с ней) заниматься “публичным антиамериканизмом” Р. Дутерте не удалось. Уже в конце 2016 г. он, во-первых, положительно отозвался об упомянутом решении ППТС и, во-вторых, подтвердил необходимость поддержания разного рода отношений с США. Чему были веские конкретные причины, ранее обсуждавшиеся в НВО.
Далее прошёл процесс быстрого восстановления (до почти прежнего состояния) американо-филиппинских отношений. Подтверждением чему, в частности, стали недавнее посещение Филиппин министром обороны США Л. Остином, в ходе которого прошли его же переговоры с Р. Дутерте, а также возобновление совместных военных учений “Баликатан”.
К месту представляется кратко остановиться на позиционировании США относительно территориальных проблем в субрегионе ЮВА. Оно носит общий характер и распространяется на Тайваньскую проблематику, а также на ситуацию вокруг островов Сенкаку/Дяоюйдао в Восточно-Китайском море. Официальная позиция Вашингтона сводится к внешне странному тезису: “У нас нет никакой позиции по вопросу принадлежности тех или иных спорных территорий”.
Вместе с тем заявляется о категорической неприемлемости, во-первых, силового решения “местных” территориальных споров и, во-вторых, каких-либо ограничений на пребывание иностранных судов (включая военные) в “международных водах”. Именно это служит обоснованием факту участившегося появления в ЮКМ кораблей ВМС США. Кроме того, привлекается аргументация наличия тех или иных соглашений с некоторыми из стран ЮВА. В наиболее чёткой форме указанный аргумент используется в случае с Филиппинами.
В очередной раз обратим внимание на всё более заметный процесс возобновления присутствие в данном субрегионе Японии. Которое, заметим, наблюдалось ещё с начала прошлого века. Уже тогда Филиппины входили в круг стран, представлявших для Токио особый интерес. Который в период Второй мировой войны носил настолько “специфический” характер, что процесс нормализации двусторонних отношений обозначился лишь в последние два-три десятилетия. Особенно быстро они стали развиваться после оказания Японией в начале 2014 г. помощи филиппинцам, катастрофически пострадавшим тогда от очередного (“супер”)тайфуна.
Из Токио с определённой настороженностью наблюдали за первоначальной “антиамерикански-прокитайской” риторикой Р. Дутерте. Однако уже через полгода новый филиппинский президент совершил визит в Японию. Далее последовали достаточно рутинные обмены визитами на уровне министров.
9 апреля с. г. в Токио состоялась японо-филиппинская встреча министров иностранных дел и обороны (то есть в так называемом формате “2+2”). Значимость самого наличия такого формата почти всегда свидетельствует об особо доверительном состоянии отношений между некоторой парой стран. Филиппинская делегация согласилась с почти сакральной (для Вашингтона и Токио) формулой о “свободе и открытости ИТР”, содержащей в себе достаточно очевидный антикитайский подтекст. В КНР понятным образом (в том числе графическим) реагируют на подобного рода пассажи.
Важно также отметить, что обозначенная выше быстрая метаморфоза во внешнеполитической риторике Р. Дутерте не нанесла сколько-нибудь заметного ущерба наметившемуся тогда процессу налаживания китайско-филиппинских отношений. Поскольку к тому времени из первоначального политического курса Пекина в отношениях с соседями по ЮВА почти исчез элемент, который на Западе поспешили обозначить нехорошим словом “напористость” (assertiveness). И, напротив, гораздо более отчётливо обозначился позитивный элемент, который можно определить как “терпение”, “учёт интересов партнёров”. Что, в частности, проявилось в продолжении переговоров со странами ЮВА на предмет разрешения разного рода сложностей политического плана и резком расширении с ними торгово-экономических отношений.
Итак, внешнеполитическая компонента обобщённой “цены вопроса” в связи с прошедшими 9 мая президентскими выборами на Филиппинах сводилась к возможным смещениям курса Манилы относительно той (весьма условной) “точки равновесия” между Вашингтоном (а также Токио) и Пекином, которая постепенно сформировалась в период нахождения у власти Р. Дутерте.
Естественно, что указанный вопрос в определённой мере был завязан на тех кандидатов, которые собирались побороться за высшие государственные посты. Данный вопрос в существенной мере утратил бы актуальность, если бы сам Р. Дутерте последовал собственному намерению осени 2021 г. баллотироваться на пост вице-президента, поскольку вторично занять президентский пост не позволяет действующая Конституция Филиппин.
Однако вскоре он заявил об уходе из политики вообще. Зато побороться за пост вице-президента выразила желание его дочь Сара. Причём поначалу её амбиции простирались и на пост президента. Но в результате переговоров с влиятельным политическим кланом Маркосов было решено уступить кандидатуру на высшую государственную должность Фердинандо Маркосу-младшему, который является сыном до сих пор почитаемого на Филиппинах бывшего президента Фердинандо Маркоса-старшего. Последнего в Вашингтоне тоже некогда определяли нехорошими словами, типа “диктатор”.
Тандем Ф. Маркос-С. Дутерте и одержал убедительную победу. Поздравления победителям прислали лидеры как КНР, так и США.
В том числе и этот факт свидетельствует о том, что никаких существенных новаций во внешнеполитическом курсе Филиппин ожидать не следует. Поскольку для стран подобного уровня значимости он определяется не столько находящимися у власти персоналиями, сколько сурово-объективной реальностью.
А эта последняя подвержена влиянию со стороны государств существенно более высокого уровня значимости.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала “Новое Восточное Обозрение”.