4 февраля 2022 г. в Пекине открылась зимняя Олимпиада, на которой 63 южнокорейских спортсмена будут бороться за медали в шести видах спорта.
6 декабря 2021 г. Джен Псаки заявила, что Соединенные Штаты «дипломатически бойкотируют» зимние Олимпийские игры в Пекине из-за нарушений прав человека в Китае.
На следующий день 7 декабря правительство Южной Кореи подтвердило свою принципиальную поддержку зимних Олимпийских игр в Пекине в 2022 году, выразив надежду на то, что оно будет способствовать миру и межкорейским отношениям. 13 декабря в ходе визита в Австралию Мун Чжэ Ин подтвердил, что РК не рассматривает возможность дипломатического бойкота игр в Пекине. Южнокорейский лидер подчеркнул, что ни США, ни какая-либо другая страна не просили Сеул присоединиться к бойкоту.
В тот же день 13 декабря в ответ на просьбу корреспондента KBS прокомментировать заявление президента РК представитель госдепартамента заявил, что США не проводят глобальную кампанию за дипломатический бойкот зимних Олимпийских игр. Американская сторона обсуждала дипломатический бойкот зимних Олимпийских игр в Пекине со своими союзниками и партнёрами до того, как Белый дом сделал соответствующее заявление, и таким образом Вашингтон дал понять, что решение по поводу дипломатического бойкота Олимпийских игр каждая страна должна принимать самостоятельно.
15 декабря старший секретарь президента по связям с общественностью Пак Су Хён отметил, что РК обязана проявить особый интерес к зимним Олимпийским играм в Пекине, будучи страной-хозяйкой предыдущих Игр. Тут стоит вспомнить, что на церемонии открытия и закрытия зимних Олимпийских игр в Пхенчхане в 2018 году Китай направлял чиновников уровня вице-премьера Госсовета КНР — Хань Чжэна и Лю Яньдун. Кроме того, в 2022 году отмечается 30-летие установления дипломатических отношений между двумя странами, и не послать никого — значит нарваться на ответные действия наподобие тех, что были устроены в 2016 г. после размещения в РК американской ПРО.
На этом этапе у многих возникло впечатление, что Сеул пошел против Вашингтона, но подобное демонстративное противостояние было связано с двумя причинами. Во-первых, в Сеуле активно рассчитывали на прорыв, аналогичный тому, что был в 2018 году после игр в Пхенчхане. Дескать, на столь знаковое мероприятие может приехать Ким Чен Ын и на полях Олимпиады лидеры Севера и Юга проведут саммит или даже торжественно объявят о завершении Корейской войны 1950-53 гг.
Вторая причина заключается в том, что за месяц до конца своего срока Мун Чжэ Ин может позволить себе демонстративные действия, за которые его уже нет смысла наказывать. Зато ему очень важно, чтобы его запомнили как человека, который противостоял американскому курсу, ибо в конце президентского срока Мун должен думать о том, как обеспечить себе достойную старость.
Во многом благодаря его собственным действиям быть экс-президентом в Корее – весьма опасно. Преемники найдут способ тебя посадить, а Мун, как хороший мастер «игры престолов», не собирается ни прыгать со скалы как Но Му Хён, ни садиться в тюрьму как Пак Кын Хе или Ли Мен Бак.
Разумеется, оппозиция накинулась на президента, причем как пример ущерба имиджу страны консерваторы привели прецедент, когда в 2015 году бывший президент Пак Кын Хе посетила КНР на годовщину окончания второй мировой войны и вместе с председателем КНР Си Цзиньпином и президентом России Владимиром Путиным стояла на трибуне на площади Тяньаньмэнь, наблюдая за военным парадом.
Но когда автор пригляделся к ситуации, он понял, что в итоге Сеул привычно «сядет на американский стул», как он делал ранее. Вспомнил, как в начале торговой войны с Японией РК грозно обещала разорвать соглашение об обмене разведданными (GSOMIA), но в последний момент отыграла назад. Или как Республика Корея отказалась от участия своих вооруженных сил в антииранской коалиции, а потом сфера действий южнокорейского контингента, который боролся с сомалийскими пиратами, внезапно расширилась, и де-факто он оказался в одном блоке с кораблями США. Или что с американскими президентами Мун встречался больше, чем любой президент-консерватор.
И было по слову его! Вначале представители Муна начали заявлять, что, если исходить из грамматических конструкций, Сеул поддерживает олимпийские игры не вообще, а в данный конкретный момент, что предполагает, что в будущем данная позиция может поменяться. Затем, когда 30 декабря кандидат в президенты от правящей партии Ли Чжэ Мен заявил, что Южной Корее не следует дипломатически бойкотировать игры в Пекине, Голубой дом промолчал.
Затем, 7 января 2022 г., окончательно рухнули надежды на межкорейские переговоры на полях игр. Северокорейское агентство ЦТАК объявило, что «из-за происков враждебных сил и мировой пандемии мы не можем участвовать в этих играх, но будем полностью поддерживать, болеть за всю работу китайских товарищей по проведению торжественной и прекрасной олимпиады». Под происками в этом контексте надо понимать и антикитайскую кампанию, инспирированную США, и то, что ранее МОК принял решение отстранить Север от участия в Олимпийских играх в Пекине в качестве наказания за отказ участвовать в прошлогодних Играх в Токио из-за опасений COVID-19.
Северная Корея отдельно раскритиковала США за то, что они «становятся все более неприкрытыми в своих действиях против Китая, направленных на предотвращение успешного открытия Олимпийских игр».
И вот 12 января 2022 г. чиновник из Голубого дома на условиях анонимности заявил, что Мун Чжэ Ин не рассматривает возможность участия в Олимпийских играх в Пекине. В Пекин отправится «соответствующая» делегация, добавил представитель президентской администрации, выразив надежду на то, что «Олимпийские игры будут способствовать миру и процветанию в Северо-Восточной Азии и остальном мире, а также улучшению межкорейских отношений». Главой указанной делегации сначала называли вице-премьера Ю Ын Хэ, который одновременно является министром образования, но затем было объявлено, что поедет не вице-премьер, а просто министр культуры, спорта и туризма Хван Хи, который в прошлом году ездил на летние Олимпийские игры в Токио.
Однако Сеул все же попытался «сплясать и нашим, и вашим». Параллельно олимпийской делегации в Китай, по приглашению председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Ли Чжаньшу, отправился спикер Национального собрания РК Пак Пён Сок. Формально на «переговоры, в ходе которых обсудят пути активизации обменов между двумя странами, которые в этом году отмечают 30-летие установления дипломатических отношений». Визит длился с 3 по 6 февраля, и (как еще до поездки сообщил агентству Ренхап по телефону источник, близкий к политическим кругам) в день Олимпиады спикер присутствовал на Играх и возглавил парламентскую делегацию, которая была отделена от официальной делегации правительства.
Север был «мысленно со всеми» — Ким Чен Ын направил послание Си Цзиньпину, подчеркнув непобедимые стратегические отношения между двумя странами и отметив, что «успешное открытие зимних Олимпийских игр в Пекине, несмотря на мировой кризис здравоохранения и беспрецедентно тяжелые обстоятельства, является еще одной великой победой, одержанной социалистическим Китаем».
Но мы поговорим и о том, удалось ли Сеулу сделать нечто, помимо попытки угодить Китаю и вывернуться из обязательств по дипломатическому бойкоту. 29 января Хван Хи заявил, что будет искать способы убедить Китай снять введенный в 2016 году негласный запрет на южнокорейский контент, но вместо этого случился общенародный скандал с криками про национальное унижение и культурную апроприацию.
Поводом для недовольства послужил факт участия в церемонии открытия Зимних Олимпийских игр в Пекине женщины, представлявшей корейское этническое меньшинство Китая, в традиционной корейской одежде «ханбок», что было воспринято политиками как попытка китайской стороны публично заявить о своих претензиях на корейскую культуру и историю. Официальный Сеул заявил, что не видит в сложившейся ситуации проблемы, в связи с чем не намерен подавать протест, но «отбомбились» по этому поводу оба ведущих президентских кандидата.
Впрочем, эту историю про очередную попытку Муна посидеть на двух стульях хочется закончить фразой «хотели как лучше, а вышло как всегда».
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».