В условиях активизировавшихся в последнее время попыток США вернуть себе мировое господство, в том числе и с использованием санкционной политики в отношении пытающихся продемонстрировать свою независимую от Вашингтона политику стран, происходит заметное изменение расклада сил в мире. И в этом плане обращает на себя внимание попытка Пекина создать многополярный мир на основе объединения со странами, уже испытавшими на себе прессинг Вашингтона, в частности, с Ираном.
На Ближнем Востоке Исламская Республика Иран фактически является единственной страной, представляющей серьёзную угрозу для региональной американской гегемонии. Обвинения Вашингтона последних лет в отношении Ирана многочисленны и включают в себя «спонсорство терроризма», «нарушение прав человека», склонность к угрозам в адрес США и американским союзникам на Ближнем Востоке, поддержку антиамериканских повстанцев в Афганистане, Ираке и Сирии, создание ядерного оружия и др.
Уже много лет Иран находится под давлением навязанных США санкций, затрагивающих в значительной степени интересы таких стран, как Россия, Китай, Индия и Турция, каждая из которых имеет многолетние тесные финансовые и торговые отношения с Ираном. Самым уязвимым направлением любых попыток давления на Иран со стороны США и их сателлитов является противодействие наращиванию темпов экономического сотрудничества Ирана с этими странами и особенно с Китаем.
В этих условиях Иран в последние годы стал все больше полагаться на Китай в экономическом, дипломатическом и в некоторой степени в военном отношении, предоставляя Пекину уникальную возможность расширить своё влияние на Ближнем Востоке, а также отвлекая значительную часть ВМС США от Тихоокеанского региона.
С точки зрения Пекина, Иран с каждым днем становится все более важным стратегическим партнёром и союзником против Соединённых Штатов, являясь растущим рынком для китайских товаров, а также за счет обладания огромными запасами нефти и природного газа, которые остро необходимы для развития Китая. Кроме того, к Ирану у Китая никогда не было территориальных претензий, в отличие от других великих держав, что позволяло Пекину предоставлять Ирану технологии, которые остальной мир не продавал, игнорировать якобы «провокационные» действия Ирана за рубежом и «нарушения» прав человека в стране.
Столкнувшись с международными санкциями, Иран оказался лишён доступа к иностранному капиталу и способности развивать свой сокращающийся энергетический сектор. В результате в значительной степени Исламская Республика стала зависимой от Китая как главного дипломатического и экономического защитника режима в условиях внутреннего и внешнего давления. Все это сделало Пекин фактически идеальным стратегическим партнёром для Тегерана.
В данный момент отношения между Китайской Народной Республикой с Исламской Республикой Иран находятся на беспрецедентно высоком уровне, что и привело к подписанию соглашения о стратегическом партнёрстве 27 марта 2021 года, которое будет действовать 25 лет. Примечательно, что это соглашение «вызревало» в течение пяти лет, зародившись в 2016 году во время визита Си Цзиньпина в Тегеран. Именно тогда, сразу после снятия Бараком Обамой санкций, Си Цзиньпин отправился в Иран с глобальными планами и большой командой потенциальных инвесторов. Иранские СМИ захлёбывались от восторга: в истощённую при Ахмадинежаде изоляцией и санкциями экономику Ирана должен был пролиться золотой китайский дождь многомиллиардных инвестиций.
По заключенному Соглашению о стратегическом партнерстве Китай получает скидку на иранскую нефть, а в обмен инвестирует $400 млрд в различные проекты на территории Ирана. В этом контексте примечательно, что, если раньше Иран «получал» инвестиций со всего мира объёмом не более $5 млрд в год, то теперь только от одного Китая — $16 млрд, что становится громадными финансовыми «инъекциями» в экономику ИРИ. Кроме того, Иран с его богатейшими запасами углеводородов заинтересован в надёжном рынке сбыта и стабильном торговом партнёре, ему нужны технологии и инвестиции. Всё это он нашёл в лице Китая, который, в свою очередь, нуждается в стабильных импортных поставках углеводородов, являющихся «локомотивом» его экономики.
Нельзя также забывать, что для Ирана Китай — это потенциальный союзник против главного «врага» — Соединённых Штатов, с учетом того, что оппозиция к американской «гегемонии» является идеологическим столпом Исламской Республики. И Китаю, и Ирану хорошо знакомы «почерк и стиль» геополитических конкурентов, в первую очередь, «мирового жандарма» — США. Это эхо «бархатных» революций, дошедшее и до Китая, приведя к событиям на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., «ошибочное» уничтожение американской «высокоточной» бомбой китайского посольства в Белграде в 1999 г. — в период, когда так называемая международная коалиция ровняла Югославию с землёй. Это и «раскачка» ситуации с уйгурами в Синьцзяне, поддержка протестов в Гонконге в 2014, 2019 годы, а в последнее время – активные действия Вашингтона по отрыву от Пекина Китайской Республики (Тайвань).
Кроме того, хорошо помнит «демократизацию по-американски» и Иран со вторжением США и войной в Афганистане в 2001 г., Ираке (2003 г.), Ливии (2011 г.) и Сирии, а также войну с Ираком (1980-1988 гг.), которая началась со вторжения иракских войск на его территорию при международной поддержке США и многих заинтересованных государств, прежде всего – «союзников США».
Бесспорно, что у КНР и ИРИ есть общие интересы и на военно-силовом поле, что может изменить геополитический баланс на Ближнем Востоке. И подтверждением этому является согласие Верховного лидера ИРИ Али Хаменеи в начале июля 2020 г. расширить существующую сделку, включив в нее новые военные элементы, которые были предложены высокопоставленными лицами в КСИР (Корпус стражей исламской революции) и спецслужбами, включая сотрудничество воздушных и военно-морских сил.
На этом фоне Министры иностранных дел Китая и Ирана объявили на днях о начале действия договора о сотрудничестве, заключённом между двумя странами на 25 лет. Подписанное в марте прошлого года, указанное соглашение о сотрудничестве, устанавливает партнёрские отношения между двумя странами в таких областях, как здравоохранение, инфраструктура, кибербезопасность и сельское хозяйство. Кроме того, Иран стал участником многомиллиардной инициативы Пекина «Один пояс — один путь», расширяя партнерство Поднебесной и Ирана и с другими странами.
США и ряд их ближайших союзников уже выразили обеспокоенность по поводу этого двустороннего соглашения. Еще год назад Bloomberg писал: «Альянс Пекина и Тегерана является вызовом для администрации президента США Джо Байдена, которая пытается объединить союзников против Китая — страны, которая, по словам госсекретаря Энтони Блинкена, является «величайшим геополитическим испытанием» для всего мира». «Договор позволит Ирану стать чуть более неуступчивым, — предположила Дина Эсфандиари — старший советник в Международной кризисной группе — в интервью The Wall Street Journal: «Думаю, это заставит Европу и США немного понервничать, поскольку похоже на то, что у Ирана появится выход из ситуации экономического удушения». В то же время Тегеран, заключая соглашение с Китаем, показывает, что у него есть сильные союзники, в том числе страна, которая является постоянным членом Совета Безопасности ООН, отметила Эсфандиари.
Поэтому не удивительно, что Вашингтону не нравится переход на новый качественный уровень отношений Тегерана и Пекина, как, впрочем, и отношений ИРИ с Москвой, которые и сейчас во многих областях развиваются вполне динамично, о чем, в частности, свидетельствуют результаты прошедшей 19 января в Москве личной встречи президентов России и Ирана. При этом в ИРИ допускают, что связи с Россией, как в данный момент и взаимоотношения с Китаем, могут перерасти в стратегическое партнерство, к явному неудовольствию Вашингтона.
Платов Владимир, эксперт по Ближнему Востоку, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
