13 декабря 2021 г. во время визита в Австралию президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин заявил, что Соединенные Штаты, Китай и Северная Корея в принципе согласны объявить официальное прекращение Корейской войны 1950-53 годов. По мнению Муна, такое заявление поможет оживить зашедшие в тупик переговоры между Южной и Северной Кореей, а также между Северной Кореей и США.
Напомним, что Южная и Северная Корея технически остаются в состоянии войны, поскольку Корейская война 1950-53 годов закончилась перемирием, а мирный договор так и не был подписан.
Заявление о том, что четыре страны вот-вот объявят окончание войны, разумеется, вызвало ажиотаж в СМИ. Однако мы посмотрим, как Мун к этому шел, а с другой стороны, поговорим о том, какой прок от подобных заявлений в нынешней обстановке.
Как помнит аудитория, Мун последовательно настаивал на сотрудничестве с Северной Кореей и предложил объявить об окончании войны еще в 2018 году на фоне олимпийского потепления. Новый виток ажиотажа на тему «заявления об окончании Корейской войны» начался с речи Мун Чжэ Ина на Генеральной Ассамблее ООН 21 сентября. В КНДР идею назвали интересной, но отметили, что без смены политики это не имеет смысла.
Как отметил 27 сентября 2021 г. представитель КНДР при ООН Ким Сон, «если США хотят, чтобы Корейская война, самая продолжительная и длительная война в мире, подошла к концу, и если они действительно желают мира и примирения на Корейском полуострове, они должны сделать первый шаг к отказу от своей враждебной политики в отношении КНДР, навсегда прекратив совместные военные учения и развертывание всех видов стратегического оружия».
30 сентября 2021 г. в интервью газете Washington Post министр иностранных дел РК Чон Ый Ён посоветовал администрации Джо Байдена назвать стимулы, которые она может предложить Северной Корее, например, документально подтвердить окончание Корейской войны.
9 ноября 2021 г. группа из 23-х депутатов Палаты представителей Конгресса США, членов Корейско-американского комитета общественных действий направила письмо президенту США Джо Байдену и госсекретарю Энтони Блинкену, в котором призвала официально объявить об окончании Корейской войны. В письме подчёркивалось, что официальное прекращение состояния войны — это не уступка Северу, а решающий шаг к миру, который служит национальным интересам США и их союзников.
9 ноября посол РК в США Ли Су Хёк заявил, что РК и США активно обсуждают возможность документального оформления окончания Корейской войны.
14 ноября заместитель министра иностранных дел РК Чхве Чжон Гон заявил, что о завершении Корейской войны может быть официально объявлено в ближайшее время. Чхве подчеркнул, что между Сеулом и Вашингтоном нет разногласий по этому вопросу, и стороны сейчас обсуждают содержание и программу реализации соответствующей декларации. Отвечая на вопрос о том, будет ли положительной реакция Севера, Чхве сказал, что никто не может дать никаких гарантий.
15 ноября Чхве Чжон Гон заявил, что объявление о прекращении Корейской войны станет шагом к денуклеаризации Севера. Объявление об окончании Корейской войны поможет вернуть Северную Корею за стол диалога, одновременно создав «необратимый» процесс денуклеаризации Корейского полуострова. «Оно станет важной отправной точкой для двух Корей и США в формировании нового порядка, открыв площадку для диалога по денуклеаризации и мирных переговоров», и превратит «ненормально долгое перемирие в режим мира».
19 ноября министр объединения Ли Ин Ен сообщил, что Южная Корея и Соединенные Штаты находятся на заключительном этапе переговоров по предложению Сеула об объявлении официального прекращения Корейской войны 1950-53 годов.
2 декабря член Политбюро КПК Ян Цзечи, отвечающий за иностранные дела, заявил, что Пекин поддерживает стремление Сеула к объявлению официального прекращения Корейской войны 1950-53 годов. Китай также высказался, что он должен быть в числе тех, кто поставит подписи под соглашением, так как КНР принимала участие в Корейской войне 1950-53 гг.
Так в Сеуле создают впечатление что «вот-вот, еще чуть-чуть…», но автор настроен по этому поводу очень скептически. Во-первых, вслед за заявлением Мун Чжэ Ина ни Вашингтон, ни Пекин, ни Пхеньян не выступили с заявлениями, которое как-либо прокомментировали заявление южнокорейского президента. А то, что та или иная сторона «в принципе не против», не означает, что это случится в самое ближайшее время.
Особенный вопрос касается утверждения о том, что «Пхеньян тоже за», потому что, разъясняя ситуацию, Мун допускал взаимоисключающие параграфы: «США, Китай и Северная Корея в принципе выразили свое согласие с этим предложением. Однако, поскольку Северная Корея требует от США отказаться от своей враждебной политики в качестве предварительного условия, мы еще не находимся на стадии разговора».
После этого у экспертов и СМИ возникли вопросы, на чем основано заявление о том, что в КНДР согласны с идеей Муна. Поясняя, министерство объединения Южной Кореи заявило, что это замечание было основано на двух предыдущих соглашениях между лидерами двух Корей и замечаниях Ким Чен Ына о его заинтересованности, а не на официальном соглашении с Северной Кореей. «В 2007 и 2018 годах лидеры двух Корей договорились о проведении декларации о прекращении войны», — заявила пресс-секретарь министерства объединения Ли Чон Чжу. Wishful thinking?
Молчание США тоже можно интерпретировать по-разному. «Корея Таймс» цитирует эксперта, по мнению которого «США не заинтересованы в объявлении об окончании войны, поскольку президент Джо Байден хотел бы продемонстрировать сильную дипломатическую политику как международному сообществу, так и американскому народу после критики по поводу вывода войск США из Афганистана…. Для Байдена сделать примирительный жест в отношении Северной Кореи было бы то же самое, что сказать, что он хочет проиграть» на промежуточных выборах в 2022 году, на которых будут оспариваться все 435 мест в Палате представителей и 34 из 100 мест в Сенате.
Не особенно ясно и то, будет ли придерживаться декларации преемник Муна: Ли Чжэ Мён – скорее да, а вот Юн Сок Ёль – скорее всего нет.
Во-вторых, внезапно выясняется, что «объявление о прекращении войны не является конечной целью», и «соглашения между заинтересованными странами о содержании декларации и обсуждения того, какой процесс следует осуществлять после объявления», необходимы для достижения «статуса окончания войны». Но тогда, несмотря на весь гром пиара, такое заявление – лишь пустое сотрясение воздуха, за которым ничего не стоит. Однако прекращение режима войны – слишком серьёзное действие, чтобы не фиксировать его серьёзным и подробным документом, которое прописывает все его последствия.
В-третьих, в ситуацию вмешивается текущая международная обстановка, даже если документ будет составлен. Да, формально объявление о прекращении войны несколько меняет модель отношений, так как состояние войны дает сторонам право на определенные действия, которые приемлемы между враждующими сторонами, но не приемлемы в условиях мира. Однако в нынешней ситуации, когда международное право испытывает серьезный кризис, в том числе из-за отсутствия гарантий, возникает резонный вопрос, насколько этот документ не превратится в бумагу, за которой не будет следовать конкретных мер. Пхеньяну нужен не документ сам по себе, а комплекс последствий, которые вытекают из подписания данного документа. Но в условиях, когда политика Вашингтона в отношении Пхеньяна остаётся враждебной, подобные заявления не будут иметь смысла, т.к. не повлияют на ход событий.
Да и вообще, насколько на самом деле нужно такое заявление, особенно если оно не будет юридически обязывающим документом? Россия и Япония, например, живут без мирного договора.
В-четвертых, стоит еще раз напомнить, что предполагаемая декларация о завершении войны не может быть документом, прямо продолжающим соглашение о прекращении огня, подписанное в 1953 г. Во-первых, этот документ не был подписан Южной Кореей, поскольку одиозный Ли Сын Ман собирался продолжать войну. Во-вторых, США и Китай принимали участие в этом конфликте не под своими флагами. Американские войска были просто доминирующей частью контингента войск ООН, а со стороны Китая присутствовали не регулярные части НОАК, а «народные добровольцы», поэтому соглашение будет вынуждено признать прямое участие Китая и США в войне.
Для Пекина и Вашингтона в этом нет особой проблемы, а вот для Сеула она есть. Объявление об окончании войны предполагает заключение мира между сторонами, а не замену состояния войны на непонятно что. Между тем третья статья конституции РК распространяет территорию Республики Корея на весь полуостров, а четвертая говорит о необходимости стремиться к объединению. В этом контексте Северная Корея как бы получает нежелательную для Сеула легитимацию.
В итоге получается, что главный бенефициар подобной декларации — это не РК, а президент РК. Джон Болтон в своих мемуарах подтверждает: идею завершения Корейской войны активно продвигал не столько Ким Чен Ын, сколько Мун Чжэ Ин, у которого это было частью предвыборных обещаний, при том что вопрос «что сделано из обещанного» выглядит для президента РК неприятно (более того, положение в таких сферах, как рынок недвижимости или безработицы, наоборот, существенно ухудшилось).
Межкорейские отношения тоже находятся в тупике, поскольку в Пхеньяне периодически открыто отказывают Муну в субъектности и не считают его политику реально направленной на межкорейский диалог. Как показали последние три года, Мун Чжэ Ина и Ко интересовали только патетические церемониальные мероприятия, которые бы позволили ему хорошо смотреться в кадре и повышать внутриполитический рейтинг.
В этом контексте Муну жизненно необходимо закрыть свой президентский срок каким-то громким событием, которое к тому же обеспечит ему большую неприкосновенность в постпрезидентский период. Заработать политический капитал как видного демократа и человека, который настолько вошел в историю, что репрессировать экс-президента по доброй южнокорейской традиции было бы моветоном.
В целом вся эта история хорошо подчёркивает, насколько президент Мун является не демократом, а популистом, склонным делать громкие заявления и выдвигать амбициозные планы, за которыми не следуют практические действия. Однако как можно разрешить данную коллизию? Авторский вариант выглядит так. Соглашение подписывают КНДР, США как ведущий представитель войск ООН и КНР как правопреемник китайских добровольцев. Это позволяет закончить состояние войны между Пхеньяном и Вашингтоном, чего в первую очередь добивается КНДР.
Если же мы говорим о межкорейских договоренностях, то предлагается вспомнить Соглашение о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах, вступившее в силу 19 февраля 1992 г. Подписав данное соглашение, РК и КНДР обязались не вмешиваться во внутриполитические дела друг друга, не предпринимать в отношении друг друга враждебных действий, уважать социально-экономические системы друг друга. На взгляд автора, такие формулировки положили конец ситуации, когда каждая из сторон считала себя единственным законным государством. В декларациях 2018 г. тоже было сказано о том, что стороны декларируют отсутствие враждебных намерений об отношении друг друга, хотя эта формулировка не была детализирована должным образом. Именно это не мешало обеим сторонам проводить учения, мотивируя их необходимостью сохранения боеготовности, а на Юге к этому добавлялось откровенное потворство антипхеньянской пропаганде.
Подведем итоги: объявление о прекращении Корейской войны – это долгожданный и важный шаг, однако длина этого шага может быть различной и зависит от текущей политической конъюнктуры и последствий данного заявления, которые должны быть реализованы в региональной политике безопасности.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
