Канун 50-летия членства КНР в ООН послужил поводом для очередных пропагандистских атак Вашингтона против ныне главного геополитического оппонента. Напомним, что речь идёт о резолюции № 2578 под названием “Восстановление законных прав Китайской Народной Республики в ООН”, принятой 25 октября 1971 г. на очередной сессии Генеральной Ассамблеи данной уважаемой организации.
Оставляя в стороне вопрос корректности использования термина “восстановление” в заголовке данного документа, отметим ряд сопутствовавших тогда примечательных моментов, приобретающих особую актуальность в текущей международной политике.
Во-первых, указанная резолюция была поддержана обоими главными противниками (СССР и США) глобального конфликта того периода, получившего название “холодная война”. Что при тех реалиях происходило весьма не часто. При этом каждый из них руководствовался собственными соображениями.
Со стороны СССР это было проявлением уважения к великой стране древней культуры, обострение отношений с руководством которой, видимо, считалось явлением преходящим. Вообще говоря (и по большому счёту), указанные соображения оказались верными. Сегодня, когда всестороннее развитие отношений РФ с КНР приобретает особую актуальность, в пользу данного процесса несомненно “работает” факт голосования СССР за обсуждаемую резолюцию.
Руководство же США исходило как раз из относительно краткосрочных соображений, обусловленных “текучкой” обостряющегося конфликта с главным геополитическим противником того периода. Обозначившийся к концу 80-х годов успех всей затеянной 20-ю годами ранее комбинации, как оказалось, носит промежуточный характер и сегодня де-факто союзник того периода является главным источником геополитических проблем Вашингтона.
Во всяком случае, именно таким образом воспринимается частью американской элиты факт превращения КНР во вторую глобальную державу. Отметим в очередной раз, что по крайней мере американский бизнес явно не согласен с курсом на политическую конфронтацию с Пекином.
Одной из издержек упомянутого успеха стал запущенный тогда же 25 октября 1971 г. процесс постепенного отказа в полноценной государственности Тайваню, то есть едва ли не самому верному союзнику Вашингтона в Азии. Его место в ООН и СБ этой организации заняла КНР. Указанный процесс завершился в 1979 г. с установлением американо-китайских дипломатических отношений.
Между тем в нынешних условиях обостряющегося противостояния с КНР, отмечаются попытки того же Вашингтона хотя бы частично “отыграть назад” в некоторых важных аспектах Тайваньской проблемы. Первой такой акцией новой американской администрации стало приглашение 20 января с. г. руководителя тайваньского представительства в США (де-факто посольства) на процедуру инаугурации Дж. Байдена. Что произошло впервые с 1979 г., когда были прекращены американо-тайванские дипломатические отношения.
Канун же 50-летия членства КНР в ООН ознаменовался не менее знаменательным событием, каковым явился утвердительный ответ президента Дж. Байдена на заданный ему 21 октября в Балтиморе вопрос журналиста CNN о возможности оказать вооружённую поддержку Тайваню “в случае атаки со стороны Китая”. Конкретно Дж. Байден сказал “Да, мы обязаны это сделать”.
Спустя некоторое время от представителя Белого дома Дж. Псаки последовало разъяснение в том плане, что в политике нынешней администрации США относительно Тайваньской проблемы не произошло никаких изменений. Однако она отказалась отвечать на вопрос, оговорился ли в данном случае её шеф.
И здесь потребуется сделать ряд ремарок относительно как указанного заявления американского президента, так и “пояснений” его пресс-секретаря. Представляется очевидным противоречие слов Дж. Байдена относительно “обязательств” США по защите Тайваня положениям принятого в 1979 г. базового закона страны Taiwan Relations Act (к тому же не являющегося актом международного права). В TRA-1979 лишь говорится, что “у США вызовут серьёзную озабоченность любые усилия по определению будущего Тайваня помимо мирных, в том числе путём бойкота или эмбарго”.
При этом Вашингтон оставил за собой возможность продажи острову “оборонительного” оружия. С впечатляющим списком (как по разнообразию, так и по стоимости) закупленных за последние 40 лет Тайванем в США систем вооружений можно ознакомиться здесь.
И всё же, повторим, как TRA-1979, так и ряд последующих президентских постановлений по Тайваньской проблеме оставили Вашингтону свободу выбора мер противодействия (или вообще отказа от таковых) при любом характере развития событий в Тайваньском проливе. Не говоря уже о том, что сколько-нибудь длительное вооружённое вмешательство потребовало бы одобрения конгресса.
К этому сводится так называемая “стратегия двусмысленности” США в Тайваньской проблеме, подвергающейся в последнее время резкой критике со стороны “ястребиного” крыла американского политикума. Представители которого требуют перехода к “стратегической ясности”, то есть к отказу от признания “принципа одного Китая” и установлению “нормальных” межгосударственных отношений с самостоятельным государством в лице нынешнего Тайваня.
Что означало бы, во-первых, полную ревизию формата отношений между США и Тайванем, заложенного 25 октября 1971 г. и окончательно оформленного в 1979 г. Во-вторых, нынешние весьма сложные отношения между двумя ведущими мировыми державами, США и КНР, начали бы (необратимо) смещаться в сторону, на краю которой написано “глобальная катастрофа”.
Между тем на не(или полу)официальном уровне продолжаются мероприятия, которые могут послужить базой уже для официального пересмотра американо-тайваньских отношений. 22 октября, то есть на следующий день после обсуждаемого заявления Дж. Байдена, на сайте госдепартамента (что примечательно) появилось сообщение о том, что представительства США на Тайване и последнего в США (повторим, формально неофициальные) “организовали” (convened) видеовстречу “представителей высокого уровня” внешнеполитических ведомств сторон. Называется это мероприятие “Заседание американо-тайваньской рабочей группы в сфере международных организаций”.
Из упомянутого выше сообщения госдепартамента следует, что в перечне широкого круга обсуждавшихся вопросов особое внимание уделялось поддержке намерению Тайваня “реально” участвовать в различных организациях, связанных с ООН.
Так всё-таки, действительно ли 21 октября Дж. Байден в очередной раз (после предыдущего как бы “ляпа”, якобы допущенного на фоне тягостного впечатления, оставшегося у союзников от формата ухода США из Афганистана) допустил “оговорку” на тему Тайваньской проблемы?
С учётом молчания на эту тему пресс-секретаря Дж. Байдена позволим себе высказать предположение о преувеличении популярного в СМИ тезиса на тему уровня (вообще говоря, неизбежных) возрастных деформаций личности американского президента. Во всяком случае, в период “радикальных глобальных трансформаций” это очень подходящий образ для руководителя, которому приходится принимать (или хотя бы отвечать за) некие рискованные решения. Которые всегда можно “поправить”. В политическое пространство как бы посылается сигнал: “Ребята (например, китайцы), вы же понимаете, какой нам сегодня достался президент. Не волнуйтесь, всё будет OK”.
На самом деле с помощью “ляпов” президента – (как бы) неадеквата можно прозондировать политическую почву для предстоящего принятия тех самых “рискованных” решений. Опасные игры. Особенно в системе отношений с главным геополитическим оппонентом.
Вновь подчеркнём, что позиция Пекина по вопросу связей Тайваня с внешним миром не носит принципиально бескомпромиссного характера. Речь скорее идёт о неизбежных следствиях крайне напряжённых отношений мейнленда с нынешним руководством Тайваня от Демократической прогрессивной партии. Отметим, что с момента зарождения в конце 80-х годов ДПП придерживается в той или иной мере определённо (а также в зависимости от времени и разного рода обстоятельств) курса на приобретение островом полноценной государственности.
Тайваньский политический оппонент ДПП, то есть партия Гоминьдан, тоже для Пекина, что называется, “не сахар”. Но с этой партией, по крайней мере на словах уважающей “принцип одного Китая” и так называемый “Консенсус 1992 г.”, хотя бы можно вести некий диалог и выстраивать конструктивные отношения. Как это и было, в последний период (2008-2016 гг.) нахождения Гоминьдана у власти на Тайване. Пожалуй, единственное, что сегодня реально удерживает Пекин от крайне для него нежелательного “немирного” способа решения Тайваньской проблемы, связано с ожиданием возможности возвращения Гоминьдана к власти через выборный процесс.
Использование оружия при решении указанной проблемы противоречило бы ключевой глобальной концепции нынешнего китайского руководства, известной под названием “Сообщество единой судьбы”. Последняя успешно реализуется в странах “третьего мира” через проект Belt and Road Initiative. Среди различных составляющих внешней политики КНР, обеспечивших резкий рост авторитета страны на международной арене, важной компонентой также стало её активное участие в деятельности ООН.
В комментарии Global Times к опубликованному МИД КНР обзору 50-летнего пребывания страны в этой организации подчёркивается, что и далее “Китай будет двигаться по пути мирного развития и никогда не попытается стремиться к гегемонизму, экспансии и [разделению мира] на сферы влияния”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
