В конце апреля 2021 года американская администрация наконец-то разразилась новой концепцией политики в отношении Северной Кореи, которую экспертное сообщество давно ждало. Период ожиданий, разумеется, сопровождался периодическим заявлениями пресс-секретаря Джен Псаки о том, что процесс идёт, а также аналитическими докладами и заявлениями экспертов, желавшими направить ход мысли Вашингтона в нужную сторону. Например, если профессор университета северокорейских исследований Ян Му Чжин выступал за укрепление доверия, то экс-министр иностранных дел Юн Бён Се сравнивал все предыдущие попытки договориться с КНДР с «мюнхенским сговором» и даже с Парижскими мирными соглашениями 1973 года, в результате которых спустя два года наступил крах Южного Вьетнама.
Все эти заявления активно ретранслировались консервативными СМИ РК, указывавшими на противоположность курса Байдена и курса Мун Чжэ Ина, который продолжал подчёркивать желание КНДР к денуклеаризации и стремился добиться результатов здесь до своей отставки. Подчёркивалось, что в отличие от Трампа и Муна, исповедовавших подход «сверху-вниз», когда сначала первые лица о чём-то договаривались, а потом эти договорённости уходили в проработку, Байден будет больше консультироваться с союзниками и доверять экспертам, полагаясь на их аналитические материалы, а не на спонтанные волюнтаристские решения.
12 февраля представитель Госдепартамента Нед Прайс заявил, что северокорейская ядерная проблема остаётся главным приоритетом для американского правительства, несмотря на отсутствие прямого взаимодействия с КНДР.
22 февраля госсекретарь Энтони Блинкен подчеркнул, что Вашингтон будет продолжать стремиться к денуклеаризации Северной Кореи и тесно сотрудничать вместе с союзниками и партнёрами в борьбе с программами оружия массового уничтожения и баллистическими ракетами КНДР.
24 февраля американский сенатор Томас Суоцци отметил, что США вряд ли ослабят или снимут санкции, если Пхеньян не покажет свою добрую волю, хотя вообще-то Северной Корее нельзя доверять. Суоцци отметил, что северокорейский народ страдает не из-за санкций, а из-за северокорейского руководства, и поэтому, по сравнению с администрацией Обамы, политика Байдена должна быть «более стратегической и менее терпеливой».
2 марта бывший советник по национальной безопасности Макмастер отметил, что США и их союзники должны поддерживать максимальное давление на КНДР, чтобы заставить Пхеньян осознать, что без ядерного оружия он в большей безопасности, чем с таковым. По его мнению, предыдущие усилия по денуклеаризации строились на двух ошибочных предположениях: во-первых, это надежда на то, что открытость Северной Кореи изменит природу режима, во-вторых, это представления о том, что режим Кимов неустойчив и рухнет ранее, чем сможет разработать ядерное оружие. При этом Макмастер отметил, что США должны дать понять Ким Чен Ыну, что их цель – не смена режима.
3 марта 2021 года в своём первом крупном выступлении в качестве госсекретаря Блинкен изложил восемь приоритетов американской дипломатии. Хотя Северная Корея была лишь кратко упомянута как одна из стран, которые являются серьёзным вызовом для США (наряду с Россией и Ираном), однако это не идёт в сравнение с «самым большим геополитическим испытанием XXI века, которым являются американо-китайские отношения». В тот же день заместитель госсекретаря Венди Шерман отметила, что Штаты должны использовать все средства, чтобы помешать Северу развивать свой ядерный потенциал, подчеркнув важность партнёрства в том числе с Китаем.
Вскоре после заявления Блинкена Джо Байден отметил, что администрация США предоставит своим дипломатам большие полномочия по ограничению угроз, исходящих от КНДР. Что имелось в виду, пока непонятно.
В марте 2021 г. во время своей первой пресс-конференции в Белом доме Байден заявил, что северокорейские ракетные пуски являются нарушением резолюции СБ ООН № 1718. «Мы консультируемся с нашими союзниками и партнерами, и будут ответные меры, если они решат пойти на эскалацию. Мы ответим соответствующим образом». На вопрос, согласен ли он с тем, что Северная Корея является главным вопросом внешней политики, Байден также ответил утвердительно.
Для автора это был важный момент, поскольку запуск ракет малой дальности был приравнен к запуску более серьёзных ракет и, по некоторым сведениям, стал поводом для зондирования в структурах ООН с тем, чтобы под данным предлогом увеличить санкционное давление. Однако Россия и Китай жёстко высказались против, и дальше предварительных консультаций дело не двинулось.
26 марта Джен Псаки сказала, что разработка нового подхода политики в отношении КНДР находится на завершающей стадии, и 29 марта добавила, что Джо Байден не намерен встречаться с лидером Северной Кореи, поскольку его северокорейская политика будет «совершенно другой».
7 апреля Джен Псаки сказала, что США готовы рассмотреть дипломатические контакты с КНДР в том случае, если они приведут к денуклеаризации, но 9 апреля она фактически повторила тезис Макмастера о том, что санкции не направлены против северокорейского народа. Также Псаки заявила, что американская сторона обдумывает варианты оказания Северу гуманитарной помощи, несмотря на тупик в переговорах.
28 апреля в своём первом обращении к стране Байден назвал ядерные программы Пхеньяна и Тегерана серьёзной угрозой безопасности США и всего мира, которым Америка будет противостоять при помощи дипломатии, жёсткого сдерживания и работы с союзниками. Глава Белого дома отметил, что «ни одна нация не может справиться со всеми кризисами нашего времени в одиночку — от терроризма до распространения ядерного оружия, массовой миграции, киберугрозы, изменения климата, а также с пандемией». Джо Байден сообщил, что США будут сохранять военное присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе, такое же сильное, как в Европе, «не для того, чтобы начать конфликт, а чтобы предотвратить его».
30 апреля Джен Псаки наконец заявила, что в США «завершен обзор политики КНДР, который был тщательным, строгим и всеобъемлющим. Нашей целью остается полная денуклеаризация Корейского полуострова». Пресс-секретарь президента отметила, что администрация Байдена не планирует придерживаться той же системы политики в отношении Пхеньяна, которую использовали команды прошлых американских лидеров, так как их действия не принесли реальных результатов в денуклеаризации. Псаки добавила, что новая политика Соединенных Штатов «требует взвешенного, практического подхода, который открыт для дипломатии с КНДР и будет изучать ее». Отмечено тесное сотрудничество с Южной Кореей, Японией, другими союзниками и партнёрами, а также сторонними экспертами и представителями прежних американских администраций.
2 мая Северная Корея ответила устами главы департамента МИД КНДР по делам США Квон Чжон Гына. Квон опубликовал заявление для печати, в котором раскритиковал выступление неназванного по имени «правителя США»: «Наши самооборонные сдерживающие силы выдают за угрозу», военные учения РК и США реально показывают, кто кому угрожает, и «правитель США сделал весьма большую ошибку». «Такие слова мы всегда слышим от американцев и это уже предполагалось»: Вашингтон, «как и прежде, продолжит враждебную политику против КНДР, которую преследовали США на протяжении более полувека». Если США будут по-прежнему придерживаться подхода времён холодной войны, отношения двух стран ждёт кризис. «Теперь, когда стала ясна основная идея новой северокорейской политики США, мы будем вынуждены принять соответствующие меры, в результате чего США со временем окажутся в очень тяжёлой ситуации».
Практически сразу же после этого советник по национальной безопасности Джейк Салливан отметил, что американская политика в отношении Севера направлена не на враждебность, а на поиск решений. Салливан заявил, что Америка ищет практические пути продвижения процесса денуклеаризации, и это будет более откалиброванный, взвешенный и практичный процесс.
Эксперты США и РК тут же попытались предположить, что Север предпримет в ответ на действия Байдена, в основном ориентируясь на предшествующее заявление Ким Ё Чжон, где она обещала упразднить ряд структур, касающихся межкорейских отношений. Кроме того, ожидаются новые запуски ракет малой дальности. Однако на момент, когда автор пишет данный текст, новых запусков ещё не было.
Итого: если отбросить витиеватые формулировки, автор усматривает следующие моменты, на которые и обращает внимание.
Первое: целью политики по-прежнему заявлена полная денуклеаризация, при этом не указано, подразумевается ли под этим только ядерное разоружение КНДР или, как это предлагали ястребы, вроде Болтона, лишение КНДР всех видов оружия массового поражения вкупе с ракетной программой в придачу.
Второе: декларирован отказ от концепции «большой сделки», что указывает на два момента. Прежде всего, Вашингтон не собирается идти на явные уступки, особенно в форме отмены или смягчения санкций; также явно делается намёк на соответствующую риторику Д. Трампа, политику которого Байден активно критиковал и, судя по данной декларации, не намерен повторять.
Третье: заявлено, что новая политика не будет и копией «стратегического терпения», суть которой де-факто сводилась к тому, чтобы ждать развала Северной Кореи по внутриполитическим причинам. Ведь предполагалось, что без форс-мажорных обстоятельств Пхеньян свою ядерную программу всё равно не сдаст. Формально это даёт другую рамку и обеспечивает коридор между политикой условного Трампа и условного Обамы, фактически декларируя, что изобретается что-то новое.
Четвёртое: подчёркнуто влияние дипломатии, но не столько решение конфликтов политико-дипломатическими методами, сколько «формирование международного сообщества», которое будет проводить данную политику совокупно; в первую очередь, речь идёт о взаимодействии с Японией и РК как основными региональными союзниками.
На взгляд автора, на подобный выбор повлияло несколько факторов.
Во-первых, Соединённые Штаты категорически против распада режима нераспространения, поскольку он подрывает гегемонию «большой пятёрки». Хотя, в случае краха режима НЯО, среди потенциальных ядерных держав могут оказаться и союзники США, ядерный Тайвань может быть очень неприятной занозой для Китая. Америке придётся иметь дело с вещами типа ядерного Ирана, да к тому же неясно, насколько традиционные союзники останутся такими же послушными, получив свой ядерный зонтик вместо американского.
Во-вторых, логика фракционной борьбы и общественное мнение США также препятствуют выходу американской политики за определённые рамки. Всё, что может выглядеть как односторонняя уступка тираническому режиму, непростительна и неприемлема.
В-третьих, складывается ощущение, что, хотя о Северной Корее как о дежурной «угрозе миру» нельзя не упоминать, фактически у новой администрации США есть более серьёзные противники, борьба с которыми потребует первоочередных усилий. Во внешней политике — это Китай, во внутренней – пресловутый «белый супремасизм».
Именно поэтому новая американская политика вызвала разные оценки. Одни окрестили её политикой «грозного сидения на стуле», поскольку остановить Север приемлемыми методами возможности нет, но признавать это нельзя. Другие считают, что, напротив, Соединённые Штаты обеспечивают себе максимальную свободу рук и будут активно действовать по обстановке, используя арсенал самых разных методов: продолжение работы с союзниками для давления на Китай, в том числе и по северокорейскому вопросу, увеличение давления при помощи повестки прав человека, а возможно, и завуалированная поддержка антисеверокрейских провокаций с тем, чтобы разъярённый Север вышел бы за «красную линию».
В этом контексте автор с тревогой обращает внимание на действия «Борцов за свободную Северную Корею», которые осуществили очередной запуск листовок через границу, несмотря на закон, который прямо это запрещает. Однако, стоит отметить, что на момент написания данного текста инициаторы этого действа до сих пор не арестованы. Тем не менее пока мы будем ждать конкретных шагов новой администрации, поскольку между объявленной политикой и её воплощением всегда лежит некоторая разница.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».