Итак, в определённой мере проясняется, что же имел в виду президент США Д. Байден, комментируя проведенный 11 февраля с. г. первый (после состоявшейся 20 января процедуры инаугурации) разговор по телефону с китайским лидером Си Цзиньпином. В ходе последующей пресс-конференции Дж. Байден произнёс странную фразу о том, “Китай съест наш ланч, если мы не позаботимся о развитии собственной инфраструктуры”.
То есть и тогда можно было предположить, что озабоченность американского президента неким образом обусловлена китайским глобальным проектом Belt and Road Initiative (BRI). Который, в свою очередь, можно рассматривать как “материальное воплощение” более общей социально-философской концепции “Сообщество единой судьбы”, предложенной китайским лидером человечеству во время его знаменитого выступления на “Давосском экономическом форуме 2017”.
В ходе пресс-конференции того же Дж. Байдена, которую он провёл 26 марта во время посещения базы ВВС Уилмингтон в штате Делавэр, было сказано о телефонном разговоре с премьер-министром Великобритании Б. Джонсоном. Среди прочего американский президент отметил, что он обсудил со своим собеседником тему “Китая и вызовов, которые исходят от проекта BRI”. Ответом на который должна стать “аналогичная инициатива демократических стран”.
Однако примерно в это же время появилась информация о предстоящей поездке Джо Байдена в Питтсбург, где будет заявлено о грандиозной (на сумму порядка четырёх триллионов долларов) программе модернизации внутренней инфраструктуры. Видимо, термин “инфраструктура”, вообще говоря, чем-то особенно дорог нынешнему президенту США. Но нас далее будет интересовать только обозначенная выше его внешнеполитическая содержательная компонента.
Прежде всего отметим, что содержание китайского инфраструктурного проекта BRI (приблизительно и в терминах Джо Байдена) можно представить в виде следующих трёх тезисов. Во-первых, “ланч” не “наш”, то есть не объект собственности конкретной группы стран, а общий (на современном сленге, “общечеловеческий”). Во-вторых, его изготовление находится на начальном этапе и для успешного завершения всей “кулинарии” необходимо (сообща же) поработать. В-третьих, “кушать” готовый “ланч” тоже надо сообща и так, чтобы никто в мире не остался голодным.
В общем и при определённом воображении, нечто похожее можно усмотреть и в краткой реплике Джо Байдена о “демократическом” проекте, который тоже нацеливается на “оказание помощи нуждающимся членам мирового сообщества”. Но всё же его идея “демократической BRI” нуждается в некоторых комментариях.
Прежде всего отметим, что концепция BRI “по-китайски” родилась в 2013 г. отнюдь не на пустом месте, то есть не была плодом умозрительных построений. К этому времени уже были достигнуты заметные успехи в расширении экономического влияния КНР в странах обозначаемых (весьма условно) “третьим миром”, который представляет собой большинство человечества.
Иначе говоря, та самая “помощь”, которую Байден с Б.Джонсоном только собираются (?) организовать, уже давно оказывается страной – главным источником плохих настроений обоих. Отметим, впрочем, что причину головной боли обоим лидерам “демократического” мира следует искать скорее внутри своих стран.
Тема постоянно возрастающей помощи КНР “третьему миру” недавно обсуждалась в НВО в связи с турне министра иностранных дел Ван И по ряду стран Африки и Юго-Восточной Азии. Крайне примечательной является поездка того же Ван И по странам Большого Ближнего Востока, которая, однако, заслуживает отдельного комментирования.
Но, пожалуй, главная претензия к “инициативе Байдена-Джонсона” сводится к тому, что в ней изначально закладывается перспектива мирового разделения и глобальной конфронтации, которая неизбежно будет иметь всесторонний характер, то есть включать в себя как экономическую, так и политическую (и, вполне вероятно, военную) компоненты.
Несколько лет назад во время обсуждения различного рода проектов по развитию инфраструктуры стран Юго-Восточной Азии (инициированной в связи с планами КНР сформировать региональный финансовый инструмент Asian Infrastructure Investment Bank) было показано, что потребные для этого затраты на порядок превышают суммарные располагаемые в регионе финансовые активы. Которые (в принципе) можно было бы на эти цели направить.
Но фактор дефицита располагаемых средств лишь усугубится в случае их разделения в процессе реализации в общем близких в целевом плане проектов. Это в преддверии прогнозируемых глобальных катаклизмов, главными и первоочередными жертвами которых окажутся упомянутые американским президентом “нуждающиеся” страны и народы.
Или всё же тезис об оказании помощи этим последним с помощью “демократического BRI” является не более чем информационно-пропагандистской декларацией, призванной прикрыть политическую цель парирования фактора очевидного роста в “третьем мире” популярности главного геополитического оппонента? В общем, ничего неожиданного не было бы в том, что на поставленный вопрос ответ оказался положительным.
Ибо все упомянутые выше три тезиса, сформулированные применительно к китайскому BRI, с высокой вероятностью выглядят несусветной ересью в глазах современной “вашингтонско-лондонской” элиты – идейно-философской наследницы крестовых походов и колониальных завоеваний. Это же надо такое удумать – “сообща работать”, когда проще “прийти и взять”.
Судя по отдельным репликам самого Джо Байдена и госсекретаря Э. Блинкена, некий альянс “демократических” стран будет противопоставлен “автократиям”, основным из которых обозначается тот же Китай (“в союзе с Россией”), то есть автор и основной исполнитель уже действующего проекта BRI.
Принимая во внимание характер протекания в 2020 г. главного “демократического” акта в тех же США, содержательное наполнение категории “демократия” не будет включать в себя даже символических признаков “народовластия”. “Демократическими” (то есть не более чем благозвучным символом) будут обозначены только фактические и потенциальные союзники США.
Сама по себе идея формирования упомянутого выше альянса не нова и в том или ином виде периодически вбрасывается в пространство политологических дискуссий. Так, тот же Б. Джонсон в прошлом году заявил о намерении пригласить Индию, Южную Корею и Австралию на очередной саммит G-7, хозяйкой которого в 2021 г. будет Великобритания. Что и позволило британскому премьер-министру выступить с такой инициативой, а политологам говорить о возможности возникновения “демократической десятки”.
Отметим, что идея её формирования появилась как очевидная альтернатива предложению тогдашнего президента США Д. Трампа пригласить Россию на тот же саммит G-7 с целью придания хоть какой-то действенности этой, в общем, уже давно никчёмной конфигурации.
Но едва ли (гипотетическая) D-10 имеет перспективу стать чем-то отличным от форума (то есть очередным “Пиквикским клубом”, обсуждающим “природу человека”), каковых в современном мире и сосчитать не просто. Что говорить о “Десятке”, если уже существующая “Четвёрка” не может выйти (и вряд ли выйдет) за форумные рамки по очевидной причине различий среди участников в подходах к Китаю. То есть к стране, против которой организаторы существенным образом и “затачивают” разного рода “Четвёрки, Десятки, …”.
В заключение ещё раз подчеркнём принципиальную разницу в состояниях, в которых пребывают проекты BRI “от Си Цзиньпина” и “от Джо Байдена”. Первый практически реализуется. Причём с момента, который на временной шкале можно поставить по крайней мере десятью годами ранее, чем о нём официально заявил китайский лидер. О втором неизвестно ничего, кроме приведенной выше туманной реплики нынешнего американского президента.
Ответ на вопрос, как далее будут развиваться события (если будут) вокруг идеи “демократического” BRI, сегодня целиком находится в сфере гаданий, а не сколько-нибудь обоснованных прогнозов. По причине крайне высокого уровня неопределённости трансформации всех факторов, которые влияют на характер развития нынешнего этапа “Большой мировой игры”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
