Помимо попыток нейтрализовать прокуратуру и создать личный и подконтрольный президенту инструмент «для высокопоставленных коррупционеров», в 2019-2020 г. администрация Мун Чжэ Ина предприняла набор разнообразных действий по изменению практики деятельности силовых структур и правоохранительной системы. Некоторые из них кажутся автору разумными, некоторые – нет.
В июне 2019 г. Комитет по реформе полиции принял правила, запрещающие полиции использовать водометы и делающие обязательным хранение записей общения полицейских, развернутых на уличных митингах. Последнее делается для того, чтобы в случае чрезмерной силы против протестующих было понятно, кто отдал такой приказ.
Что же до водометов, то это ответ на нашумевшую историю фермера Пэк Нам Ги, который участвовал в массовом протесте против бывшей администрации Пак Кын Хе в 2015 году, получил струей воды в лицо, упал, ударился головой и умер в больнице через 10 месяцев, так и не придя в сознание.
В октябре 2019 г. была отменена практика, при которой подозреваемых или свидетелей, прибывающих на допрос, встречала толпа заранее оповещенных фотографов и журналистов. Этот механизм «оповещал общественность» о текущих расследованиях, но также служил мощным политическим инструментом, заставляя подозреваемых выглядеть виновными до того, как какие-либо обвинения были доказаны. В отношении тех, кто находится под судом, эта практика, заметим, осталась.
11 ноября 2019 г. была запрещена частная доставка книг в места лишения свободы. Вместо этого заключенные должны раз в две недели предоставлять тюремным властям конкретный список желаемых книг и приобретать их через продавца-партнера тюрьмы. Это бьет по некоторым НГО, которые бесплатно снабжали заключенных книгами, а также тем заключенным, которые не хотят финансово обременять свои семьи или друзей. Запрет может также усилить цензуру в местах лишения свободы, поскольку тюремное начальство будет полностью контролировать, что читает контингент: например, книги о законах, которые защищают заключенных от неправомерного обращения.
13 января 2020 г. Национальное Собрание приняло два законопроекта о предоставлении полиции дополнительных полномочий по расследованию. Теперь полиция сможет закрывать расследования без одобрения прокуратуры, которая ранее контролировала процесс. Поправки к закону об уголовном судопроизводстве и закону о прокуратуре, были приняты в условиях бойкота оппозиции, но при подавляющем преимуществе правящей партии это не помогло.
С 5 августа 2020 г. в Южной Корее разрешили частный детективный бизнес, одновременно приняв дополнительные меры для защиты личной информации и предотвращения нарушения неприкосновенности частой жизни. Таким образом, начиная с 5 августа, частным детективам будет разрешено на законных основаниях взимать плату за свои услуги. Однако сфера деятельности частных детективов будет строго регулироваться — им по-прежнему будет запрещено собирать доказательства по уголовным и гражданским делам, устанавливать местонахождение скрывающихся от правосудия преступников. Им также будет запрещено собирать доказательства по делам, находящимся на стадии расследования или судебного разбирательства, а также собирать данные, доказывающие, например, измену супруга. Отслеживание местонахождения сбежавших должников или супругов может противоречить закону о защите личной информации. Фактически разрешенная деятельность частных детективов сводится к поиску сбежавших детей и молодежи, а также пропавших без вести лиц.
5 ноября 2020 г. в соответствии с новым правительственным правилом защиты частной жизни, организациям, использующим тепловизионные камеры для предотвращения распространения COVID-19, запрещено хранить изображения лиц.
10 ноября 2020 г., после серии гражданских жалоб на чрезмерное применение силы, Национальный наблюдательный совет по гражданским правам призвал полицию воздержаться от надевания наручников на подозреваемых за спиной и перед арестом подозреваемых всегда надевать носимые камеры. «Когда полиции необходимо ограничить физическую свободу подозреваемых, это должно быть сделано в минимальной степени».
11 ноября Национальная комиссия по правам человека Кореи посоветовала полиции не раскрывать истории психических заболеваний фигурантов дел. «Учитывая отношение нашего общества к людям с психическими заболеваниями и социальными нормами, весьма вероятно, что такая история или тот факт, что она продолжается, не является информацией, которую мы хотим раскрыть. […] Утечка информации в прессу об истории психического заболевания человека после того, как этот человек был помещен под стражу в полицию и больше не представляет угрозы, является вторжением в Конфиденциальность и свободу частной жизни в соответствии с Конституцией».
Ссылаясь на данные Верховной прокуратуры за 2016 год, комиссия указала, что уровень преступности среди лиц без психических заболеваний в анамнезе составил 1,4 процента, что примерно в 15 раз выше, чем 0,1 процента среди лиц с психическими заболеваниями. В этом контексте «дискриминация и предвзятость в отношении определенной группы не только подрывают социальное единство, но и становятся причиной боли от социальной стигматизации и уклонения от лечения».
В ноябре 2020 г. Национальная комиссия по правам человека призвала правоохранительные органы предоставлять лучшие услуги устного перевода для некорейцев в рамках юридических процедур, даже если они немного говорят по-корейски. Бытового уровня знания языка может быть недостаточно для разговоров на юридическую тематику, где хватает тонкостей.
26 ноября 2020 г. правящая партия и правительство провели совещание, чтобы рассмотреть вопрос о создании дополнительной программы сегрегации после тюрьмы для преступников, осужденных за жестокие преступления наподобие изнасилования малолетних. Как заявил лидер правящей Демократической партии Ким Тхэ Нён, «чтобы предотвратить криминальные рецидивы некоторых осужденных, мы должны положительно рассмотреть новые меры безопасности, которые социализировали бы их в специальных учреждениях». При этом правительство должно строго ограничить круг субъектов такой программы, чтобы развеять опасения по поводу нарушений прав человека.
27 ноября 2020 г. министерство юстиции известило, что правительство будет настаивать на принятии нового закона, резко ужесточающего наказание за сталкинг. «Неспособность принять надлежащие меры защиты жертв и наказать виновных привела к различным насильственным преступлениям, таким как нападения и убийства», — сказал представитель министерства, объясняя предпосылки нового закона. Согласно новому закону, определены действия, связанные с постоянным или неоднократным приближением, преследованием или блокированием жертвы против ее воли; ожиданием или наблюдением за жертвой в ее доме, на рабочем месте или в школе; или причинением жертве беспокойства или страха через почту, телефон или информационные сети определяются как преступления преследования.
В настоящее время преследование считается проступком и наказывается только штрафом, не превышающим 100 000 вон ($90), что приводит к росту числа жертв. Действительно, число преступлений, связанных с преследованием, почти удвоилось с 312 в 2013 году до 583 в прошлом году. Новый закон предусматривает лишение свободы на срок до трех лет или штраф в размере до 30 миллионов вон. Если при преследовании использовались оружие и другие опасные предметы, наказание возрастет до пяти лет или штрафа в размере до 50 миллионов вон.
В сентябре 2020 г. Национальное собрание приняло поправки к законам, связанным с операциями по оказанию чрезвычайной помощи, согласно которым действия, которые мешают машине скорой помощи, караются тюремным заключением на срок до пяти лет или штрафом в размере до 50 миллионов вон ($42 567). Ранее такому наказанию подвергались только те, кто препятствует спасательным работам и оказанию первой медицинской помощи. Этот шаг был сделан после того, как в июне 2019 г. таксист заблокировал машину скорой помощи, перевозившую пациента в тяжелом состоянии, из-за чего пациент умер.
Кроме того, штраф за ложный вызов о помощи увеличится с нынешних 2 миллионов вон до 5 миллионов. Другие изменения требуют, чтобы должностные лица сообщали о пациентах с инфекционными заболеваниями или предполагаемых пациентах, а химические компании и склады сообщали городскому правительству, если они прекращают хранение или производство химических веществ более чем на три месяца. Пересмотренные законы вступят в силу в начале 2021 года.
Последняя громкая история касается попыток министра юстиции Чху Ми Э протолкнуть закон, заставляющий подозреваемых раскрывать пароли своих мобильных телефонов. СМИ связывают это с делом Хан Дон Хуна, соратника Юн Сок Еля, для обвинения которого решительно не хватает доказательств.
Критики говорят, что этот приказ идет вразрез с основным законом страны, ибо Статья 12 Конституции гласит, что никто из граждан не может быть принужден давать показания против себя по уголовным делам. А если получившие доступ к телефону следователи подглядывают в личную информацию, не связанную с расследуемыми инцидентами, они нарушают статьи 17 и 18 Конституции, гарантирующие неприкосновенность частной жизни граждан и тайну переписки.
В данном контексте наказывать подозреваемых за отказ раскрыть пароли их мобильных телефонов так же непозволительно, как наказывать их за отказ признаться, и против решения министра выступили даже пропроавительственные НГО демократических юристов.
Что пока не сделано? Остается прежней практика частичного раскрытия лица и имени подозреваемого. В соответствии с Законом «Об особых случаях» от 2010 г., связанных с наказанием за конкретные насильственные преступления, имя, лицо, возраст и другие личные данные подозреваемого могут быть раскрыты, если у полиции есть достаточные основания полагать, что подозреваемый совершил преступление, и когда раскрытие такой информации необходимо для общественных интересов, чтобы гарантировать право людей знать и предотвращать другие подобные преступления. Это положение не позволяет подозреваемым носить маску или кепку, но не может помешать им прятать свои лица под длинными волосами или воротником рубашки.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
