11 ноября 2020 г., согласно результатам опроса, проведённого агентством Hangil Research, генеральный прокурор Юн Сок Ёль впервые занял первое место в списке потенциальных кандидатов на пост президента, обогнав председателя Демократической партии Тобуро Ли Нак Ёна и губернатора провинции Кёнгидо Ли Чжэ Мёна. Юн Сок Ёля поддержали 24,7% опрошенных. Ли Нак Ёна – 22,2% и Ли Чжэ Мёна – 18,4%.
30 ноября 2020 г. Юн Сок Ёль получил 19,8 % и занял второе место в опросе потенциальных кандидатов в президенты, а в начале декабря на фоне обостряющейся вражды с министром юстиции снова выдвинулся на первое с 24,5%.
Как писала по этому поводу «Корея Таймс», «политики, ученые мужи и общественность задаются вопросом, почему популярность главного прокурора внезапно взлетела. Причина кажется ясной и простой ― все больше и больше людей сыты по горло партизанской борьбой и политическими пререканиями. Они ищут новых фигур, которые могут положить конец политике раскола и принести нации надежду и единство».
При этом от растущего политического влияния Юн Сок Ёля не в восторге ни правящая Демократическая партия Кореи, ни главная оппозиционная «Сила Народа», поскольку он был не в ладах с прошлыми администрациями и все еще не в ладах с нынешним руководством.
И действительно, популярность Юн Сок Ёля автор связывает с запросом на третью силу. Формально в РК есть две политических линии – условные демократы и консерваторы. На деле южнокорейские политические партии группируются не вокруг идеологий, а вокруг лидеров, а каждая крупная политическая партия в действительности представляет собой набор фракций, которые воюют друг с другом и готовы даже своим подставить ножку, если тем повысятся шансы получить власть. Именно поэтому, с одной стороны, такая система не пускает чужаков, с другой — всегда есть сильный общественный запрос ввести во власть человека вне политического мейнстрима.
Первой попыткой такой третьей силы был глава компании «Хёндэ» Чон Чжу Ён, чья программа была весьма левой для главы одного из крупнейших конгломератов. Однако он набрал меньше 20%, а потом был обвинён в экономических махинациях и избежал реального срока только благодаря преклонному возрасту. Так чужаку указали на место.
Следующим претендентом на «третью силу» воспринимался Ли Мён Бак, который позиционировал себя в первую очередь как экономиста, а не представителя консервативной партии, к тому же консерватор классического извода Ли Хве Чжан баллотировался самостоятельно, и Ли оказался как бы между ним и представителем окружения Но Му Хёна, также весьма классическим (а президент Но к концу правления успел изрядно себя дискредитировать). В результате Ли выиграл чуть ли не с самым большим разрывом в корейской истории, ибо даже победа Мун Чжэ Ина по итогам «свечной революции» состоялась с меньшей разницей голосов. Однако когда финансовый кризис 2008 года ударил Ли Мён Бака по рукам, тот быстро сдвинулся в классический южнокорейский консерватизм, потому что взяла своё логика фракционной борьбы.
Однако более заметным представителем «третьей силы» был Ан Чхоль Су, не профессиональный политик, а корейский Касперский. Он позиционировал себя как «третью силу», и ему оказывали поддержку не только некоторые левые, но и те правые, которых не устраивало лидерство Пак Кын Хе, вплоть до Ким Ён Сама и его фракции. Однако, почувствовав, что у него самого не хватает сил, незадолго до выборов Ан «отрёкся» в пользу Муна в обмен на пост сопредседателя партии. Затем они с Муном поссорились, и Ан основал-таки свою, формально более центристскую Народную партию, куда вместе с ним вошли представители старой гвардии Ким Дэ Чжуна. В итоге именно они «отжали» у него лидерство в партии, получившей большинство голосов не в Сеуле, где ожидал Ан, а в родной для них провинции Чолла. Однако на выборах 2020 года все центристские группы решительно сдулись и имеют меньше, чем левая Партия справедливости. Во многом это было связано с личностью самого Ана, которому не хватало политического лидерства.
Бывали и иные прецеденты, когда условно независимые кандидаты достигали головокружительной популярности только для того, чтобы в последнюю минуту сдаться. Бывший премьер-министр Ко Гон занимал первое место среди кандидатов в президенты во время правления администрации Ро Му Хена, но увидел, что его рейтинг одобрения постепенно снижается, и в 2007 году отказался от своей заявки. Бывший генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун вернулся в Корею в качестве ведущего кандидата в президенты в начале 2017 года, когда тогдашний лидер Пак Кын Хе была вынуждена уйти в отставку, но всего через 21 день отказался от президентских амбиций.
И вот на политической сцене возникает генеральный прокурор Юн Сок Ёль. Впервые он привлёк внимание в 2013 году во время расследования дела «троллей в погонах». Расследуя вмешательство южнокорейских спецслужб в выборы президента, Юн быстро нажил себе врагов в спецслужбах и Голубом доме, но приобрёл репутацию честного прокурора, который не боится обвинять людей, даже близких к власти. Не менее активно Юн боролся с коррупцией и в итоге был задвинут в Тэгу. Когда Мун Чжэ Ин стал президентом, он назначил Юна генеральным прокурором, будучи уверен, что человек с таким прошлым поможет ему разобраться со своими политическими противниками, используя традиционную для такой борьбы антикоррупционную риторику. Но через некоторое время выяснилось, что Юн Сок Ёль, похоже, действительно является честным прокурором, намеренным сажать коррупционеров без скидок на их партийную принадлежность или политическую конъюнктуру. И чем больше окружение Муна укреплялось во власти, тем больше Юн становился для них проблемой. Например, он начал расследование предполагаемого взяточничества, фальсификации выборов и торговли влиянием с участием бывшего министра юстиции Чо Кука и других приближенных президента Муна, а также дело о фальсификации выборов в городе Ульсан.
В рамках ограничения полномочий Юна Мун затеял реформу прокуратуры, которая, как оказалось, работает неправильно и вообще имеет в своих руках слишком много власти. Кроме того, Мун собрался передать все дела, которые касались бы вип-коррупции и злоупотребления властью, в отдельный орган, который бы подчинялся лично президенту и, таким образом, значительно лучше справлялся бы с задачами заказного следствия. Разумеется, Юн решительно выступил против этих нововведений, и с этого времени началось жёсткое противостояние между генеральным прокурором и министром юстиции, который в рамках южнокорейской политической системы курирует весь блок судебно-следственных органов.
В результате сегодня Юн воспринимается как честный борец с коррупцией, находящийся на ножах с окружением Муна. Эскалация конфликта между Министерством юстиции и прокуратурой по поводу реформы прокуратуры и надуманные обвинения, на основании которых генпрокурора пытаются уволить, также способствовала росту популярности Юна.
Как пишет консервативная «Чосон Ильбо», инсайдеры в демократической партии жалуются, что неоднократные нападки на Юна привели к обратным результатам и сделали его похожим на воина справедливости, отказывающегося преклоняться перед властью. Один видный депутат якобы сказал: «Это будет очень плохая новость для партии, если Юн в конечном итоге сплотит общественный гнев против правящего лагеря».
«Растущая популярность Юна — это явное напоминание о том, что люди жаждут нового лидера и новой политики». Однако в качестве третьей силы у Юна хватает проблем. Во-первых, он официально всё-таки ещё не пошёл в политику. Официальных действий в этом направлений ещё надо ждать, а последний его ответ на вопрос о политической карьере был таков: «Я подумаю о том, как я могу служить нации и обществу после того, как мой срок закончится». До выборов 2022 года осталось почти два года.
Во-вторых, союз Юна с консерваторами ещё не сформировался, и это означает, что его могут атаковать и справа, и слева. В этом лагере есть и те, кто считает, что «враг моего врага – мой друг», но есть и те, для кого Юн – человек, чьи расследования привели к импичменту Пак Кын Хе.
Так, лидер парламентской фракции консерваторов Чу Хо Ён сказал, что генпрокурор должен объявить, что он не будет заниматься политикой. Кроме того, Чу Хо Ён заявил, что опросы кандидатов в президенты должны исключить его из списка, поскольку а) Юн не заявляет о своих амбициях б) генеральный прокурор должен оставаться нейтральным. По мнению Чу, «рост популярности Юна, который не занимается политикой, следует рассматривать как протест против деспотизма администрации и отношения министра юстиции. Опросы общественного мнения постоянно меняются, и мы не хотим слишком много в них вдаваться».
Другой представитель партии сказал, что популярность Юна «просто показывает, что наша партия еще не выдвинула ни одного перспективного кандидата на пост президента, и нет никакой гарантии, что Юн присоединится к нам».
Таким образом, Юн является фигурой, символизирующей оппозицию администрации Мун Чжэ Ина, его растущая популярность не приветствуется консерваторами, поскольку он а), вероятно, превзойдет любого потенциального кандидата в президенты, которого они выдвинут б) вел расследование в отношении бывших президентов Ли Мен Бака и Пак Кын Хе.
В-третьих, не очень понятно, как и из кого Юн будет собирать команду и каким может быть предел его компетентности. Вполне вероятно, за ним пойдёт команда людей из прокуратуры и, возможно, других силовых ведомств, увлечённых возможностью сделать что-то на фронте борьбы с коррупцией. Но где он будет брать экспертов по экономике или внешней политике – вопрос отнюдь не простой, в то время как преемнику Мун Чжэ Ина придётся иметь дело с целым рядом непростых экономических проблем.
Наконец, к сожалению, остаётся вопрос о том, не станет ли очередной победитель дракона очередным драконом. Учитывая биографию Юна, хочется верить, что нет, но объективные законы южнокорейской политической жизни говорят о том, что кандидату в президенты надо собирать команду и привлекать людей, а затем расставлять их на ключевые места, чтобы его курс не саботировался. Обычно эти люди просят чего-то в обмен, либо иным образом эксплуатируют зависимость первого лица от них.
Ближний круг Мун Чжэ Ина тоже состоял или состоит из людей, которые формально начинали как студенческие активисты и борцы с диктатурой, постепенно превращаясь в партийных шишек в окружении Но Му Хёна, использующих своё прошлое в рамках лозунга «Наш кандидат самый честный, потому что ещё ничего не украл». Но сейчас все большее число людей разочаровывается в администрации Мун Чжэ Ина, чьи лозунги о создании равноправного и справедливого общества оказались пустыми.
Неважно, чем закончится история Юна, но этот феномен явно отражает глубокое недоверие общественности к политическому истеблишменту страны.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».