В период небывало сложно протекающей процедуры передачи властных полномочий в США, внимание экспертного сообщества привлекают два момента: что напоследок “учудит” на международной арене уходящая администрация ведущей мировой державы и какие изменения с приходом в Вашингтон новой может претерпеть смещающаяся в Индо-Тихоокеанский регион глобальная политическая игра.
На всё связанное с первым моментом едва ли можно воздействовать иначе, как ставя свечки и вознося молитвы: “Господи, убереги нас от этих “мудрых” людей, опять взявшихся за борьбу с коммунизмом-тоталитаризмом”. Относительно второго разного рода предположения носят самый общий характер в виду понятной скудости фактуры. Вряд ли в качестве таковой можно считать слова, произнесённые когда-то и кем-то из формирующейся команды Джо Байдена, а также их же прошлые дела. Едва ли сколько-нибудь информативными являются и нынешние (явно “на коленке” сочиняемые) “политкорректные” байки, типа той, которая завершилась культовыми для американцев словами God Bless America.
Пока под особым наблюдением находится тема поздравлений «нового президента», то есть кто, когда и почему это уже (или всё ещё не) сделал. Кроме того немалую пищу для размышлений дают продолжающиеся контакты между другими значимыми мировыми игроками, в частности поездка в Токио министра иностранных дел КНР Ван И.
Что касается поздравлений, то задолго до завершения всех послевыборных процедур с особым вниманием отслеживалась “внешняя” реакция на объявление Джо Байденом себя 46-м президентом США. В первых рядах оказались, конечно, ближайшие союзники в Европе и Азии. Их можно понять: четыре года страданий «брошенной супруги» и вот “Он”, по слухам, кажется, одумался и, возможно, возвратится. Пошлю-ка я ему весточку: “Дорогой, поторопись. Нет больше никакой мочи терпеть”.
Но у “дорогого” в последнее время накопилась куча собственных проблем. В прозвучавшем 8 ноября “победном” выступлении Джо Байдена на (“трамповскую”, между прочим) тему “снова сделать Америку уважаемой” (в “оригинале”, впрочем, было слово “великой”) присутствуют знаковые слова “во всём мире”. Которые как раз и призваны обнадёжить зарубежных страдальцев.
Однако далее говорится о намерении “объединить нас здесь, дома”. Ещё бы он этого не сказал после того действа (ошеломившего “мировое сообщество”), на фоне которого проходил очередной акт “американской демократии”.
Поэтому совершенно определённо ситуация в системе отношений “США-союзники” не вернётся в состояние “как было раньше”. И это понимает сама “супруга”. О том, как будут далее складываться отношения в “западном семействе”, сегодня говорить сложно, поскольку на мировом игровом столе присутствует слишком много факторов неопределённости.
Из них важнейший обусловлен проблематикой перспектив отношений США с ныне главным геополитическим оппонентом в лице КНР. Именно этим объясняется пристальное внимание к вопросу, когда Пекин встроится в поток “поздравителей” нового американского президента. Однако вопреки нередким предположениям о том, что он окажется в числе “лидеров” (по соображениям полуконспирологического плана о неких “особых связях” руководства КПК с Демократической партией США ещё времён Б.Клинтона), Китаем была выдержана немалая пауза.
Чему есть вполне рациональное объяснение, обусловленное радикальными изменениями в мироустройстве в целом и взаимном позиционировании ныне ведущих мировых держав. 20 лет назад Китай таковой ещё не был, хотя уже тогда американские политологи прогнозировали именно эту перспективу. Сегодня ситуация в мире и в двусторонних отношениях уже не (или очень слабо) зависит от неких межпартийных разногласий внутри США.
Кроме того, разделяющая США и КНР геополитическая “полоса” так глубоко распахана предшественниками новой администрации (которые с особым усердием продолжают этим заниматься и на заключительной стадии пребывания в Белом доме), что преодолеть её будет крайне непросто. Если подобные намерения вообще появятся.
Укажем лишь на “Тайваньскую проблему”, переместившуюся усилиями администрации Д. Трампа в центр всей системы американо-китайских отношений. Сегодня “свободно-независимый Тайвань” – это уже неотъемлемая часть образа США как лидера на мировой политической сцене. Вряд ли теперь вообще возможно сколько-нибудь безболезненное извлечение “тайваньского” элемента из данного образа. Впрочем, повторим, совсем необязательно, что такие попытки вообще будут предприняты.
Всё это понимают в Пекине и потому не торопились с официальными проявлениями знаков внимания к процедуре смены власти у геополитического оппонента. Только 13 ноября и лишь пресс-секретарём МИД КНР было выражено “уважение выбору американского народа”. Как сказано в комментарии BBC, “после долгого молчания”. Вполне возможно, что своеобразным стимулом для обозначения, наконец, позиции относительно итогов выборов в США Пекину послужили произнесённые накануне слова действующего госсекретаря М. Помпео (едва ли не главного “доброжелателя” КНР) о том, что “Тайвань не является частью Китая”.
Далее последовала новая почти двухнедельная пауза молчания, и 25 ноября Джо Байдена, наконец, поздравил в связи с избранием на пост президента США уже китайский лидер Си Цзиньпин. Поздравления сопровождались ритуальными для подобных случаев словами общего плана. Все эти “паузы” вполне понятны: куда торопиться, когда будущее в тумане.
Но перечень факторов и событий, влияющих на формирование мирового политического пазла (а также его важнейшей составляющей в Индо-Тихоокеанском регионе), не ограничивается, конечно, тем, который обусловлен состоянием американо-китайских отношений. Вновь укажем на крайне значимое событие, каковым стало подписание 15 ноября с. г. Соглашения о создании “Всестороннего регионального экономического партнёрства” (Regional Comprehensive Economic Partnership, RCEP).
Чем завершился многолетний процесс формирования крупнейшей в мире зоны свободной торговли с участием 10-и стран-членов АСЕАН, а также КНР, Японии, Республики Корея, Австралии и Новой Зеландии. Важнейшим следствием образования RCEP становится дальнейшее укрепление позиций КНР в регионе и в мире в целом.
Казалось бы, Пекину можно, что называется, “почить на лаврах” несомненного успеха. Но нет, уже через неделю в ходе очередного (27-го) видеосаммита “Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества” (АТЭС) Председатель Си заявил, что Китай рассматривает возможность присоединения к объединению CPTPP (Comprehensive and Progressive Agreement for Trans—Pacific Partnership).
Напомним, что в действующее с начала 2019 г. CPTPP входят 11 стран Азии и обоих американских континентов, а также Австралия и Новая Зеландия. Функции неформального лидера в объединении выполняет Япония. Все эти три страны являются теперь и членами RCEP. Таким образом, налицо стремление КНР не только избежать перспективы конкуренции между RCEP и CPTPP, но и организовать их взаимодействие. Что с неизбежностью увеличит потенциал политического влияния Пекина в регионе.
Как полагает китайская Global Times, обсуждение “некоторых деталей” такого взаимодействия на фоне “ослабления роли США в регионе” (в том числе по причине внутриполитических неурядиц) стало одной из основных целей визита в Японию министра иностранных дел КНР Ван И, прошедшего 24-26 ноября. В ходе визита состоялись его переговоры и по ряду других вопросов с коллегой Т. Мотэги, а также премьер-министром Ё. Сугой.
Напомним, что речь идёт о второй и третьей экономиках мира, от состояния отношений между которыми существенным образом зависит общая картина регионального политического пазла. Особенно принимая во внимание тот же фактор ослабления роли США, который также стал предметом прошедших в Токио переговоров.
Рассматривались перспективы американо-китайских отношений при новой администрации в Вашингтоне, ухудшение которых вызывало в последнее время озабоченность в Японии. В том числе по причине снижения мировой экономической конъюнктуры, провоцируемого (наряду с фактором коронавирусной пандемии) американо-китайской “торговой войной”.
В ходе переговоров затрагивалась проблема принадлежности пяти необитаемых островов Сенкаку/Дяоюйдао в Восточно-Китайском море (де-факто контролируемых Японией, но на владение которыми претендует КНР), а также участившихся здесь в последнее время инцидентов с участием пограничных кораблей обеих стран. И хотя в вопросе принадлежности указанных островов стороны остались при своих мнениях, но было выражено намерение избежать дальнейшего обострения складывающейся здесь ситуации.
Наконец, отметим, что фактор США останется одним из тех важнейших, которые определяют трансформацию политического пазла в Индо-Тихоокеанском регионе. Какова будет далее роль здесь (и в мире в целом) ведущей мировой державы, можно будет судить по первым внешнеполитическим шагам, которые предпримет новая американская администрация сразу после намеченной на 20 января 2021 г. инаугурации Джо Байдена на пост президента США.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».