16 сентября 2020 г. Есихидэ Суга, бывший генеральный секретарь кабинета министров Японии, был назначен премьер-министром после того, как Синдзо Абэ ушел в отставку из-за хронических проблем со здоровьем. Суга будет возглавлять правящую партию до конца сентября 2021 года, то есть до истечения полномочий Синдзо Абэ. Затем пройдут новые выборы председателя партии на трёхлетний срок.
71-летний Суга был сыном фермера, производящего клубнику в префектуре Акита, и старшим сыном в семье, но бросил вызов традиции, уехав в Токио вместо того, чтобы возглавить семейное дело. До поступления в университет он работал на картонной фабрике, оплачивая свое обучение, работая неполный рабочий день на рыбном рынке Цукидзи. В 1987 году он стал депутатом городского собрания Йокогамы, в 1996 году был избран в нижнюю палату парламента. За упрямство и жесткость он получил прозвище «железная стена», и его девизом считается «Где есть воля, там есть и путь».
До того как Есихидэ Суга официально занял высший государственный пост в Японии, он был известен как «теневой премьер-министр». Суга был верным сторонником Абэ с момента его первого пребывания на посту премьера с 2006 по 2007 год. Он же помог Абэ вернуться к власти в 2012 году.
На выборах Суга получил 314 голосов из 462, поданных членами нижней палаты парламента. Он получил решающую поддержку от пяти из семи фракций правящей партии, обойдя бывшего генсека ЛДП Исиба Сигэру и главу политического совета ЛДП Кисида Фумио.
Президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин уже направил новому премьер-министру Японии поздравительное письмо, в котором ясно дал понять, что Сеул готов вести диалог с Токио в любое время. Мун предложил приложить совместные усилия для развития отношений между соседними странами и сказал, что Южная Корея «готова к диалогу в любое время с правительством Японии, которое является самым близким другом географически и культурно, а также разделяет основные ценности и стратегические интересы». Южнокорейское правительство планирует «активно сотрудничать с премьер-министром Сугой и новым кабинетом министров, тем самым мудро преодолевая проблему, связанную с общей историей, и укрепляя предметное сотрудничество в секторах экономики, культуры и обмена людьми на перспективной и взаимовыгодной основе».
В качестве премьера Суга поклялся придерживаться «Абэномики». Но автору куда более интересно, как повлияет смена премьера на отношения Японии и РК. В отличие от Абэ, Суга почти не ездил за границу, и его дипломатические навыки неизвестны, однако, судя по его заявлениям, дипломатия Абэ, включая его личную дружбу с президентом Дональдом Трампом, является выдающейся, и что он может обратиться к нему за советом. Впрочем, он также сказал, что будет придерживаться «собственного стиля», не вдаваясь в подробности.
Что касается отношений с Южной Кореей, то Суга уже повторил позицию Абэ о том, что основой двусторонних отношений должен стать договор 1965 года, в соответствии с которым Япония претендует на полное и окончательное урегулирование репараций, связанных с колониальной эпохой.
Кроме того, мы помним, что на фоне дипломатических перепалок Токио и Сеула именно Суга чаще всего озвучивал недовольство Японии теми или иными шагами РК.
Тем не менее южнокорейские, и не только, эксперты активно обсуждают, станет ли смена руководства в Японии стимулом для улучшения двусторонних отношений между Кореей и Японией, которые, как считает ряд из них, находятся на самом низком уровне с момента заключения дипотношений в 1965 г. из-за целого комплекса проблем. В первую очередь вопроса репараций за колониальное правление: Сеул начал серию исков, обязывающих японские фирмы выплачивать огромные компенсации жертвам принудительного труда колониальной эпохи, Токио полагает, что договор 1965 года решил все релевантные вопросы. Итогом стала торговая война.
«Жертво-центричный» подход Сеула проявляется и в будировании проблемы «женщин для утешения», вследствие которого администрация Мун Чжэ Ина фактически дезавуировала соглашение 2015 г.
Как сказал анонимный дипломатический источник газете The Korea Times, «ухудшение корейско-японских отношений очень негативно сказывается на наших отношениях как с США, так и с Китаем. Ухудшение двусторонних отношений наносит ущерб обеим странам, но мы еще больше пострадали от этого. Нам нужен жесткий ответ на то, что Япония делает неправильно. Но чтобы справиться с нашей геополитической реальностью, нам нужен хладнокровный подход для продвижения наших национальных интересов».
Будет ли меняться политика Японии? Мнения разнятся. Нам Чан Хи, профессор международной политики Университета Инха, полагает, что при Суге больших политических перемен может и не произойти. Патрик Кронин, председатель Азиатско-Тихоокеанского совета по безопасности в Гудзонском институте, обращает внимание на то, что Суга не связан клятвой предков изменить конституцию Японии; он может поддерживать общие цели сильной и процветающей Японии, но у него есть больше свободы в том, как достичь этих целей. А значит, теоретическая возможность перемен есть.
Некоторые эксперты подчеркивают необходимость того, чтобы Сеул взял на себя инициативу по восстановлению двустороннего доверия. Для этого он должен устранить неопределенность в отношении двустороннего пакта об обмене военной информацией (GSOMIA). Как заявил в интервью Korea Times профессор университета Ихва Лейф-Эрик Исли, попытка отменить соглашение подорвала доверие к Сеулу не только в Токио, но и в Вашингтоне, Пхеньяне и Пекине. Вашингтон рассматривает GSOMIA как важнейший компонент трехстороннего сотрудничества в области безопасности, особенно в свете продолжающихся угроз со стороны Северной Кореи и усиления Китая. «Вместо того чтобы обострять юридические баталии или демонизировать Токио, Сеул должен поощрять диалог с гражданским обществом. Разжигание торговых споров с учетом истории военного времени контрпродуктивно для примирения, не говоря уже о вреде для экономики, восстанавливающейся после глобальной пандемии».
Патрик Кронин тоже думает, что «администрация Муна должна искать новое начало в отношениях с Сугой, потому что одно доброе дело может начать добродетельный цикл и привести к гораздо более тесным и перспективным отношениям между Сеулом и Токио». В этом контексте Мун и Суга могли бы встретиться лицом к лицу, поскольку Сеул стремится провести ежегодный трехсторонний саммит, в котором также примет участие премьер-министр Китая Ли Кэцян.
В редакционной статье The Korea Times высказывается мысль о том, что хотя Суга вряд ли предпримет какие-либо ощутимые усилия по налаживанию связей с Южной Кореей, это не значит, что Сеул и Токио не должны ничего делать, чтобы улучшить отношения. «Обе страны должны воспринять отставку Абэ и назначение его преемника как возможность положить конец вражде и перейти к дружбе и партнерству». Они не должны сжигать все свои мосты и, наоборот, приложить все усилия, чтобы сузить свои разногласия. Правда, под «сужением разногласий понимается то, что японское руководство «должно сначала задуматься о своем позорном прошлом, а затем принести искренние извинения за зверства, которые оно совершало в отношении корейцев и других азиатов до и во время Второй мировой войны».
И эта цитата весьма важна. На взгляд автора, новый премьер-министр Японии ничего не изменит, тем более что, повторимся, именно Суга в течение ряда лет озвучивал недовольство Токио теми или иными действиями Сеула. Для того чтобы две страны вышли из кризиса, измениться должна не политика Японии, а курс Республики Корея, где антияпонизм остается частью государственной идеологии.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».