“Кашмирская проблема”, находящаяся в поле постоянного внимания НВО, сформировалась одновременно с образованием в конце 40-х годов прошлого века независимых Индии и Пакистана. Оставаясь одной из самых опасных политических “болячек” региона Индийского и Тихого океанов, она входит в перечень прочих, не менее остро протекающих региональных “заболеваний”, которые обусловлены ситуациями на Корейском полуострове, вокруг Тайваня, в Южно-Китайском море, в зоне Персидского залива.
Поводом для очередного обострения “Кашмирской проблемы” послужила отмена 5 августа 2019 г. особого статуса штата “Джамму и Кашмир” в составе государства “Республика Индия” путём радикального изменения статьи 370 национальной Конституции. Годовщина данного события не выпала, конечно, из внимания участников треугольника “Пакистан-Индия-КНР”, который является важным элементом складывающегося в РИТО политического пазла.
Сразу отметим очевидное присутствие на этот раз Китая в указанной проблеме, которое годом ранее едва просматривалось. Тогда в китайско-индийских отношениях сохранялся “дух Уханя”, подтверждённый в октябре 2019 г. в ходе второй “неформальной” встречи лидеров обеих стран в индийском курортном городе Мамаллапурам.
Однако, в связи с разразившимся в начале мая с. г. конфликтом в Ладакхе, сегодня приходится с сожалением констатировать, что упомянутый “дух” выветрился едва ли не полностью и пока нет никаких признаков того, что стороны предпримут в ближайшее время нечто по его оживлению. Более того, всё более определённо вырисовывается перспектива формирования антикитайской “Четвёрки”, одним из основных участников которой может стать Индия.
В то же время наблюдается процесс дальнейшего укрепления (контр)конфигурации в составе “КНР-Пакистан”, что стало особенно заметным после ряда событий, прямо или косвенно обусловленных годовщиной отмены (де-факто) ст. 370. Конституции Индии.
Таков (весьма неблагоприятный) фон мероприятий и заявлений, инициированных в августе с. г. Пакистаном, то есть главной заинтересованной стороной в удержании “Кашмирской проблемы” в поле зрения “мирового сообщества”.
Причём разного рода публичные действа с участием пакистанского премьер-министра И. Хана и членов его правительства (включая выезды в приграничные районы, примыкающие к штату “Джамму и Кашмир”) “инициировались” в августе дважды. Во-первых, в связи с той же датой 5 августа, когда был принят упомянутый выше прошлогодний акт парламента Индии по ст. 370. Во-вторых, в ходе празднования 14 августа “Дня независимости”, то есть в связи с датой провозглашения в 1947 г. государственности Пакистана. В октябре прошлого года было решено, что 14 августа станет также днём “выражения солидарности с народом Кашмира”.
Что касается “мирового сообщества”, то в основном оно не очень стремится “вовлекаться” (как в целом, так и отдельными частями, например, “мусульманскими”) в данную проблематику. За одним, но весьма важным исключением в лице, повторим, Китая.
На обращение (отнюдь не первое, но на этот раз по случаю годовщины отмены ст. 370) к председателю СБ ООН, обязанности которого в августе выполняет руководительница МИД Индонезии Ретно Марсуди, последовал очередной ответ в стиле “мы вас услышали”. Но подобный ответ носит стандартный характер, независимо от национальности, пола и вероисповедания лица, занимающего в данный момент указанный высокий пост. Кроме некоего заявления представителя КНР на заседании СБ, ничего позитивного для Исламабада в стенах уважаемого учреждения не произошло.
Ничего существенного Пакистан не услышал и со стороны отдельных ведущих мусульманских государств, а также от межгосударственных мусульманских организаций. Например, в выступлении 21 августа президент Пакистана А. Альви позитивно упомянул “поддержку Ирана в связи с событиями на субконтиненте”. Но не было упомянуто, в чём конкретно она проявляется.
Отметим крайнюю сомнительность появления в политике Ирана хоть каких-то антииндийских трендов. Наряду с добрососедской многовековой историей ирано-индийских отношений обе страны сегодня продолжают связывать не менее позитивные политико-экономические реалии. Несмотря на очевидные проамериканские тренды в политике Индии, а также прокитайские в иранской.
Вопреки нередким спекуляциям, Индия никуда не ушла из крайне важного для обеих стран комплекса проектов вокруг портового комплекса Чабахар и, в частности, транспортных связей последнего с Афганистаном. Кстати, Иран — совсем не друг Пакистана в решении афганской проблемы, которая с неизбежностью будет актуализироваться для обеих стран по мере ухода отсюда США. Что произойдёт независимо от того, кто вскоре возглавит американскую администрацию, ибо сам этот уход обозначил ещё демократ Б. Обама и только продолжил республиканец Д. Трамп.
Обострились проблемы в отношениях Пакистана и с Королевством Саудовская Аравия, то есть основным оппонентом Ирана в исламском мире. Обозначились они полтора года назад, когда в политике КСА наметилась тенденция к налаживанию отношений с одним из двух азиатских гигантов. Вполне отчётливо она проявилась во время посещения в феврале 2019 г. Индии наследным принцем Мухаммедом ибн Салманом Аль Саудом в ходе его заграничного турне по ряду азиатских стран.
Уже тогда заявленная высоким гостем позиция КСА относительно проблематики ситуации в штате “Джамму и Кашмир” как внутрииндийской вызвала понятную реакцию Исламабада.
Сейчас же ситуация в пакистано-саудовских отношениях и вовсе выглядит крайне скверно после “затягивания”, по мнению Исламабада, созыва заседания Организации исламского сотрудничества (негласным лидером которой является как раз КСА) в связи с годовщиной решения Индии по указанному штату. После публичных выпадов Исламабада в сторону Эр-Рияда второй прекратил в середине августа выделение первому средств в рамках ранее согласованного кредита, предназначавшегося для обеспечения закупок у КСА нефти.
На фоне слабой (мягко выражаясь) поддержки Пакистана в “Кашмирской проблеме” со стороны стран-“единоверцев” особое значение приобретает совершенно определённая позиция, занятая на этот раз Китаем, то есть второй мировой державой. По причинам (отчасти рассмотренным выше) значительно более широко плана, чем сама указанная проблема.
В ходе состоявшейся 3 августа регулярной пресс-конференции представителя МИД КНР, в ответ на просьбу прокомментировать приближающуюся годовщину отмены ст. 370 Конституции Индии, была в очередной раз сформулирована официальная позиция Пекина по “Кашмирской проблеме” в целом, состоящая из трёх пунктов: констатации её наличия, которое зафиксировано международными документами; незаконность любых “односторонних” действий в регионе Кашмира; необходимость решения проблемы “заинтересованными сторонами” мирным способом и путём диалога между ними.
Реакция в Индии на сам факт комментирования китайским МИД решения парламента страны годичной давности была вполне ожидаемой.
Обратила также на себя внимание состоявшаяся 21 августа с. г. вторая встреча (что само по себе является сегодня редкостью в условиях пандемии COVID-19) руководителей МИД КНР и Пакистана в рамках установленного в марте 2019 г. “Стратегического диалога”. В “Совместном заявлении”, принятом по итогам встречи, подтверждается состояние “железной дружбы”, а также согласие относительно характеристик и подходов к решению проблем каждой из сторон. Подтверждается также продолжение реализации пакистанского участка проекта Belt and Road Initiative, к которому негативно относятся в Индии.
Наконец, в годовщину отмены особого статуса штата “Джамму и Кашмир” проявила себя внутренняя компонента актуализированной данным актом кашмирской проблематики. Речь идёт о совместном заявлении лидеров ведущих политических партий и движений штата с требованием отмены прошлогоднего решения по ст. 370 и восстановления прежнего статуса штата “Джамму и Кашмир”. Прозвучали и некие слова о стремлении к самостоятельной государственности.
У автора нет собственной оценки продуктивности (для кого и с чьих исходных позиций?) прошлогоднего акта индийского парламента относительно ст. 370 национальной Конституции. Оценки фундаментальным акциям (к которым, несомненно, относится и эта) выносит политическая история, которая благоволит, как известно, “успешным”.
Если в перспективе указанная акция не станет для Индии причиной неких крупных неприятностей как внутреннего, так и внешнего плана, то будущие индийские историки найдут массу аргументов в пользу обоснованности де-факто отмены ст. 370. Но её инициаторам не позавидуешь, если она такой причиной всё же окажется.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
