9 ноября с. г. в районе крайне локального участка индо-пакистанской границы случилось событие, которое можно оценить как просвет (пока ещё весьма слабый) в мрачной ситуации, сложившейся к настоящему времени в отношениях между Индией и Пакистаном. Оба государства, напомним, обладают ядерным оружием и средствами его доставки.
Сразу отметим, что указанные отношения никогда, то есть с момента обретения обеими странами независимости в 1947 г., не находились в состоянии, которое можно было бы определить сколько-нибудь позитивными терминами. За первые 25 лет самостоятельности между ними прошли три “полноценные” войны и (летом 1998 г.) трёхмесячный “вооружённый конфликт” в высокогорном районе “Каргил”. В последнем случае стороны уже обладали ядерным оружием, что и вызвало повышенную нервозность ведущих мировых держав.
Едва не вылилась в нечто похожее на “Каргильский конфликт” короткая схватка истребителей двух стран, произошедшая уже в начале 2019 г. после масштабного теракта 14 февраля с. г. в Пулваме – городе бывшего индийского штата “Джамму и Кашмир”. Не говоря уже о разного рода “вооружённых инцидентах” на территории как индийской части Кашмира, так и в трансграничной полосе, ежегодно совершаемых сотнями и тысячами.
Впрочем, Индию и Пакистан разделяет в Кашмире (на протяжении почти 750 километров) не международно признанная граница, а так называемая “Линия контроля”, на которой армии обеих стран остановились ещё по окончании войны 1947-1948 гг.
Едва начали зарубцовываться очередные раны, нанесённые двусторонним отношениям инцидентом в Пулваме, как по ним был нанесён новый тяжёлый удар, каковым явилась отмена статьи 370 конституции Индии, законодательно утверждавшей особый статус (бывшего, повторим) штата “Джамму и Кашмир”. Который, к тому же, был разделён на две более низкие по административному статусу “союзные территории”.
Ситуация вновь обострилась до предела и стороны в очередной раз напомнили, что у них есть ядерное оружие.
В этой беспросветной, казалось бы, политической мгле обозначился слабый луч света, когда спустя менее трёх недель (23 августа) министр иностранных дел Пакистана М. Куреши заявил о готовности открыть так называемый “Картарпурский коридор” для индийских сикхов, которые захотели бы совершить паломническое путешествие в священный для них Картарпур – город в пакистанской провинции “Пенджаб”, расположенный в 7-8 км от границы с индийским штатом “Пенджаб”.
Указанным заявлением был возобновлён процесс формирования миротворческих сигналов, которые премьер-министр Пакистана Имран Хан начал отправлять в сторону Индии с момента прихода к власти летом 2018 г.
Дело в том, что в Картарпуре, на месте смерти гуру Нанаки (основателя сикхизма – специфической религии, возникшей в 15 в.) находится посвящённый ему храмовый комплекс. После “Золотого храма” в индийском “Пенджабе” (в г. Амритсар) это второе по значимости культовое сооружение сикхов, которых в мире насчитывается порядка 20 млн человек.
После распада “Британской Индии” Картарпур отошёл к Пакистану и в последующие 70 лет проблема посещения индийскими сикхами города резко усложнилась. Между тем на 10 ноября с. г., согласно преданиям, приходится 550-летняя годовщина со дня рождения основателя сикхизма и посещение места его погребения становится для приверженцев данной религии важным актом проявления твёрдости в вере.
Отметим, что строительство такого коридора совсем не простая организационно-техническая задача, ибо речь идёт о создании необходимых условий (дорога, транспорт, гостиницы, решение проблем безопасности) для пребывания на территории страны тысяч граждан враждебного государства.
Осенью прошлого года на символическую процедуру “закладки камня” начала строительства приглашалась тогдашний министр иностранных дел Индии Сушма Сварадж. Приглашение было отвергнуто (под предлогом поддержки Пакистаном терроризма в Кашмире), а обозначенные выше события наступившего 2019 года, казалось бы, полностью сняли с повестки дня пакистано-индийских отношений саму тему “Картарпурского коридора”.
Тем, повторим, неожиданней прозвучало упоминавшееся выше заявление руководителя пакистанского МИД, которое вызвало, судя по всему, немалое замешательство на индийской стороне. В конце сентября тот же МИД Пакистана сделал и вовсе фехтовально точный выпад, пригласив на церемонию открытия “Картарпурского коридора” бывшего премьер-министра Манмохана Сингха – предшественника на этом посту Нарендры Моди (но от конкурирующей партии Индийский национальный конгресс).
Чинить какие-либо препятствия недавнему главе исполнительной власти страны (сикху по вероисповеданию) было абсолютно невозможно и для руководства Индии оставался один выход – возглавить неизбежное. В начале октября было объявлено, что премьер-министр Н. Моди примет участие в процедуре открытия “Картарпурского коридора”.
Накануне этого события (8 ноября) руководитель МИД Пакистана М. Куреши заявил, что в первые 4 дня, то есть с 9 по 12 ноября паломники (в количестве до 5-и тысяч ежедневно) будут освобождены от оплаты услуг (порядка 20 долл. с каждого). Сам же транспортный маршрут был назван “коридором любви”, который ни в коем случае не нацелен на поощрение сикхского сепаратизма в Индии.
Отметим, что фактом открытия “Картарпурского коридора” обусловлено весьма своевременное появление хоть какого-то проблеска в отношениях между Индией и Пакистаном, ибо в обеих странах резко обострились внутренние проблемы.
Что касается Индии, то крайнее недовольство политикой правительства правящей “Бхаратия джаната парти” проявляют в последние месяцы фермеры. Главным образом с опасениями ещё более усугубить ситуацию в сельскохозяйственной сфере индийской экономики связано решение, принятое Н. Моди в начале ноября с. г., о выводе страны из проекта “АСЕАН+6” (RCEP), в рамках которого предполагалось создать крупнейшую в мире зону свободной торговли.
Спустя три недели после выборов в законодательные собрания двух штатов не удавалось сформировать правительство в одном из них (“Махараштре” – 7-ом из 28-и по численности населения). При том что БДП, вместе с крайне правым движением “Шив Сена”, хоть и с потерями (главным образом в деревнях), но выборы всё же выиграли. Среди причин разлада, возникшего между недавними союзниками, выделяется несогласие “Шив Сены” как раз с правительственной политикой в области сельского хозяйства.
Так получилось, что с днём открытия “Картарпурского коридора” (9-го ноября) совпало объявление решения Верховного суда по вопросу владения гектаром земли на вершине священного для индуистов и мусульман холма в городке Айодхья, расположенного северо-восточном штате Уттар-Прадеш. Предыстория, само данное решение и его возможные последствия заслуживают отдельного рассмотрения.
Здесь же лишь отметим, что проблема, связанная с указанным вопросом, также содержит в себе существенный взрывоопасный потенциал. Неясно, как поведёт себя наиболее активная часть обеих общин. Их неформальные лидеры и центральное правительство заранее призывают “к спокойному принятию любого решения” высшей судебной инстанции Индии.
Не лучше выглядит внутриполитическая ситуация в Пакистане, где постоянно идущая борьба за власть между несколькими политическими кланами резко обострилась в конце октября-начале ноября. Когда все основные оппозиционные правительству И.Хана партии объединились в поддержке “Марша свободы”, преодолевшего полторы тысячи километров от Карачи до столицы страны.
Эксперты отмечают также усиление на территории страны эффекта бумеранга от привнесения в своё время пакистанскими спецслужбами клерикальных элементов в виде запрещенного в РФ движения “Талибан” в борьбу пуштунов (поначалу с советскими войсками) за государственность на территории соседнего Афганистана. “Талибанизация” теперь наблюдается в самом Пакистане.
В общем, обоим главным государствам региона Южной Азии есть чем заняться у себя внутри, постепенно сворачивая многодесятилетнюю, бесплодную и крайне затратную взаимную конфронтацию.
Будем надеяться, что открытие “Картарпурского коридора” положит начало этому, столь необходимому позитивному процессу.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
