Описывая проблемы отношений КНР и РК, мы не раз касались проблемы, связанной с заходом китайских военных самолетов в так называемую опознавательную зону ПВО Южной Кореи (KADIZ), но с некоторого времени эта проблема становится более серьезной, чем ранее.
С точки зрения РК, это произошло после того, как 23 июля 2019 г. российские и китайские военные самолёты неоднократно нарушили зону опознавания южнокорейской ПВО над Восточным морем и покинули её только после предупреждающих сигналов со стороны южнокорейских истребителей. Более того, по версии РК (российская сторона это опровергла) российский самолёт раннего предупреждения и контроля A-50 дважды вошёл в южнокорейское воздушное пространство над островами Токто. На перехват были подняты 18 истребителей F-15K и KF-16, которые выпустили 20 тепловых ловушек и сделали 360 предупредительных выстрелов. Два китайских бомбардировщика Н-6 и два российских бомбардировщика ТУ-95 также получили около 30 предупредительных сигналов, однако никак не отреагировали на них.
В общей сложности самолёты входили в воздушное пространство Республики Корея на протяжении семи часов, и какой-то момент в воздухе находились сразу 30 военных самолётов четырёх стран, поскольку отреагировавшая на пролет около Токто (напомним, острова считаются спорными и Токио тоже на них претендует) Япония также подняла свои истребители.
В связи со случившимся администрация президента Республики Корея выразила протест представителям России и Китая. В министерстве обороны России пояснили, что российские и китайские военно-воздушные силы впервые совершали патрулирование в Азиатско-Тихоокеанском регионе. При этом они действовали в соответствии с международным законодательством. Более того, российская сторона заявила, что южнокорейские истребители препятствовали движению российских самолётов, создавая тем самым опасную ситуацию. Китайская сторона поддержала российских коллег, заявив, что самолёты находились в нейтральной зоне.
До этого инцидента в 2019 г., как сообщают СМИ КР, китайские самолёты проникали в зону опознавания южнокорейской ПВО 25 раз, а российские — 13 раз.
1 октября 2019 г. по сообщению Объединённого комитета начальников штабов вооружённых сил РК, шесть «предположительно российских» военных самолетов снова вошли в KADIZ без предварительного уведомления. Министерство обороны России опровергло утверждения южнокорейской стороны.
Но что такое зона идентификации ПВО? Подобные зоны устанавливаются некоторыми странами в одностороннем порядке и не регулируются международными соглашениями. Их назначение — раннее обнаружение самолётов, приближающихся к воздушному пространству страны, формально чтобы предотвратить проникновение иностранных самолетов и случайные столкновения. Корея такую зону установила и требует от воздушных судов других стран предварительно оповещать о вхождении в нее и предоставлять план полёта. В случае, если оповещения не поступает, Сеул поднимает в воздух самолёты-перехватчики, утверждая, что пролёт в этой зоне без оповещения — недружественный акт.
KADIZ была создана в 1951 году ВВС США во время Корейской войны 1950-53 годов, чтобы предотвратить воздушные столкновения между странами, окружающими Корейский полуостров. Но в 2018 г. году Сеул расширил ее границы, чтобы «противостоять одностороннему решению Китая расширить свою зону идентификации» и включить туда спорный с КНР риф Иодо и другие острова у южного побережья.
Сторонники расширения воздушного пространства указывают, что существующая длина территориальных вод в 12 морских миль — максимальная дальность выстрела пушки во второй половине 19 века. Тогда проводить границы дальше смысла не было, но для реактивных самолетов 12 миль – минуты, если не секунды, и потому ПВО должны что-то с этим делать.
Однако пока ни в одном международном законе или договоре такая зона не упоминается. Международным законодательством признано только 12-мильное воздушное пространство, все что дальше — международное воздушное пространство, и летать там может любой. По сути KADIZ — самоуправство и самозахват, и в СМИ РК честно пишут, что «зона не является частью воздушного пространства страны и не связана международным правом».
Разумеется, проблему стараются урегулировать. 8 октября 2019 г. в ходе парламентской инспекции в объединённом комитете начальников штабов вооружённых сил РК сообщили, что РК и Россия намерены подписать меморандум о взаимопонимании по вопросу создания горячей линии связи между военно-воздушными силами двух стран. Точнее, переговоры по установлению горячей линии связи начались ещё в 2004 году, а договорённость по проекту предполагаемого меморандума о взаимопонимании была достигнута 16 ноября прошлого года.
23-24 октября в Сеуле представители военных ведомств РК и России провели переговоры о создании «горячей линии», однако дата подписания документа определена не была.
Хотя участники заседания согласились с необходимостью предотвращения случайных военных столкновений и договорились «предпринять совместные усилия в этом направлении», Сеул призвал Москву не допускать проникновения российских самолётов в KADIZ без предварительного уведомления.
Также идёт работа по подготовке горячей линии связи с Китаем. Утром 29 октября два китайских самолёта вошли в KADIZ. Истребители южнокорейских ВВС вылетели для их сопровождения, но китайская сторона сообщила по горячей линии связи между военными о маршруте и целях полёта самолётов. Как полагают в военных кругах, такие изменения связаны с тем, что 21 октября РК и Китай после пятилетнего перерыва возобновили стратегический диалог по вопросам обороны.
Автор же обращает внимание, что при Мун Чже Ине интенсивность упоминания этой темы даже несколько увеличилась. На взгляд автора, это отражает довольно специфический подход президента РК к международному праву и соответствующим документам. Ведь, хотя периодически в южнокорейских СМИ указывается особенность данной зоны, это не мешает Сеулу при каждом инциденте поднимать шум такого уровня, как если бы шла речь о вторжении в собственное воздушное пространство страны, вплоть до подъема в воздух истребителей-перехватчиков.
По сути, речь идет о попытке Южной Кореи «приватизировать» воздушное пространство, примыкающее к границам страны. Эта зона введена самочинно и, в отличие от зон идентификации ПВО других стран, Сеул требует, чтобы полеты в ней осуществлялись с его разрешения, как если бы речь шла о воздушном пространстве страны. Хотя у Китая и Японии есть похожие зоны, они, в отличие от Сеула, при заходе туда чужих самолетов подобных истерик не устраивают.
Российский подход к проблеме прост. Мы не признаем любую самовольно введенную зону, будь то южнокорейская или северокорейская «зона морского охранения», в водах которой северокорейские военные корабли периодически досматривают иностранные суда, которые оказались слишком близко к военным объектам на побережье.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
