Продолжая наблюдать за ситуацией вокруг противостояния Вашингтона и Тегерана, автор видит, как оно бьет по южнокорейским интересам. Санкции неприятно ударили по экономике страны, а с лета 2019 г. Сеул пытаются привлечь к возможной военной коалиции.
Напомним, Совместный всеобъемлющий план действий был подписан Ираном, Россией, США, Германией, Францией, Великобританией и Китаем в 2015 году, ограничивая ядерную программу Ирана взамен на отмену санкций со стороны Евросоюза и ООН.
Снятие с Ирана большинства международных санкций вызвало большой интерес к его экономике, поскольку страна обладает огромными запасами газа и нефти, и Сеул активно воспользовался возможностью выхода на иранский рынок. Ведь южнокорейский экспорт поставки в Иран в 2012 году превышал 6 млрд долларов, однако с введением санкций администрацией Обамы упал до 4,5 млрд долларов. В 2016 году он упал ещё больше, и лишь в 2017 году объём экспорта начал восстанавливаться.
24 августа 2017 г. южнокорейский Экспортно-импортный банк и Центробанк Ирана заключили соглашение о предоставлении кредита правительству Ирана на сумму 9 млрд 380 млн долларов. Кроме того, южнокорейские компании получили возможность участвовать в строительных и ресурсных проектах Ирана, поскольку кредит был направлен на оказание финансовой поддержки тем, кто получит заказы от правительства Ирана.
Заметим, что договорённость о начале переговоров по заключению кредитного соглашения была достигнута еще во время визита в Иран бывшего президента РК Пак Кын Хе, однако принятие окончательного решения затягивалось, поскольку стороны не могли согласовать условия возврата кредита в случае восстановления санкций, если Иран не выполнит обязательства в области ядерных технологий.
Но после прихода к власти Дональда Трампа Белый дом начал критиковать условия ядерной сделки, а затем вышел из нее и в мае 2018 г. возобновил санкции, которые коснулись физических и юридических лиц, которые совершают экспортные сделки с Ираном в сфере золота, драгоценных металлов, графита, угля, автомобильной и других видов промышленности. Однако для некоторых стран действовала отсрочка в 90 и 180 дней в зависимости от вида санкций.
При правительстве РК сразу же начала работу экстренная рабочая группа экспертов, которая должна была снизить ущерб отечественных компаний, связанный с американскими санкциями против Ирана. Осложнения были связаны с тем, что более 80% южнокорейских предприятий, работавших с Ираном, приходились на малый и средний бизнес. Однако с восстановлением санкций экспорт из РК в Иран вновь пошёл на снижение. С января по июнь 2019 г. он сократился на 15,4%, а в июле — на 19,4%.
Также правительство РК вело переговоры с США об исключении из санкций сырой нефти, на которую приходится бóльшая часть импорта из Ирана. При администрации Обамы РК получила статус страны-исключения, которая имеет возможность покупать иранскую сырую нефть в условиях санкций, сократив объём покупок на 20%. Важность импорта иранской нефти для РК заключается в том, что он напрямую влияет на экспорт в Иран. Расчёты с Ираном проходят с использованием расчётного счёта в корейских вонах, с которого также производится оплата товаров, экспортируемых в Иран. Поэтому снижение импорта иранской нефти неизбежно приведёт к сокращению экспорта.
Кроме того, Сеул остается одним из крупнейших импортеров иранской нефти и газового конденсата в Азии. Как отмечает Reuters, поставки иранских ресурсов имеют «критическую значимость» для корейской нефтехимической промышленности. РК важны поставки из Ирана конденсата, в котором высокое содержание нафты, базового сырья для производства нефтепродуктов. Кроме того, иранские цены ниже других. Разница может достигать шести долларов за баррель, так что 50% конденсата, ввозимого в РК, приходятся на эту страну.
По одной версии, Южная Корея является третьим по величине покупателем иранской нефти. По другой — на Иран приходится 8,6% ввозимой в РК нефти, и он является для РК пятым поставщиком нефти после Саудовской Аравии, Кувейта, США и Ирака.
29 октября 2018 г. госсекретарь США Майкл Помпео и глава МИД РК Кан Гён Хва в ходе телефонного разговора обменялись мнениями по вопросу американских санкций против Ирана. Кан Гён Хва призвала американскую сторону проявить гибкость в придании РК статуса исключения в исполнении санкций против Ирана с целью минимизации ущерба южнокорейских компаний. Она напомнила о неоднократных переговорах сторон по этой теме. Помпео заявил, что США прислушиваются к позиции РК и будут продолжать диалог.
5 ноября 2018 г. вступил в силу второй этап санкций, нацеленный на прекращение валютных поступлений в Иран за счёт экспорта нефти. Это задевает интересы Республики Корея, Турции и Индии, которые активно сотрудничают с Ираном в нефтяной сфере.
Если майские санкции были направлены преимущественно на вторичный бойкот, то второй этап предусматривал наложение прямых санкций на сделки, связанные с нефтью, природным газом, нефтехимическими продуктами, работой портов, объектами энергетики и судостроением. Санкции распространяются примерно на 700 физических и юридических лиц, самолёты, морские суда и другие объекты.
Однако для восьми стран — Республики Корея, Китая, Индии, Италии, Греции, Японии, Тайваня и Турции — США сделали временное исключение сроком на 180 дней, так как каждая из них в течение последних шести месяцев продемонстрировала значительное снижение закупок иранской нефти. Американские санкции направлены на сокращение прибыли, которую Иран получает от торговли, поэтому разрешения на ведение торговли выдаются в обмен на обещание сократить покупку иранского сырья. Таким образом, удастся избежать роста цен на нефть. Тем не менее спецпредставитель США по Ирану Брайан Хук подтвердил, что 180-дневное исключение не будет продлеваться.
В результате принятия данного решения Республике Корея удалось избежать худшего сценария, однако эксперты сразу же отметили, что удара по экономике полностью избежать не удастся. В итоге власти порекомендовали бизнесу обратить внимание на экспорт фармацевтической продукции, бытовой техники и других товаров, не попавших под санкции.
Сразу же после введения санкций представители правительства РК посетили Иран, чтобы обсудить вопросы взаимной торговли. Указывается, что стороны затронули ситуацию с возобновлением действия американских санкций и выводом ряда стран из-под запрета на импорт иранской нефти. Иранская сторона поблагодарила РК за проведение консультаций по нынешней ситуации.
29 апреля в преддверии конца периода отсрочки вице-премьер по вопросам экономики, министр планирования и финансов Хон Нам Ги заявил, что правительство РК приложит максимум усилий для стабилизации внутренних цен на нефтепродукты, которые могут вырасти из-за запрета на закупку иранской нефти, наложенного США.
2 мая 2019 г. срок отсрочки для восьми стран истек. Теперь они должны были искать других поставщиков под угрозой американских санкций, однако правительство Турции сообщило о невозможности немедленной остановки импорта иранской нефти, а Пекин заявил, что не будет поддерживать односторонние санкции США, учитывая значительные потери, связанные с необходимостью смены поставщика. Южнокорейское правительство пыталось по различным каналам добиться выведения РК из-под иранского санкционного режима, но безуспешно. Ирак, импортировавший из Ирана природный газ, обратился к США с просьбой дать время на поиск другого поставщика, но получил отказ. Такая ситуация, помимо прочего, вызвала дестабилизацию мировых цен на нефть.
20 июня 2019 г. делегация РК провела с американской стороной переговоры по вопросу торговли с Ираном. Южнокорейская сторона призвала США оказать содействие в устранении возможных трудностей в нефтяном вопросе и решить проблемы южнокорейских компаний, работающих с Ираном по гуманитарным направлениям и использующих при этом счета, предназначенные только для корейской валюты. Просьба, однако, скорее осталась без ответа.
Зато с лета 2019 г. усилилась активность по привлечению РК к возглавляемой США коалиции по обеспечению безопасности в Ормузском проливе, который является единственным водным путём, соединяющим Персидский залив и Индийский океан между Аравийским полуостровом и Ираном, служит важнейшим транспортным коридором для крупных нефтедобывающих стран.
Вашингтон призывает Сеул принять участие в этой коалиции, ссылаясь на важность пролива для РК в качестве основного коридора транспортировки нефти. С другой стороны, РК тесно сотрудничает с Ираном в экономической сфере. В этой связи нельзя исключать ответных мер с его стороны.
24 июля 2019 г. в ходе встречи с советником президента РК по национальной безопасности Чон Ый Еном Джон Болтон потребовал не только увеличения доли Южной Кореи в расходах на содержание американских войск, но и развертывания южнокорейских военно-морских сил в Ормузском проливе.
28 июля представитель министерства обороны РК отметил, что в стране рассматриваются различные варианты присоединения к коалиции по обеспечению безопасности в Ормузском проливе, но в настоящий момент никаких конкретных решений по этой теме принято не было и от США официальных предложений также не поступало. Однако, учитывая вопрос безопасности южнокорейских судов, проходящих через Ормузский пролив, рассматриваются различные варианты отправки контингента в регион, включая возможность отправки военного контингента «Чхонхэ», патрулирующего Аденский залив.
9 августа в Сеуле состоялась встреча глав оборонных ведомств РК и США Чон Гён Ду и Марка Эспера. Korea Times отмечает, что Марк Эспер официально попросил Корею принять участие в коалиции, но практически сразу после этого официальный представитель МИД Ирана Сайед Аббас Мусави призвал Корею оставаться нейтральной. Мусави отметил, что Сеул был совместным экономическим партнером и попросил его принять во внимание чувствительность этого вопроса. «Возможное вступление Кореи в коалицию — это не очень хороший сигнал для нас, и это все усложнит».
Южнокорейские эксперты, однако, немедленно отписались, что правительство должно «встать на сторону США». Как заявил профессор политологии в Университете Менджи Син Юль, «дипломатия заключается не в том, чтобы ее хвалили все страны. Вам часто приходится выбирать одну страну над другой, даже если это означает испорченные связи с последней».
13 августа из южнокорейского порта Пусан в Аденский залив на полугодовое патрулирование отправилась 30-я по счёту смена специального подразделения южнокорейских ВМС «Чхонхэ» во главе с эсминцем «Кан Гам Чхан». Контингент в 300 человек состоит из специальных сил, включая подводную команду подрывников, команду морских котиков, морских пехотинцев и летчиков ВМФ, направленных на защиту южнокорейских судов у побережья Сомали и оказание поддержки кораблям других стран в близлежащих водах.
Эксперты начали обсуждение возможности присоединения этого отряда к коалиции по обеспечению безопасности в Ормузском проливе, но сошлись на том, что для переброски «Чхонхэ» в Ормузский пролив необходимо одобрение Национального собрания. Утверждается, что эта тема всплывала и на встрече министров обороны, и Чон сказал Эсперу, что Южная Корея хорошо осознает важность охраны вод и рассматривает различные варианты защиты своих людей и нефтяных танкеров в регионе.
Однако эсминец должен продолжить миссию подразделения в Аденском заливе и при его подготовке не рассматривалась возможная роль в Ормузском проливе. Впрочем, Аденский залив находится в четырех днях плавания от Ормузского пролива.
21 августа спецпредставитель США по Ирану Брайан Хук заявил в интервью KBS, что вступление в коалицию не обязательно означает отправку войск, а направление морской и авиационной техники и связанного с ней персонала могло бы быть вариантом решения проблемы. Кроме того, страны, вступающие в вышеуказанную коалицию, смогут получить от США информацию об определённых угрозах для безопасности торговых судов.
Дополнительное измерение проблема приняла на фоне японо-южнокорейской торговой войны. Марк Эспер просил присоединиться к возглавляемой США коалиции не только РК, но и Японию, и как военнослужащие двух стран будут работать вместе, хороший вопрос.
Так что есть вероятность, что если войну с Ираном все-таки устроят, то, как во Вьетнаме или Ираке, в ней будут принимать участие и военные Южной Кореи. Ведь войска в Ирак послал не какой-то там консерватор и проамериканская марионетка, а «демократический» Ро Му Хён.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».