25-26 мая с. г. в Индии с визитом находился государственный секретарь США Майкл Помпео. По пути в Нью-Дели он сделал краткие остановки в столицах Королевства Саудовская Аравия, Объединённых Арабских Эмиратов и Афганистана.
Как сообщили новостные агентства, в ходе переговоров с руководителями первых двух стран высокий американский гость решал проблему создания “глобальной коалиции для противодействия крупнейшему в мире государственному спонсору террора”. По мнению М. Помпео, последней иллюстрацией злонамеренных действий упомянутого “спонсора” (то есть Ирана) явились известные инциденты с двумя танкерами в Оманском заливе.
На авторский взгляд, на самом деле США пытаются всячески избежать попадания в очередную для себя военно-политическую трясину, которых за последние десятилетия они много соорудили в регионе Большого Ближнего Востока. Не получив никаких видимых дивидендов при гигантских материальных затратах.
Главная задача Д. Трампа, пошедшего было в отношениях с Тегераном на поводу у некой группировки американского истеблишмента, вытащить ногу без потери обуви из иранского болота, в которое он зачем-то полез. С этой целью он использует комбинацию различных средств: посреднические услуги авторитетных политиков (премьер-министра Японии Синдзо Абэ), санкции в отношении руководителей Ирана, прямые военные угрозы (“а вот мы вас ужо глобальной коалицией”).
По мнению иранского посла в КНР, вероятность войны с США невелика. В том числе и потому, что в Вашингтоне вполне отчётливо осознают готовность Тегерана “дать отпор”. И, конечно, ничего близкого к тому, что можно было бы назвать (антииранской) “коалицией”, тем более “глобальной”, нет и не предвидится.
Что наглядно продемонстрировала почти двадцатилетняя эпопея в самом глубоком для Вашингтона афганском болоте. Ближайшие европейские союзники некоторое время имитировали военное присутствие в Афганистане. Однако, как только наступил “контрольный срок” подобного присутствия, они буквально испарились “из этой проклятой дыры, расположенной у чёрта на куличках”. Оставив ключевого союзника почти в одиночку вести безнадёжную войну с “Талибаном”, с которым сначала более или менее тайно, а в последние год-два открыто Вашингтон вёл переговоры на тему как завершения вооружённого конфликта, так и формата ухода США из Афганистана.
В комментариях к визиту М. Помпео в Кабул говорится, что в ходе обмена мнениями с президентом Ашрафом Гани обсуждалась повестка дня очередного раунда переговоров в Дохе представителей США и “Талибана”, намеченного на 29 июня. При этом М. Помпео выразил надежду на заключение соглашения с талибами уже в сентябре с. г.
Но главным пунктом всего последнего заграничного турне американского госсекретаря была, несомненно, столица Индии. Ибо в трёх предыдущих столицах решались вопросы регионально-тактического уровня значимости, в то время как в Дели стороны прямо или косвенно выходили на процесс формирования глобальной политической карты.
В центр этого процесса постепенно перемещается фактор возрастающего американо-китайского соперничества и уже с начала нулевых годов в Вашингтоне рассматривают Индию в качестве потенциально главного стратегического противовеса Китаю в Азии. При этом используются разной природы и значимости сложности в отношениях между двумя азиатскими гигантами.
Между тем политику самой Индии в геометрической конфигурации, которую образует группа из нескольких ведущих мировых держав, можно сравнить с движением “галсами” парусника около некоего “срединного” курса. Время, направления и глубина отклонений от него зависят от разных факторов, среди которых главные определяются текущим состоянием отношений Индии с главными игроками, то есть с Китаем (вместе с Россией) и США.
Обострились во второй половине 2017 г. до опасного предела отношения Дели с Пекином – и вот весной 2018 г. был запущен “уханьский процесс”, о котором и в Пекине, и в Дели было произнесено много красивых слов.
Однако уже через несколько месяцев состоялась первая в истории американо-индийских отношений встреча в формате “2+2”, то есть министров иностранных дел и обороны. Казалось бы, нос индийского государственного корабля резко повернул в сторону США.
Но к концу 2018 г. в глазах Вашингтона особую значимость приобрели российско-индийская сделка по закупке Индией крупной партии вооружений (прежде всего систем ПВО С-400) и необходимость установления экономической блокады Ирана (повторим, не ясно, чем мотивированная).
Практически непосредственно перед визитом М. Помпео в американо-индийских отношениях появились новые источники турбулентности. Речь идёт, во-первых, о введении Индией повышенных пошлин на 29 американских товаров, что подавалось в качестве “ответных мер” на повышение США годом ранее пошлин на импортируемые алюминиевые и стальные полуфабрикаты.
В свою очередь, резко негативную реакцию в Индии вызвал очередной, ежегодно издаваемый госдепартаментом США доклад на тему соблюдения в мире “религиозных свобод”. На этот раз заметное место в документе заняли различного рода “нарушения” в Индии.
“Долгоиграющей” (негативной) темой в двусторонних отношениях остаются проблемы в сфере получения высококлассными индийскими специалистами (главным образом программистами) так называемых “рабочих виз” на въезд в США.
Таким образом, спустя почти год после встречи в формате “2+2” в американо-индийских отношениях накопилось достаточно вопросов для обсуждения.
Кроме того, весной 2019 г. в Индии состоялись очередные парламентские выборы, по итогам которых произошло дальнейшее укрепление позиций (внутри и вне страны) правящей Бхаратия джаната парти и её лидера, премьер-министра Нарендры Моди, сформировавшего новый кабинет министров.
Основная цель поездки М. Помпео в Дели заключалась в поиске ответа на вопрос: куда теперь намерен двигаться индийский корабль под “ново-старым” руководством? Каковы могут быть изменения во внешней политике Индии как в целом, так и в частностях? Например, таких, как упоминавшиеся выше оружейная сделка с Россией и перспективы продолжения участия Индии в эмбарго импорта иранской нефти.
Что касается закупки российских систем С-400, то, судя по утечкам в прессу, организованным накануне встречи М. Помпео с его новым индийским коллегой Субраманиамом Джайшанкаром, для Индии этот вопрос решён и не подлежит пересмотру.
Заметное место в переговорах заняла ситуация, сложившаяся после присоединения Индии 2 мая с. г. к американской блокаде импорта нефти из Ирана. Это было вынужденное и болезненное для Индии решение в отношении исторически дружественной страны. Но без него, видимо, было не обойтись в рамках стратегии “уравновешивания” позитивных посылов в адрес ведущих мировых игроков (Китая и России – с одной стороны, США – с другой), находящихся друг с другом в состоянии глобальной конкуренции.
В этом плане представляется примечательным, что на заключительной пресс-конференции М. Помпео, признав “трудность выбора”, сделанного Индией, пообещал ей всяческое содействие в закупке нефти из “других” стран.
На авторский взгляд, обсуждаемая поездка государственного секретаря США в Индию не имела каких-либо значимых последствий. Ни для двусторонних отношений, ни для ситуации в регионе. Скорее всего, она приняла чисто зондажный характер, то есть вылилась в составление представления о новом правительстве крайне важной для США страны.
Между тем процесс радикальных изменений современного мироустройства, похоже, ускоряется. Об этом свидетельствуют, в частности, твиттерные реплики крайне странного содержания, сделанные американским президентом в Осаке по прибытии на очередной саммит “Большой двадцатки”. Их адресатами стали ближайший союзник Япония и та же Индия.
А в условиях быстро меняющейся диспозиции на игровом поле игрокам рекомендуется особо не активничать. То есть придерживаться стратегии того пингвина, который накануне бури прячет “тело жирное в утёсах”.
Видимо, этой стратегии следовали и участники последних американо-индийских переговоров в Дели.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»