Завершившийся 23 мая с. г. очередной цикл общенациональных выборов в нижнюю палату парламента Индии стал очередным триумфом Бхаратия джаната парти и её лидера Нарендры Моди, сохранившего за собой пост премьер-министра страны. Причём масштаб успеха БДП превзошёл на этот раз даже, казавшиеся фантастическими, результаты предыдущих выборов 2014 г.
С уверенностью можно утверждать, что это укрепило и без того высокий авторитет Н. Моди на международной арене, как лидера страны-участницы “Высшей лиги” мировой политической игры. На авторский взгляд, индийский премьер ощущает это сам, что проявляется в его существенно более уверенной манере поведения во время встреч с иностранными коллегами. Таковые происходили в ходе его первых (после выборов) выездов за границу, география которых представляется крайне примечательной.
Довольно обычной является практика, когда удачливый участник “демократического процесса” в той или иной “независимой” стране торопится появиться в приёмной реальных решателей мировых проблем с сообщением: “Вот он я, с которым Вам теперь придётся иметь дело в ходе Ваших игр с неприятными оппонентами”.
Никакого отношения к подобного рода странам и “возглавляющим” их субъектам не имеют современная Индия и её лидер Н. Моди, по мнению журналистов, уже обладающий статусом “неформального президента” страны. Хотя свой первый заграничный визит после занятия в 2014 г. должности премьер-министра Н. Моди совершил в США.
Однако данная поездка состоялась, во-первых, под предлогом участия в открытии пленарного заседания очередной сессии Генассамблеи ООН и, во-вторых, только тогда, когда Вашингтоном были созданы для этого самые комфортные условия.
Ещё за полгода до выборов 2014 г. (победа в которых БДП уже не вызывала сомнений) был снят запрет на въезд в США, введённый в отношении Н. Моди в связи с известными событиями 2002 г. на территории возглавлявшегося им тогда штата Гуджарат. Кроме того, от разных ветвей власти США в сторону нового премьер-министра Индии были посланы отчётливые сигналы о крайней желательности указанного визита в целях “укрепления двусторонних отношений”.
После выборов 2019 г. география выездов Н. Моди за границу полностью соответствует ключевой (долгосрочной) внешнеполитической проблеме страны, обусловленной поиском оптимального курса в отношениях с великим соседом Китаем, который де-факто уже является второй мировой державой. Эти отношения содержат в себе отчётливо различимый и весомый элемент соперничества за влияние в регионе Индийского и Тихого океанов, которое пытается использовать в своих целях Вашингтон.
По мнению (и терминологии) американских аналитиков, Пекин выстраивает удушающую “нить жемчуга” на территориях примыкающих к Индии стран.
Нельзя сказать, что подобного рода утверждения абсолютно беспочвенны. Но если китайско-индийская борьба за влияние на “мелких” соседей (обычная для крупных мировых игроков) и выходила подчас за рамки, когда речь уже следует вести об угрозе национальной безопасности (Индии или КНР), то сегодня сценарий такого развития двусторонних отношений, на авторский взгляд, остаётся в прошлом.
И главным образом по причине существенной коррекции внешнеполитического курса КНР с приходом в начале 2013 г. к руководству страной Си Цзиньпина. Эта коррекция проводится в русле древней китайской традиции, согласно которой позиции и авторитет в окружающем “Срединную империю” пространстве следует приобретать (пользуясь современными терминами) скорее с помощью “мягкой”, чем “жёсткой” силы.
В этом китайские историки видят принципиальное отличие целей и методов проведения средневековых, гигантских масштабов морских экспедиций китайских императоров от экспедиций разного рода европейских “конкистадоров”.
Политико-экономические концепции “Один пояс, один путь” и “Человечество единой судьбы” полностью соответствуют многовековой китайской традиции. С ними трудно состыковать отмечавшуюся в нулевые годы западными аналитиками “напористость” (assertiveness) политики Пекина в отношениях почти со всеми соседями. Особенно в вопросах территориальных споров.
Поэтому с 2013 г. отмечается снижение уровня упомянутой “напористости” при сохранении, конечно, всех территориальных претензий. На передовые позиции выходит лозунг: “Давайте жить дружно и на общее благо. Территориальные же проблемы решим потом”.
Как бы то ни было, но разговоры о строительстве “китайских военных баз” на территориях стран, которые принято включать в пресловутую “нить жемчуга”, в последние годы поутихли. Среди таких стран центральными звеньями считаются два островных государства в акватории Индийского океана – Мальдивы и Шри-Ланка.
Контроль над ними имеет крайне важное стратегическое значение, поскольку обе эти страны располагаются на одном из главных мировых торговых маршрутов, по которому углеводороды (“кровь” современной экономики) поступают во все ведущие азиатские страны. Надёжное функционирование данного маршрута на участке Индийского океана является буквально вопросом жизни и смерти почти каждой из этих стран.
Пропагандистские спекуляции в прессе “доброжелателей” Китая на тему перспективы базирования китайских кораблей и самолётов на Мальдивах и Шри-Ланке появляются давно, и провоцируют понятную нервозность в Дели. Ситуация усугубляется политической турбулентностью, периодически возникающей в обеих этих странах, в провоцировании которой велик соблазн усмотреть чью-то “внешнюю руку”.
Последний всплеск внутриполитической напряжённости на Мальдивах и Шри-Ланке пришёлся как раз на период выборной кампании в Индии. На Шри-Ланке ей способствовали “Пасхальные теракты”, совершённые сторонниками одного религиозного меньшинства против другого. Что автор продолжает воспринимать как полный абсурд. Сродни тому, который ранее произошёл в Новой Зеландии.
Поэтому представляется естественным, что сразу после завершения выборной суматохи первый выезд за границу премьер-министр Индии совершил в упомянутые две (крайне важные, повторим, для неё) небольшие страны. Это была своего рода “инспекционная поездка” с целью личной проверки “ситуации на местах”.
Насколько можно понять, ничего особо угрожающего безопасности Индии, связанного с “нитью жемчуга”, он не обнаружил ни на Мальдивах, ни в Шри-Ланке. В обеих странах были произнесены слова об угрозе “спонсируемого государствами терроризма”.
Что касается расширения китайского экономического присутствия на Шри-Ланке, то Н. Моди знает о нём и без “инспекции на местах”. Оно тоже является вызовом для интересов Индии, но всё же из другой сферы межгосударственной конкуренции. Противодействовать которому можно только путём укрепления собственных экономических позиций в той же Шри-Ланке.
Но радикальному снижению взаимных подозрений между Дели и Пекином послужил бы переход от конкуренции к кооперации в реализации совместных проектов в “третьих” странах. Как это (вроде бы) собрались делать Китай и Япония.
Хорошим поводом обсудить на высшем уровне весь комплекс накопившихся вопросов в китайско-индийских отношениях стал очередной саммит ШОС, прошедший 13-14 июня в Бишкеке. На полях данного мероприятия состоялась столь необходимая и важная встреча лидеров Индии и Китая.
Комментаторы обращают внимание на тёплую атмосферу, в которой она проходила, а также на заявление сторон о намерении продолжить процесс взаимного сближения, заложенный в ходе их же встречи годичной давности в китайском городе Ухань.
О том, что ситуация в двусторонних отношениях (и в регионе Южной Азии в целом) всё ещё далека от “уханьской идиллии” свидетельствует неудача, постигшая председателя Си сыграть роль посредника в пакистано-индийском конфликте.
По существу, Н. Моди подтвердил изначальную позицию Индии о невозможности любой “третьей стороны” участвовать в разрешении этого конфликта. В очередной раз было воспроизведено требование “отказа от поддержки терроризма”, которое Индией неизменно предъявляется Пакистану в качестве предварительного условия налаживания двусторонних отношений.
Тем не менее в том, что при встрече в Бишкеке (видимо, “как бы случайной”) премьер-министры Н. Моди и Имран Хан “обменялись любезностями”, комментаторы усмотрели некий проблеск в конце туннеля пакистано-индийских отношений. Впрочем, двумя днями ранее Н. Моди отказался воспользоваться другой “любезностью” того же И. Хана, предложившего организовать специальный коридор в воздушном пространстве Пакистана для самолёта индийского премьера, направлявшегося в Бишкек.
Примечательной также представляется встреча в Бишкеке Н. Моди с президентом РФ В.В. Путиным, пригласившим индийского лидера в качестве почётного гостя на ежегодный “Восточный экономический форум”, который пройдёт во Владивостоке в начале сентября с. г.
Однако ещё в конце июня все ведущие мировые лидеры получат возможность пообщаться в японском городе Осака на полях очередного саммита “Большой двадцатки”. Посмотрим, кто и как ею воспользуется.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».