Итак, на 1 января 2019 г. пришёлся третий день вступления в силу “Всеобъемлющего и прогрессивного транстихоокеанского партнёрства” ((The Comprehensive and Progressive for the Trans—Pacific Partnership, CPTPP). Независимо от того, что далее произойдёт в течение всего только начавшегося года, указанное событие останется среди важнейших не только в регионе Индийского и Тихого океанов, но и в мире в целом.
В этом плане представляется полезным кратко напомнить историю создания CPTPP. Её следует отсчитывать с 2005 г., когда Бруней, Новая Зеландия, Сингапур и Чили подписали соглашение о создании 4-х-сторонней зоны свободной торговли, получившей название “Транстихоокеанское партнёрство” (Trans—Pacific Partnership, TPP). В 2008 г. о желании присоединиться к TPP заявили США, что сразу придало данному проекту глобальную значимость. В решающей степени потому, что с этого момента он оценивался главным его участником с позиций реалий принципиально новой ситуации в мироустройстве “периода после холодной войны”, основным элементом которого стало превращение КНР во вторую мировую державу.
Администрацией Б. Обамы проект TPP во всё большей мере начал рассматриваться в качестве половины той международной конфигурации, которую необходимо выстроить в предстоящем глобальном противостоянии с Китаем.
Второй её половиной должен был стать проект “Трансатланического торгового и инвестиционного партнёрства” (Trans—Atlantic Trade and Investment Partnership, TTIP), относительно которого сегодня можно сказать, что он скорее мёртв, чем жив. Отметим, что ещё до прихода к власти в США администрации Д. Трампа (с его исходными позициями “Америка прежде всего” и “Долой нахлебников-союзников”) в этом состоянии TTIP оказался скорее по причине саботажа со стороны европейцев.
В рамках представлений Д. Трампа о месте и роли США в современном мире оставалось только похоронить TPP (а заодно и североамериканскую NAFTA). Что, казалось, и произошло, когда в январе 2017 г. первым же указом на посту президента ведущей мировой державы он вывел её за рамки достигнутых соглашений по данному проекту, участницами которого к тому времени были (вместе с США) 12 стран.
Тем самым значимость TPP в мире и в глазах почти всех оставшихся в проекте стран упала почти до нуля. Действительно, вместо прежней трети мирового ВВП на долю “TPP без США” приходилось уже только 13,5% плюс утрата перспективы свободного доступа на крупнейший мировой рынок.
Однако вся эта “арифметика” была проигнорирована в Японии, усилиями которой проект и получил второе дыхание. 8 марта 2018 г. в столице Чили Сантьяго министры иностранных дел 11-и стран-участниц поставили подписи под новой редакцией Соглашения о создании уже CPTPP, которое подлежало ратификации в парламентах.
Согласно тогда же принятому регламенту, оно должно было вступить в силу спустя 60 дней после того, как процедура ратификации проведется парламентами первых 6-и стран. 31 октября 2018 г. шестым парламентом оказался законодательный орган Австралии, что и позволило определить дату (30 декабря 2018 г.) начала работы CPTPP.
Органом текущего управления нового объединения становится комитет из представителей стран-участниц министерского ранга. Первым вопросом первого заседания комитета, которое состоится 19 января в Токио, будет обсуждение формата будущих соглашений с новыми потенциальными членами CPTPP.
Начиная с 2010 г. о желании присоединиться к данному объединению заявляли Колумбия, Филиппины, Тайвань, Южная Корея, Таиланд и Индонезия. В начале 2018 г., в преддверии предстоящего выхода из ЕС, об аналогичном желании говорили в правительстве Великобритании.
Отметим в связи с последним, что сам факт заинтересованности в присоединении к CPTPP, проявленной одним из заметных (“вне региональных”) участников мировой политической игры, затрагивает сразу несколько её важных сюжетов, которые во всё большей мере переплетаются друг с другом.
Во-первых, обратим внимание на вполне благожелательную реакцию Токио на подобного рода (пока гипотетическое) намерение Лондона. И это уже считается достаточным признаком позитивного сигнала со стороны всего CPTPP. Что вполне отражает нынешнее реальное положение Японии не только в данном объединении, но в регионе и мире в целом. Со вступлением в силу CPTPP окончательно отбрасывается вторая часть известной формулы, определяющей Японию как “экономического гиганта и политического карлика”.
Резкое возрастание значимости страны в мировых процессах подчёркивается также фактом предстоящего (в феврале с. г.) вступления в силу Соглашения о создании зоны свободной торговли между Японией и ЕС, подписанного летом 2018 г. в ходе проведения 25-го японо-европейского саммита.
Теперь нельзя исключить подключения Токио к конфликтному дуэту “Брюссель-Лондон” в качестве некоего арбитра. Подобная перспектива кажется вполне реальной с учётом явной заинтересованности Лондона в развитии и двустороннего формата отношений с Японией.
Можно также полагать, что фактор возникновения совершенно новой ситуации в мире после вступления в силу CPTPP сыграл существенную роль в возобновлении попыток поиска решения проблем в отношениях между двумя ведущими мировыми державами, то есть США и КНР. Свидетельством таких попыток явилось содержание как взаимных поздравлений, которыми обменялись 1 января Д. Трамп и Си Цзиньпин по случаю 40-летия установления двусторонних дипломатических отношений, так и (днями ранее) телефонного разговора между ними же.
Первая реакция в Китае на факт вступления в силу CPTPP носит двойственный характер. С одной стороны, на взгляд экспертов КНР, этот проект (даже без США) сохраняет в определённой мере антикитайскую направленность, поскольку, в частности, выступает конкурентом патронируемого Пекином проекта “АСЕАН+6”.
Напомним, что участниками данного проекта, не вышедшего пока из стадии переговоров, являются 10 стран Юго-Восточной Азии плюс Австралия, Индия, КНР, Новая Зеландия, Республика Корея и Япония. То есть существенная часть будущего “АСЕАН+6” являются участниками уже действующего CPTPP.
В тоже время, с учётом наметившегося улучшения политической компоненты японо-китайских отношений, в КНР не исключают возможность некой формы взаимодействия с новым объединением.
В США, при отсутствии какой-либо официальной реакции на обсуждаемое здесь событие, в прессе обращается внимание главным образом на два момента. Во-первых, участниками CPTPP оказались все ближайшие региональные союзники Вашингтона. Во-вторых, по мере постепенного снижения и, в конце концов, снятия внутри данного объединения тарифов на импортируемую продукцию, возрастут проблемы с реализацией американских товаров на рынках стран-участниц CPTPP. Особо неприятные перспективы прогнозируются фермерам США.
Добавим от себя, что со вступлением в силу CPTPP укрепляются позиции Токио в трудных переговорах с Вашингтоном на предмет “устранения перекосов” в двусторонней торговле.
Тем временем городской обыватель Японии ощутил выгоды от вступления в силу CPTPP в первые же новогодние дни. На прилавках торговых сетей Токио очень кстати появилась более дешёвая (возможно, уступающая по качеству японской) импортная сельхозпродукция.
Что, однако, стало плохой новостью для японских фермеров. Отметим, что правительство предпринимает меры с целью смягчения “неизбежных издержек” процесса реализации крайне важного для Японии проекта.
В целом же, повторим, вступление в силу CPTPP становится значимым событием текущего этапа “Большой мировой политики”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
