В течение всего лишь двух недель второй половины ноября–начала декабря с. г. можно было наблюдать удивительную метаморфозу в оценках нынешним американским президентом роли Пакистана в некоторых значимых (как относительно отдалённых, так и текущих) событиях мировой политики.
19 ноября в интервью информационному каналу Fox News, основные положения которого далее были воспроизведены в Twitter, Д. Трамп высказал ряд претензий руководству Пакистана, отражавшие давно устоявшееся негативное отношение Вашингтона к этой стране. Которое, в свою очередь, стало неизбежным следствием общего курса США на резкое улучшение отношений с Индией в попытках превратить её в главный азиатский “контрбаланс” быстро растущему Китаю.
При этом пришлось пожертвовать (квази)союзническими отношениями с Исламабадом. Отметим, что в течение всего периода холодной войны Пакистан был опорой американской политики в субрегионе Южной и Центральной Азии. Одним из главных элементов этой политики было противодействие той же Индии, находившейся тогда в тесных отношениях с СССР.
19 ноября с. г. Д. Трамп не сказал ничего нового по сравнению с тем, что он говорил почти годом ранее. Это были всё те же слова об “укрывательстве” Усамы бен Ладена (“которого можно было ликвидировать значительно раньше”), о неэффективном использовании Исламабадом американской помощи в борьбе с “терроризмом”.
В тот же день премьер-министр Пакистана Имран Хан на своей странице в Twitter оставил запись, в которой “напомнил мистеру Трампу”, что, во-первых, ни один пакистанец не был участником так называемых “событий 9/11” и, во-вторых, в ходе добровольного присоединения к операции США в Афганистане Пакистан потерял 75 тыс. человек и понёс материальный ущерб на сумму в 123 млрд долл. По сравнению с которой, продолжает И. Хан, американская “помощь” в 20 млрд долл. выглядит ничтожной.
Пакистанский премьер не упустил случая также напомнить, что, задействовав 140 тыс. военнослужащих НАТО, 250 тыс. афганских солдат и потратив 1 млрд долл., США “сделали Талибан только сильнее”.
Однако уже в начале декабря на встрече с журналистами тот же И. Хан сообщил, что получил письмо от американского президента. В этом послании, по словам И. Хана, была выражена просьба “содействовать мирному процессу в Афганистане и окончанию 17-летнего американского военного присутствия в стране”. Конкретно речь идёт о том, чтобы Пакистан “побудил” руководство Талибана к началу “диалога с США”. Надо полагать, на предмет формата окончания военного конфликта в Афганистане.
И. Хан сообщил о положительной в целом реакции на письмо американского президента, которое уже передано в МИД с целью подготовки официального ответа.
Некий сотрудник указанного министерства посчитал возможным предположить, что содержание ответного письма далеко выйдет за рамки афганской проблематики и речь может пойти о “возобновлении двустороннего стратегического диалога, а также улучшении торгово-экономических связей” между США и Пакистаном.
На этом завершается скупая фактура о содержательной стороне переписки между лидерами обеих стран, спровоцировавшая взрыв комментариев в мировых СМИ.
Порассуждаем в очередной раз и мы на тему афганской проблематики и участия в ней США в контексте развития политической игры в субрегионе Южной и Центральной Азии. Который, в свою очередь, становится органичным элементом более широкого политико-географического поля, обозначаемого в последнее время “Регионом Индийского и Тихого океанов”.
В НВО ранее отмечалось, что ещё предыдущей американской администрацией афганская проблематика рассматривалась в качестве источника тяжёлой головной боли для США. Именно администрацией Б. Обамы масштаб американского военного присутствия в этой стране был сокращён на порядок и уже при ней ставился вопрос о полном прекращении вооружённой формы конфликта. Но на таких условиях, которые бы позволяли ведущей мировой державе более или менее “сохранить лицо”. Собственно, при всей публичной “анти-обамовской” риторике, Д. Трамп фактически продолжает дело своего предшественника в крайне болезненной для США проблеме.
Последняя заключается отнюдь не в отсутствии контактов с талибами, которые давно и надёжно (хотя и в неофициальном формате) поддерживаются. Что, кстати, является скорее правилом, чем исключением в любых войнах: солдаты в окопах продолжают убивать друг друга, а в это время где-то “на нейтральной территории” джентльмены в цивильных костюмах ведут беседы на тему условий “прекращения всего этого безобразия”.
Как всегда, главная трудность заключается в согласовании исходных позиций. Месседж, посылаемый талибами в ходе подобного рода контактов с американцами выглядит приблизительно так: “Нет проще проблемы! Собираете вещички и домой. Без всяких с нашей стороны помех. А мы уж тут сами как-нибудь всё уладим”.
Каково такое слышать ведущей мировой державе? Что же напрасно выкинули свыше триллиона долларов, зря привлекали союзников по НАТО? А что будет с кабульским правительством и в целом с властной системой, созданной при использовании всех “демократических процедур”?
Поскольку США отказываются соглашаться на безусловный военный уход из Афганистана, талибы проигнорировали такую международную площадку, как созданная в начале 2016 г. “Четырёхсторонняя координационная группа” в составе ответственных представителей США, Китая, Пакистана и официального Кабула. Уже через несколько заседаний “Группы” отсутствие за столом переговоров талибов выявило бессмысленность продолжения её работы.
Не участвовали талибы и в совместном заседании министров иностранных дел КНР, Пакистана и Афганистана, которое состоялось в Пекине в конце 2017 г. Хотя в принятом тогда итоговом документе Талибан упоминался в качестве непременной стороны будущего урегулирования ситуации в стране, которое должно проводиться “под руководством самих афганцев”.
Едва ли не первой официальной международной площадкой, на которой присутствовала делегация Талибана, стал “Московский формат консультаций по Афганистану”, прошедший 9 ноября с. г. под патронажем российского МИД. Что, кстати, является несомненным достижением российской внешней политики в целом и, в частности, её дипломатической компоненты.
Поэтому поделиться с Вашингтоном опытом привлечения Талибана к официальным переговорам, видимо, вполне могла бы и Москва. Но сегодня российско-американские отношения выглядят совсем скверно, и Д. Трампу, с учётом сложностей ситуации внутри США, оказалось удобнее обратиться с похожей просьбой к Пакистану.
Нельзя, впрочем, исключать, что в данном случае Вашингтоном двигал даже не столько мотив разрешения (действительно болезненной) афганской проблемы, сколько тот самый более широкий контекст нынешнего состояния глобальной игры.
Возможно, главной целью инициативы американской администрации является хотя бы притормаживание движения Пакистана в сторону КНР, которое возобновилось (после короткой паузы и размышлений) с приходом к власти в Исламабаде нового руководства во главе с И. Ханом. Сам же этот неприятный для США факт, в немалой степени был спровоцирован прорывным характером итогов последнего этапа многолетнего процесса американо-индийского сближения.
Но даже для частичного восстановления позиций США в Пакистане потребуется поиск оптимального баланса (если он вообще существует) в стратегии развития отношений Вашингтона с Нью-Дели и Исламабадом. Потребуется учитывать текущие проблемы Пакистана, едва ли не главная из которых сегодня обусловлена опустошением национальной казны.
В свою очередь, и правительству И. Хана гипотетический позитивный тренд американской политики на пакистанском направлении предоставляет определённые возможности для маневрирования в треугольнике, который образуют геополитические тяжеловесы, каковыми являются США, КНР, Индия. В частности, для продолжения (пока безуспешных) попыток снизить уровень напряжённости в отношениях с Нью-Дели.
В целом же, заслуживает дальнейшего внимания развитие событий (если оно последует) в связи с перепиской президента США и премьер-министра Пакистана.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
