По весьма условной шкале Австралию можно отнести к группе игроков “второго-третьего” уровня значимости в той политической игре, которая разворачивается в регионе Индийского и Тихого океанов. В эту же группу можно включить, например, Пакистан, Иран, Южную Корею. Главными же игроками, безусловно, являются США и КНР.
Обозначенный выше уровень значимости Австралии позволяет рассматривать её, с одной стороны, в качестве объекта воздействия стратегий более «весомых» игроков и, в тоже время, как немаловажного, достаточно автономного участника региональной игры.
Реальная политическая практика иллюстрирует обе “ипостаси” Австралии. Её “объектность” проявляется в крайне неудобной позиции “шпагата”, в котором страна пребывает по причине нахождения в военно-политическом союзе с США при существенной зависимости экономического процветания от развития торгово-экономических связей с Китаем.
Свидетельством же “субъектности” Австралии может служить то, что она неизменно (в течение уже 15-и лет) включается в качестве равноправного участника в те или иные военно-политические проекты антикитайской направленности. Периодически происходит, например, деактуализация проекта “Четвёрки” с участием США, Японии, Индии и Австралии.
“Качели” с этим проектом объясняются тем, что США и КНР явно стремятся избежать перспективы оказаться в рамках игры “с нулевой суммой”, в которую (казалось бы, неизбежно) их загоняет логика развития событий в регионе. Попытки притормозить процесс скатывания американо-китайских отношений в неуправляемую фазу расширяют пространство маневрирования для игроков ранга Австралии.
И практика последних двух месяцев демонстрирует, что Австралия не без успеха таким маневрированием занимается. Чему способствует частичное переформатирование кабинета министров страны, проведенное в конце августа. Пост премьер-министра занял Скотт Моррисон – однопартиец предыдущего премьера Малкольма Тернбулла.
С определённой осторожностью можно полагать, что новый глава правительства, всячески демонстрируя приверженность союзу с США (и квазисоюзу с Японией), более чем предшественник склонен развивать отношения с КНР.
Вторую тенденцию должен был отобразить, состоявшийся 8 ноября, визит в Пекин министра иностранных Марис Пейн (занимавшей в правительстве М. Тернбулла пост министра обороны), а также итоги её переговоров с китайским коллегой Ван И. Однако использованное в комментарии по этому поводу агентством Associated Press определение “оттепель”, пожалуй, излишне эмоционально, поскольку и ранее не наблюдалось особой “заморозки”. Просто в огромном общем объёме двусторонней торговли (достигшем в 2016-2017 фин. году суммы 175 млрд долл.) продолжают превалировать поставки Австралией на китайский рынок сырья, главным образом угля и железной руды. А неоднократные двусторонние заявления о необходимости развития кооперации в сфере высоких технологий и притока в Австралию китайских инвестиций, по объёму которых Пекин является сегодня лишь девятым партнёром Канберры, пока не привели к заметным практическим результатам.
Как раз накануне прибытия М. Пейн в КНР правительство Австралии отказало китайско-гонконгскому консорциуму в возможности приобрести чуть менее половины активов австралийской газовой компании APA Group (на сумму 9 млрд долл.), занимающейся также разработками в сфере возобновляемой энергетики. М. Пейн, “приветствуя инвестиционную активность КНР в Австралии”, указала, что в данном случае правительство не могло допустить “чрезмерную концентрацию в руках иностранного владельца” активов самой крупной газотранспортной компании страны.
Напомним, что нечто похожее говорилось и двумя годами ранее, когда китайской государственной компании сетевого распределения электроэнергии не было разрешено приобрести 50,4% акций аналогичной австралийской компании Ausgrid на схожую сумму в 7,7 млрд долл.
В августе уже текущего года было отказано в развертывании бизнеса на территории Австралии знаменитым китайским компаниям ZTE и Huawei, которые являются одними из мировых лидеров в сфере современных систем коммуникаций.
Судя по всему, сложившийся формат торгово-экономических отношений с КНР, несмотря на приведенную выше риторику, устраивает и новое правительство Австралии.
В одном из последних исследований неправительственного Австралийского института политической стратегии (Australian Strategic Policy Institute, ASPI) констатируется отсутствие обобщённого подхода к политике в отношении Китая, а также определённая конкурентность её экономической и оборонно-политической компонент.
Более того, отмечается даже не “раздвоение”, а распадение этой политики на “группы интересов”. В качестве иллюстрации привлекается пример подписания 25 октября правительством штата Виктория (второго по численности населения и экономической значимости) с послом КНР в Канберре Меморандума о взаимопонимании на предмет подключения штата к китайскому проекту НШП.
Упомянутая работа ASPI вызвала ожидаемо негативную реакцию в КНР, где её содержание оценили как очередное проявление “общезападной” паранойи относительно несуществующей “китайской угрозы”.
Как бы то ни было, но для подозрений относительно “неверности” центрального правительства страны обязательствам перед союзниками нет никаких оснований. Австралия является лидером условного “Запада” в стратегическом противостоянии с КНР за контроль над субрегионом юга Тихого океана и расположенными здесь островными государствами.
Поучаствовала Австралия и в очередном сеансе по оживлению (скорее всего, остывающего) тела упоминавшейся выше “Четвёрки”. Магическое действо было совершено 15 ноября в Сингапуре на полях очередного саммита стран Восточной Азии. Но, судя по уровню представительства (от США, например, присутствовали чиновники Госдепартамента ниже среднего ранга), уже сами участники, видимо, не верят в жизнеспособность данного проекта.
Впрочем, он может приобрести актуальность, но только в том случае, если объективный процесс становления КНР в качестве глобальной сверхдержавы сразу всеми участники “Четвёрки” будет однозначно восприниматься как угроза жизненно важным интересам.
Но, повторим, даже её лидер (США) не оставляет попыток найти некие компромиссы в решении проблем в отношениях с КНР. То же можно сказать и о трёх других участниках, включая Австралию.
Следует оговориться, что “Четвёрка”, видимо, деактуализируется как военно-политический проект. Однако нельзя исключать, что встреча в Сингапуре представляла собой зондаж возможности его “переформатирования” в виде альтернативы китайскому проекту НШП. В связи с этим отметим, что ещё 31 июля министры иностранных дел США, Японии и Австралии договорились о совместном финансировании инфраструктурных проектов в РИТО.
На состоявшейся 13 ноября встрече в Токио между вице-президентом США М. Пенсом и премьер-министром Японии С. Абэ стороны приняли решение о формировании фонда в 70 млрд долл. для инвестирования подобного рода проектов “на пространстве от Индии до западного побережья США”. И вновь говорилось о необходимости создания альтернативы китайскому НШП.
Наконец, обратил на себя визит в Австралию С. Абэ, куда японский премьер отправился после участия в саммитах, состоявшихся в Сингапуре. Базой для его переговоров с австралийским коллегой С. Моррисоном можно считать разносторонние итоги японо-австралийской встречи в формате “2+2” (то есть министров иностранных дел и обороны), которая состоялась 10 октября в Сиднее.
В ходе визита С. Абэ посетил Дарвин, подвергшийся в 1942-1943 гг. японской бомбардировке. Более разрушительной, чем во время налёта на Перл-Харбор. Наряду с посещением мемориала о тех печальных событиях, он проинспектировал ход работ на объектах освоения крупнейшего подводного газового месторождения Ichthys (добыча и транспортировка газа на берег по трубопроводу длиной 800 км, сжижение и заливка СПГ в морские танкеры). Проект реализуется главным образом японскими компаниями при участии французской Total. Первый танкер с СПГ отправился из Дарвина в конце октября с. г.
Сообщается о подготовке совместных учений ВВС обеих стран здесь же на севере Австралии. В его названии (Bushido Guardian), возможно, присутствует специфический британский юмор, но, с учётом случившегося в Дарвине 75 лет назад, уже на грани мазохизма.
В целом же события последних недель с участием Австралии показывают, что страны её уровня значимости сохраняют пространство для маневрирования, пока оба главных игрока продолжают находиться в состоянии “карты к орденам, глаза в глаза”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
