Как не раз писал автор, напряжение на Корейском полуострове приостановлено, во многом соответствуя российско-китайскому плану «двойной заморозки». И хотя диалог США и КНДР движется медленно и с претензиями, о разрыве и возвращении к временам обострения никто не объявлял.
При этом ни одна из сторон не сделала пока серьезных уступок; с завершением программы создания стратегических ядерных сил КНДР старые полигоны имеют меньшее значение.
Более того, на фоне растущего обострения отношений США и Китая можно обратить внимание на то, что визит Помпео в КНДР прошел в гораздо более теплой обстановке. Похоже, стороны действительно до чего-то договорились, и это что-то воздействует на умы экспертов, хотя каждый заполняет это пустое пространство в меру своих представлений о политике. Наиболее распространенных версий три, и хотя каждая из них отдает конспирологией, на взгляд автора, они «достаточно сумасшедшие», чтобы их разобрать.
Цель атаки – Иран, а корейскую проблему «поставили на паузу»?
Первая версия говорит о том, что в кулуарах власти США уже принято решение, что мишенью для демонстрации того, «кто тут мировой гегемон», выбрана не Северная Корея, а Иран.
Выбор американских стратегов, определяющих «мальчика для битья», в сторону Тегерана можно определить по следующим соображениям:
- У Ирана нет ракетно-ядерной программы того уровня, при котором она реально может нанести США неприемлемый ущерб.
- У Ирана нет возможности ответить на удар встречной атакой по таким дорогим региональным союзникам, которыми для Вашингтона являются Токио и Сеул.
- Атака Ирана в большей степени задевает интересы России, так как в ее концепции внешней политики Ближний Восток имеет большее значение, чем Дальний.
- Применительно к Ирану значительно более велик шанс, что тактика работы с пятой колонной принесет зримые плоды.
- При этом Иран большая и развитая страна, разгром которой хорошо покажет мощь нынешних США, а уровень ее демонизации несложно довести до северокорейского.
- Не забудем, что хотя специалистам по Корее Джон Болтон хорошо запомнился своей антипхеньянской позицией, Иран он не любит не меньше.
Однако две серьезные войны в одно и то же время не потянут даже США, и потому менее значимый и более рискованный конфликт они сейчас явно склонным «поставить на паузу», переключив внимание общественного мнения на демонизацию Ирана так, чтобы к моменту саммита «переходящий черный плащ главного мирового злодея» сменил хозяина. А если Ким Чен Ын уже не воплощение Зла номер один, то и сделка с ним не должна закончиться исключительно безоговорочной капитуляцией и вообще может уйти в тень.
Подтверждением этой теории был бы всплеск демонизирующих Иран материалов, при том что в отношении Кима будут писать, что он, конечно, тиран, но ведет себя конструктивно. Но этого всплеска пока нет, и, хотя 30 апреля премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху сообщил, что разведка страны получила доказательства того, что Иран ведет разработку собственного ядерного оружия, 8 мая Дональд Трамп объявил о выходе Вашингтона из ядерной сделки, а 21 мая 2018 г. Майк Помпео озвучил 12 требований, которые должен выполнить Иран (в том числе вывод иранских войск из Сирии, Ирака и Йемена и прекращение поддержки проиранских сил там), дальнейшего нагнетания, характерного для предвоенной ситуации – нет. Точнее, оно наблюдается на ином направлении.
На самом деле Ким пообещал нейтралитет в американо-китайском противостоянии?
Вторая версия обращает внимание на растущую напряженность в отношениях Вашингтона и Пекина, которая, похоже, может принять куда более серьезный оборот. Оставим за бортом некоторые «смелые» представления о том, что в экономике США столько структурных проблем, что их спишет только по-настоящему большая война. Но часть знакомых эксперту авторов уже задается вопросом: не перерастет ли торговая война в «четвертый тайваньский кризис»?
Конечно, здесь многое зависит от того, насколько в окружении Трампа эксперты считают Китай серьезным или несерьезным противником. Но там хватает людей, уверенных, что Китай не выдержит давления и окажется колоссом на глиняных ногах, либо убежденных в том, что дальнейшее возвышение КНР означает гибель Америки как сверхдержавы.
Так или иначе, Соединенным Штатам достаточно важно лишить Китай максимального количества союзников и работа в этом направлении активно ведется. Можно вспомнить, что делается по этому поводу в Южной или Юго-Восточной Азии.
Теперь посмотрим на ситуацию с северокорейского угла. Несмотря на всплеск риторики дружбы с весны 2018 года, отношения между двумя странами не такие простые и Северной Корее не очень хочется войти в сообщество «общей судьбы». Идеальной ситуацией для Пхеньяна была бы возможность лавировать между Пекином и Вашингтоном, также как в советское время Пхеньян лавировал между Пекином и Москвой. Да, это не давало бы такой поток экономической помощи, какой сюзерен наделяет вассала в обмен на послушание, но для северокорейского руководства на первом месте всегда была возможность принимать самостоятельные решения.
На фоне советско-китайского противоборства Северная Корея в целом сохраняла нейтралитет, и сторонники данной версии представляют себе, что главным дипломатическим успехом визита Помпео было то, что в секретной части сделки оговаривался нейтралитет КНДР в случае американо-китайского конфликта за Тайвань или острова в Южно-Китайском море.
Грубо говоря, если начнется обострение, КНДР поддержит Китай словом, но не делом. Так же, как Китай в свое время заявлял, что если Северная Корея будет вести себя слишком провокационно, а Соединенные Штаты не нарушат определенную красную линию, то Китай будет выражать озабоченность, призывать к решению конфликта политико-дипломатическим путем, но не делать ничего большего.
Конечно, в определенной мере Ким Чен Ын здесь продает воздух, несколько преувеличивая свои связи с Китаем с тем, чтобы их «разрыв» стоил бы больше в глазах Вашингтона. Но можно обратить внимание, что Соединенные Штаты вполне идут навстречу, и в «неконструктивном поведении» Трамп обвиняет не северокорейское руководство, а Пекин. Возможно, он верит в то, что КНДР могла бы разоружиться и сейчас, но ее удерживают. Но так же возможно, что желание снять ответственность с Кима связано со следующей версией.
Весь процесс – имитация, но стороны это устраивает?
Третья версия говорит о том, что несмотря на громкие разговоры о денуклеаризации, во время своих переговоров тет-а-тет Ким и Трамп нашли компромиссное решение, трезво взглянув на вещи. Им прекрасно понятно, что бомбу КНДР не сдаст (хотя бы из-за проблемы гарантий безопасности «после Трампа»), но продолжать курс на обострение слишком рискованно.
Казалось бы, можно сделать шаг назад по аналогии с решением, которое Москва и Вашингтон приняли во время Карибского кризиса, но в США уровень демонизации Северной Кореи таков, что уже сам факт переговоров рассматривается как уступка, даже если США не сделали на них ничего дополнительно. А если двигаться к разоружению, то у обеих сторон, и особенно у США, очень быстро кончится лимит приемлемых уступок, не наносящих урон национальной безопасности и не воспринимаемых истэблишментом и общественным мнением как потеря лица.
И вот Ким и Трамп нашли выход из тупика, напоминающий анекдот про благородного разбойника и сочувствующих ему полицейских, которые «обещали его искать день и ночь – но при этом никто не обещал его найти».
Имитация процесса позволяет обеим сторонам выиграть время и поставить дальнейшее обострение на паузу. Так как худой мир лучше доброй ссоры, пока разговаривают дипломаты, напряженность не растет, а отдельные мелкие уступки можно подавать как дипломатические победы, потому что раньше не было и этого. Скорость процесса оказывается менее важна, чем его направленность, и если Северная Корея будет делать шаги в сторону денуклеаризации «через час по чайной ложке», то ее можно будет обвинять в слишком медленных темпах, но не в том, что она не делает ничего.
Трамп не теряет лицо, потому что некоторые уступки со стороны Севера налицо, режим санкций в целом остается в силе, а на внутриполитическом фронте он может заявлять, что «прекратил гораздо худшее развитие событий». Ким и далее будет сдавать элементы ядерной программы, которые не будут иметь принципиального значения, максимально откладывая окончательное решение вопроса, требуя гарантий или встречных шагов. При этом Север получает передышку и имеет возможность сосредоточиться на развитии экономики, укрепив связи с Пекином и Москвой и выглядя не одиозным лидером, действующим мирно и проактивно.
В такой ситуации уровень взаимодействия двух стран может выйти на уровень 2007-2008 годов, когда стороны будут долго согласовывать списки ядерных объектов, процессы демонтажа и иные бюрократические сложности. Это может длиться весь первый срок Трампа, поскольку не до конца понятно, будет ли второй.
Российский политолог Артем Лукин идет дальше, предполагая, что администрация Трампа может пойти на сделку, которая позволит Вашингтону объявить о решении корейской ядерной проблемы. Однако де-факто КНДР (скорее тайно, чем явно) сохранит какое-то количество боеголовок, расщепляющихся материалов и мощностей по их производству в качестве страхового полиса на случай, если преемник Трампа решит пересмотреть условия сделки. В этом случае ядерный статус КНДР будет скорее напоминать израильский, у которого «бомбы нет, но в критической ситуации мы ее применим».
Кстати, бенефициарами от такого положения дел оказываются не только Пхеньян и Вашингтон: курс на диалог и удовлетворение требований Пхеньяна будут поддерживать режим разрядки на Корейском полуострове. Но ведь чем дольше будет длиться разрядка на Корейском полуострове, тем лучше.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
