Обмен поздравлениями между премьер-министрами Японии и КНР Синдзо Абэ и Ли Кэцяном по случаю 40-й годовщины подписания в августе 1978 г. Договора о мире и дружбе представляет собой заметное событие в том процессе трансформации политической карты региона Индийского и Тихого океанов, который происходит буквально на наших глазах.
И дело даже не в самом этом документе, не имеющем юридически обязывающей значимости. Подобного рода политические “декларации о намерениях” появляются в период более или менее благоприятного состояния отношений между сторонами – подписантами. Когда в перспективе (по крайней мере, ближайшей) не ожидается появления причин, по которым указанные отношения могли бы вдруг испортиться.
Таким периодом оказались почти два десятилетия 70-х-80-х гг. прошлого века. Напомним, что шестью годами ранее подписания упомянутого Договора Япония и КНР установили официальные дипломатические отношения.
Среди факторов, способствовавших в это время развитию японо-китайских отношений, выделим основной: обе страны оказались по одну сторону баррикады, пополам разделившей тогда глобальное политическое пространство и, как казалось, весьма надолго. Что, в свою очередь, снимало опасность возникновения сколько-нибудь значимых политических барьеров на пути формирования взаимовыгодной кооперации в сфере экономики.
Не следует упускать из виду, что успех знаменитых реформ, проведенных в КНР Дэн Сяопином, был в немалой степени обусловлен финансово-технической помощью Японии. Что, конечно, не имело никакого отношения к благотворительности. Способствуя экономическому развитию великого соседа, Япония получала гигантский рынок сбыта продукции своей промышленности, существенным образом ориентированный на экспорт.
Собственно, к этому и сводится концепция “стаи летящих гусей”, появившейся в Японии ещё в конце 20-х годов прошлого века, как альтернативы европейской практике взаимодействия с колониальными странами.
Правда, к настоящему времени Китай продаёт Японии уже больше товаров (на 30 млрд долл. при общем объёме торговли в 270 млрд долл.), чем покупает. Но всё равно значимость для неё КНР как экономического партнёра трудно переоценить. Китай закупает сегодня 17% всей экспортируемой японской продукции, несколько уступая по этому показателю только США (19%).
Но уже на стыке 80-х-90-х годов пала (достаточно неожиданным образом) та самая глобальная баррикада, по одну сторону которой находились, повторим, Китай и Япония. А далее, как в известной песне: “И каждый пошёл своей дорогой, а поезд [мировой политический процесс] пошёл своей”.
Всё большему расхождению обеих стран способствовала постепенная “конвертация” накопленной экономической мощи в политическую и самооценка каждой из них в качестве значимого участника новой игры “периода после холодной войны”. Причём с целями, всё более конкурирующими друг с другом.
Стали актуализироваться и разной значимости давние “болячки”, на которые ранее не обращали особого внимания. Например, острый характер приобрёл вопрос о праве на владение пятью необитаемыми островами Сенкаку/Дяоюйдао (общей площадью чуть более пяти кв. км), расположенными в Восточно-Китайском море.
Масла в огонь подлил некий “оценочный” доклад экспертов ООН (ещё конца 60-х годов) о якобы наличии под дном прилегающего к островам водного пространства гигантских залежей углеводородов.
Нельзя сказать, что в новых условиях Договор 1978 г. перестал вообще упоминаться. На него ссылались, главным образом, в связи с некими “круглыми датами”. Но это уже походило скорее на кивки вежливости двух соседей, находящихся в натянутых отношениях, неожиданно и некстати встретившихся на лестничной площадке.
К осени 2012 г. ситуация вообще едва не вышла из-под контроля, когда правительство Японии (де-факто владеющее архипелагом) выкупило у некоего “частного владельца” три из пяти указанных островов. Помимо “инцидентов на море” с участием кораблей береговой охраны обеих стран, по территории КНР прокатилась волна погромов предприятий японских компаний.
Официальные же отношения фактически заморозились на несколько лет. Вплоть до конца 2016 г., когда у главного игрока (в лице новой администрации США) стали отмечаться попытки резко снизить степень участия в глобальной политической игре (или вообще выйти из неё). Все прочие её основные участники начали с недоумением смотреть друг на друга в поисках ответа на вопрос: а нам-то что дальше делать?
Впрочем, двое из них, а именно Китай и Япония, кажется, переходят от “гляделок” к поиску путей по восстановлению взаимного доверия в политической сфере двусторонних отношений, отложив опять в сторону относительно второстепенные проблемы.
Базой для этого служат схожие подходы к формату отношений в мировом торгово-экономическом хозяйстве – ключевом вопросе современного этапа “Большой политики”. Прежний лидер процесса глобализации, похоже, отказывается от этой роли и стремится к двусторонней форме разрешения проблем с ключевыми внешними партнёрами. В то время как последние, и в первую очередь КНР с Японией, только укрепляются в намерении развивать процесс всесторонней (не только торгово-экономической) глобализации.
Мы уже отмечали ранее разнообразные знаки приязни, которые посылаются в последние месяцы друг другу руководством КНР и Японии. Чему способствует поддержание в регионе позитивной общеполитической погоды (Увы, но появляются веские основания для добавления к последней оптимистической фразе слова “пока”).
Среди подобного рода сигналов отметим упомянутые выше взаимные поздравления по случаю 40-летия Договора о мире и дружбе. Которые совсем не похожи на прежние холодные кивки головами рассерженных соседей. Здесь уже просматриваются приподнятие шляп, улыбки и вопросы на тему здоровья как партнёра, так и его домочадцев.
Пожалуй, наиболее представительным примером улучшения двусторонних отношений является заявленное в августе с. г. намерение компании Toyota Motor Corp. потратить свыше 1 млрд долл. на расширение (приблизительно на 35%) своих производственных мощностей в Китае. Это позволит выпускать к 2021 г. до 1,7 млн автомобилей (в США японский автогигант выпускает сегодня порядка 700 тыс. автомобилей).
Отметим, что речь идёт о той самой компании, которая в 2012 г. наиболее сильно пострадала в результате акций китайских “патриотов”.
Апофеозом же начавшегося процесса потепления японо-китайских отношений может стать визит в КНР премьер-министра Японии Синдзо Абэ, намеченного на октябрь с. г. В ходе встреч с руководством КНР будут решаться конкретные вопросы первостепенной значимости для двусторонних отношений. Прежде всего, в торгово-экономической сфере. В частности, стороны прозондируют позиции друг друга по разным проектам многосторонней экономической кооперации.
Однако непременным условием дальнейшего развития наметившегося позитива в отношениях между двумя ведущими азиатскими державами является удаление японской стороной застарелой исторической занозы в виде сохраняющейся в китайском обществе памяти о “Нанкинской резне”, проблема которой не раз обсуждалась в НВО.
На авторский взгляд, уже в ходе предстоящего визита японского премьера (помешать которому могут только некие экстраординарные события в регионе) последний приедет, наконец, в Нанкин и молча постоит на месте поминовения жертв событий 80-летней давности. Тем самым крайне болезненная заноза в японо-китайских отношениях будет удалена. Напомним, что подобным образом в мае 2016 г. была решена тогдашним американским президентом Б. Обамой проблема памяти о ядерных бомбардировках американцами Хиросимы и Нагасаки.
Следует, наконец, предостеречь от излишней эйфории в связи с наметившимся позитивом в японо-китайских отношениях (впрочем, как и в китайско-индийских). Никуда не исчезнет (по крайней мере, в ближайшее время) фактор пребывания Японии в военно-политическом союзе с США, то есть с ключевым геополитическим оппонентом КНР.
Хотя в сфере японо-китайского военного взаимодействия тоже отмечается некоторый позитив. Например, решается вопрос о расширении до двух суток “паузы” в действиях патрульных судов в случае опасного сближения в спорных районах. Но последствия “взаимной нацеленности” военного строительства и активности обеих стран никуда не исчезнут.
Но, пожалуй, главная угроза исходит от возможного очередного ухудшения политической погоды в регионе. И в этом плане не может не настораживать торможение процесса разрядки напряжённости на Корейском полуострове, которое проявилось, в частности, в заявлении министра обороны США Дж. Мэттиса о прекращении перерыва в совместных военных учениях с Южной Кореей.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
