Из сообщений мировых СМИ, посвящённых ситуации на Корейском полуострове, может сложиться неверное впечатление, что источнику “мирового зла”, каковым представляется КНДР, противостоит военно-политический союз в составе США, Японии и Республики Корея.
В последнее время, действительно, японские Self-Defense Forсe подключаются к масштабным американо-южнокорейским военным учениям. Но это никак не свидетельствует о том, что свершилась, наконец, 20-летняя американская мечта о формировании упомянутого выше союза. Хотя США находятся в союзнических отношениях как с Японией, так и с РК.
Более того, уверенно можно утверждать, что он не появится и в будущем, даже перед лицом ужасной “северокорейской угрозы”. При этом полезно напомнить малоизвестный факт о том, что в течение почти всего 2014 г., несмотря на публичную антисеверокорейскую риторику, Япония (без излишних “шума и пыли” и поначалу вполне успешно) обновляла тропу взаимосвязей с КНДР, проложенную десятью годами ранее премьер-министром Дз. Коидзуми. В ходе переговоров на нейтральных территориях (главным образом в Монголии), которые велись под предлогом решения пресловутой проблемы “похищенных”, дипломаты обеих стран продвинулись так далеко, что США пришлось в конце 2014 г. громыхнуть кулаком по столу МИД Токио: “За спиной главного союзника ведёте сепаратные переговоры с Пхеньяном!?”
Что же касается отношений между Японией и РК, то здесь причина головной боли Вашингтона носит прямо противоположный характер: никак не удаётся превратить указанные отношения не то что в союзнические, но хотя бы в более или менее сносные. Периодически японский посол “временно” отзывается из Сеула. Когда же он находится в столице РК, с ним в течение многих месяцев не общаются официальные лица страны.
Основная причина сложностей в политической сфере отношений между Японией и РК можно определить каучуковым словом “история”, которая сегодня представлена двумя относительно свежими фрагментами. Речь идёт о спорах относительно принадлежности двух необитаемых островов Токто (общей площадью менее 0,2 кв. км), расположенных, примерно посередине Японского моря, и о так называемой проблеме “женщин комфорта”, не раз обсуждавшейся в НВО.
Датой зарождение первого фрагмента считается 1905 г. (когда перед высадкой в Корее Япония захватила указанные острова), второй сформировался в конце 20-х-начале 30-х годов прошлого века, то есть в период японской оккупации Корейского полуострова.
Впрочем, на авторский взгляд, фундаментальная причина сложностей в японо-южнокорейских отношениях (и взаимной неприязни между японцами и корейцами) “закопана” по времени значительно глубже.
Острова Токто (которые в Японии называют Такэсима) сегодня де-факто принадлежат РК. Видимо, в силу распоряжения 1946 г. командующего оккупационными силами на территории Японии генерала Д. Макартура. В свою очередь Япония может ссылаться на факт отсутствия этих островов в перечне территорий, от владения которыми она обязывалась отказаться последующим Сан-Францисским мирным договором.
Как бы то ни было, но каждый демонстративный акт РК, призванный подчеркнуть принадлежность ей островов Токто, неизменно вызывает официальный протест Токио. Так было в 2012 г., когда на островах высадился тогдашний президент РК Ли Мён Бак (что послужило поводом для “временного” отзыва японского посла). Так случилось в конце декабря 2017 г., когда РК провела двухдневные военно-морские учения в районе тех же островов.
В это же время в очередной раз дал о себе знать и второй фрагмент недавней истории. 24 ноября южнокорейский парламент узаконил поминальный день (14 августа) по “женщинам комфорта”. Что вызвало ожидаемо негативную реакцию со стороны руководителя аппарата правительства Японии Ёсихидэ Суги, заявившего о противоречии данного акта двустороннему Соглашению декабря 2015 г. С указанным документом в Японии связывают “окончательное и необратимое” решение проблемы “женщин комфорта”.
С целью поиска некоего компромисса в данном вопросе министр иностранных дел РК Кан Гён Хва провела 19 декабря с. г. встречу в Токио со своим японским коллегой Таро Коно. Видимо, без всяких результатов, ибо Т. Коно настаивал на “имплементации” Южной Кореей положений упомянутого Соглашения.
Ответный ход РК свёлся к заявлению 26 декабря официального представителя МИД страны о существовании “секретного приложения” к указанному Соглашению, где “окончательность и необратимость” решения проблемы “женщин комфорта” изложена (якобы) в письменном виде. Впрочем, о том, что нечто подобное, видимо, имеется, было ясно и два года назад. Достаточно было вслушаться в риторику тогдашнего министра иностранных дел Японии Фумио Кисиды.
Поэтому само заявление МИД РК и комментарии к нему выглядят сегодня, скорее, актом саморазоблачения (в стиле “самостийного” соседа РФ): “Это не мы, а она (то есть бывший президент Пак Кын Хе) подписала Соглашение 2015 г. Мы её теперь за это судим”.
Как бы то ни было, но в конце 2017 г. оба фрагмента недавней истории японо-южнокорейских отношений сработали в режиме резонанса. На момент написания настоящей статьи его следствием являются (якобы уже принятые) решения об игнорировании премьер-министром Японии Синдзо Абэ церемонии открытия в РК зимних Олимпийских игр и очередном “временном” отзыве японского посла. Напомним, что последний раз посол Японии отзывался из Сеула (и тоже “временно”) всего лишь год назад.
Сложности в политической сфере японо-южнокорейских отношений не могут не отражаться на экономической сфере, которая, на первый взгляд, выглядит неплохо. При общем объёме двусторонней торговли в 2016 г. на уровне 70 млрд долл. Япония является третьим торговым партнёром РК. Это, конечно, не 200 млрд долл. китайско-южнокорейской торговли, но вполне сопоставимо с торговым оборотом между РК и США (порядка 100 млрд долл.).
Негативное же влияние политических неурядиц в японо-южнокорейских отношениях проявляется, прежде всего, в многолетней пробуксовке переговорных процессов по заключению соглашения о свободной торговле (Free Trade Agreement, FTA) как в двустороннем, так и трёхстороннем (с участием КНР) форматах. При том что количество FTA-партнёров РК уже исчисляется несколькими десятками. Пока не помогает и крайне серьёзный мотив для региональной экономической кооперации, обусловленный тенденцией к протекционизму в сфере экономики новой американской администрации.
Следует, наконец, отметить, что ситуация, складывающаяся на Корейском полуострове в целом и в японо-южнокорейских отношениях в частности, развивается по сценарию хорошего детектива: на самом деле происходит не то, что можно наблюдать на картинке, формируемой мировой пропагандистской машиной.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».