Продолжая цикл материалов о «большой чистке нового президента Республики Корея», перейдем к тому, как сильно шерстят разведслужбу. Наиболее громкая новость здесь связана с новым витком уголовного дела против экс-главы национальной службы разведки Вон Сэ Хуна, в связи с чем автор считает необходимым напомнить аудитории подробности, благо об этом человеке и связанном с ним скандале мы писали давно и не раз.
В свое время Ли Мён Бак поставил руководить разведкой свое доверенное лицо, курирующее его избирательную кампанию, и в течение долгого времени Вон считался непотопляемым, несмотря на совершенно феерические скандалы, наподобие задержания группы агентов секретной службы охраной гостиницы, обнаружившей их в номере индонезийского дипломата. Случайно вернувшийся в свой гостиничный номер один из членов делегации обнаружил, что в его комнате находятся три человека, пытающиеся скопировать из его служебного компьютера информацию, касающуюся позиции Джакарты по военно-техническому сотрудничеству с Сеулом. Когда дипломат поднял шум, взломщики спрятались на балконе, а затем предъявили нагрянувшей специальной следственной бригаде полиции удостоверения сотрудников спецслужб.
Не менее громким было дело Ю У Сона, который, по версии разведки, несколько раз через Китай бывал в Северной Корее, где получал шпионские задания. В качестве доказательств были представлены показания его сестры и регистрационные документы китайских властей, в которых подтверждается, что Ю был в КНДР больше раз, чем он говорил. Однако сначала сестра Ю отказалась от своих показаний, заявив, что ей угрожали. Затем посольство КНР официально заявило, что документы поддельные. Прочие свидетели также стали путаться в фактах, и в итоге информатор разведслужб признался, что предоставил сфабрикованные данные «по заданию центра», а сотрудник разведки, работавший под прикрытием генконсульства Кореи в Шэньяне (КНР), допустил подлог «из-за чрезмерного давления руководства».
Вообще, именно при Воне разведка окончательно переключилась с реального противостояния КНДР на громкие, но выдуманные дела или борьбу с противниками режима. Так, существенно расширило свой штат подразделение, которое занималось борьбой с «негативной пропагандой» (в первую очередь, в электронных СМИ). Когда жена Ким Чен Ына Ли Соль Чжу оказалась в Южной Корее настолько популярной, что в Интернете появилась идея создать ее фан-клуб, «отделение психологической войны» грудью встало на защиту родины. Сидящие под фальшивыми аккаунтами (при том, что Интернет в Республике Корея «по паспорту», особенно если речь идет об участии в политической дискуссии) сотрудники органов делали всё, что можно, «для недопущения ее восхваления».
Погорел Вон на создании «интернет-бригады», когда бытующий среди демократической общественности миф о «троллях в погонах» (сотрудниках органов безопасности, которые по заданию Центра участвуют в политической интернет-активности, проталкивая кандидата от партии власти и черня его противников) воплотился в «демократической РК». Как открыто заявлял глава спецслужб, «элементы, поддерживающие Северную Корею, пытаются снова дорваться до власти и поддерживают контакт с КНДР. Если мы решительно не ответим на это, то нашу службу могут ликвидировать».
Вон лично инициировал работу по противодействию оппозиции на выборах, и по его указанию сотрудники разведки создали около 400 аккаунтов в Твиттере, чтобы писать сообщения на тему президентских выборов или делиться сообщениями других пользователей. Спецслужбисты жали нужные кнопки «за» или «против» на разных порталах, оставляли в соцсетях и на форумах комментарии, критикующие оппозиционных кандидатов и поддерживающие представителя правящего лагеря — Пак Кын Хе.
Налицо было нарушение как Закона о выборах, так и отдельного Закона о нейтралитете спецслужб (таковой был введен сразу же после окончания военной диктатуры и направлен на то, чтобы органы безопасности не вмешивались в политику), запрещающего представителям разведки участвовать в политической деятельности в любой форме.
Пак Кын Хе одержала победу на выборах 19 декабря 2012 г., но 1 апреля 2013 года оппозиционная Демократическая партия направила в прокуратуру иск против Вон Сэ Хуна. При этом новый президент отнюдь не была обрадована такому повороту событий. Во-первых, она принадлежала к иной, более умеренной фракции консерваторов. Во-вторых, подобный скандал мог поставить под вопрос легитимность ее прихода к власти. Поэтому Вон пошел под суд, и на него завели еще и дело о коррупции.
Конфликт усугубился из-за заявления бывшего главы специальной следственной группы по делу о Национальной службе разведки Юн Сок Ёля, формально отстраненного из-за превышения должностных полномочий. Как утверждал Юн, все данные по расследованию были переданы главе Центральной окружной прокуратуры Сеула Чо Ён Гону, и потому о незаконности получения улик говорить нельзя. В связи с этим лидер Демократической партии Ким Хан Гиль потребовал от президента извинений за попытку прокуратуры скрыть истину. Оппозиционные силы вновь критически высказались в отношении правительства Пак Кын Хе, указывая на то, что ситуация с Юн Сок Ёлем демонстрирует стремление правительства взять под контроль прокуратуру, и даже СМИ Республики Корея начали открыто писать о том, что пассивная позиция президентской администрации по этому вопросу наносит ущерб имиджу Пак Кын Хе.
В сентябре 2014 года суд Центрального округа Сеула признал Вон Сэ Хуна виновным и приговорил к лишению свободы сроком на 2,5 года с запретом занимать должности госслужащего в течение трёх лет с отсрочкой исполнения приговора на 4 года. Так называется условный срок.
Решение демонстрировало стремление обойти острые углы. С одной стороны, Вон признан виновным в нарушении Закона о нейтралитете спецслужб. То, что во время выборов он распространял письма об активном противодействии просеверокорейским силам через внутреннюю сеть разведки, и было оценено как оказание поддержки или противодействия определённой политической партии. Однако нарушение Закона о выборах Вону не вменили под предлогом того, что агитация шла не столько за Пак Кын Хе, сколько против левых. В итоговом заявлении суда утверждается, что «Вон не давал прямых указаний, прямо направленных на то, чтобы помешать или помочь кому-либо из кандидатов». Это понятно, поскольку если признать, что Закон о выборах был нарушен, оппозиция могла воспользоваться этим, чтобы поставить под сомнение результаты выборов.
Что же до обвинений в коррупции, то так как следствие шло долго, за получение взяток на общую сумму в более чем 170 тысяч долларов за помощь строительной компании в получении выгодных заказов, Вон получил 14 месяцев тюрьмы, которые отбыл, пока находился в заключении по обвинениям по вмешательству в выборы.
Параллельно произошел крупный скандал с генеральным прокурором Кореи, который активно взялся за расследование действий спецслужб. Консервативная газета «Чосон Ильбо» обвинила генпрокурора в моральной нечистоплотности и наличии внебрачного сына. По сути, это оказалось верным, но возникли сильные подозрения, что компромат на строптивого прокурора журналистам передала разведка. Собственно, с этого времени и началась «война» спецслужбистов и прокурорских, которая сыграла свою роль в последующем следствии по делу экс-президента.
Также выяснилось, что к вмешательству в выборы были причастны не только спецслужбы, но и «киберкомандование» министерства обороны, сотрудники которого также пытались повлиять на результаты выборов через социальные сети, отписывая в интернете комментарии политического характера. Однако до военного руководства на тот момент прокурорским добраться не удалось. А когда стало понятно, что к вмешательству в выборы был причастен не только Вон, но и его преемник Нам Чжэ Чжун, в разведке затеяли реорганизацию и объявили о закрытии группы, руководившей психологической войной с Севером и в наибольшей степени «засветившейся» в скандале: « из-за отсутствия четких инструкций иногда возникали злоупотребления». После чего т.н. Третье управление (Первое занимается сбором информации по КНДР и зарубежным странам, Второе – борьбой со шпионажем и терроризмом, Третье – вопросами связи и кибер-делами во всех их проявлениях.), в состав которого входила группа психологической войны, получило название управления науки и информации и было «перенацелено» на предотвращение северокорейских кибератак.
Обвинение, однако, подало апелляцию, и 9 февраля 2015 года Высший суд Сеула увеличил срок заключения Вона до трёх лет и отменил отсрочку. Однако на фоне начавшегося «консервативного наступления» в июле 2015 года Верховный суд отменил приговор суда второй инстанции, ссылаясь на недоказанность вины.
Дело было возвращено в Высший суд Сеула, который продолжил разбирательство на фоне увеличивающейся политизации. Если оппозиционные депутаты заговорили не только о 55 тыс. комментариев, касающихся прошедших выборов, но и о том, что разведка фабриковала результаты общественного опроса в социальных сетях, настраивая население против кандидата от оппозиции, то в правящей на тот момент Сэнури подчеркнули, что прокуратура предоставила доказательства в отношении лишь 2 тыс. 200 комментариев. Цифра, указанная оппозицией, чрезмерно завышена, информация, предоставленная прокуратурой, была получена незаконно, и поэтому правящие силы не намерены обвинять в чем-либо Национальную службу разведки. Сэнури призвала оппозицию немедленно прекратить раздувать скандал и высказывать беспочвенные подозрения в том, что незначительное количество комментариев в социальных сетях повлияло на исход президентских выборов.
Новый виток расследования произошел, когда президентом страны стал Мун, и обладающая высоким уровнем сервильности государственная машина начала так же исправно раскапывать скандал, как ранее его заминала. Новый начальник разведки Со Хун немедленно инициировал сокращение полномочий спецслужб в сфере контрразведки, нацеленное на то, чтобы разведка занималось своим делом, а не вмешательством в политику. Под данным углом надо рассматривать и отмену практики «прикомандированных кураторов» от разведки в министерствах и ведомствах, и запрет на сбор информации, направленной на изучение работы СМИ или государственных структур.
Как сказал Со на инаугурационной речи, разведка станет совершенно иной структурой, направленной на службу нации и гражданам, обещая нулевую толерантность к тем, кто будет придерживаться старых правил. В рамках этой политики начал свои расследования т.н. комитет по реформированию Национальной службы разведки, и 4 августа 2017 г. в управлении внутренней безопасности НСР официально подтвердили факты вмешательства спецслужб в ход президентских выборов 2012 года. Помимо истории троллей в погонах, выяснилось даже то, что с 2009 по 2012 год Национальная служба разведки привлекла несколько десятков граждан, имевших антиправительственные взгляды, к распространению в социальных сетях негативных высказываний о деятельности тогдашнего правительства. В их числе были бывшие военнослужащие, сотрудники компаний, домохозяйки, студенты и бизнесмены, получавшие за свою деятельность деньги.
Кроме того, то, что перед президентскими выборами 2012 спецслужбы РК оказывали поддержку кандидату в президенты Пак Кын Хе путём распространения в интернете клеветнических высказываний о её сопернике Мун Чжэ Ине, признали официально, после чего в результате нового витка расследования Вон Сэ Хун был признан виновным в попытке вмешательства в выборы и получил 4 года тюрьмы.
Однако новая власть этим не ограничилась. В последнее время не проходит и дня, чтобы корейские газеты не взорвались очередной порцией разоблачений по поводу козней спецслужб. Уже выяснилось, что помимо прочего, Вон Се Хун курировал попытки политического давления на политиков левого толка. В частности, в отношении нынешнего мэра столицы Пак Вон Суна Вон Се Хун дал указание «давить, пока он не свалится». Это чревато новым уголовным делом.
Затем, прокуратура снова взялась за расследование деятельности киберкомандования вооружённых сил и даже запретила выезд из страны бывшему начальнику управления национальной безопасности при президенте Ким Гван Чжину, который был тогда министром обороны и (предположительно) давал указания о противодействии оппозиции по приказу президента Ли Мён Бака.
И хотя решение о вызове на допрос бывшего президента будет принято после анализа результатов расследования в отношении Ким Гван Чжина и Вон Сэ Хуна, многие полагают, что с учетом фракционной борьбы заведение дела на Ли Мён Бака является вопросом времени. Дескать, не могли же целых две спецслужбы заниматься подобным без ведома президента?!
На такое Ли Мён Бак не мог не отреагировать. 28 сентября бывший президент заявил, что наблюдает за ситуацией, которая разворачивается под предлогом выявления коррупции, назвав её «регрессивной попыткой», которая не только не увенчается успехом, но и нанесёт ущерб государственным интересам. Объявив антикоррупционные действия новой власти формой «политического возмездия», Ли указал, что многие обнародованные подозрения далеки от действительности, ибо «в нужное время у него будет возможность рассказать всё народу». Таким образом, экс-президент отметил возможность принятия дополнительных ответных мер в случае усиления давления. Близкие к экс-президенту люди также дали понять, что в случае вызова на допрос они расскажут не менее неприятные факты о деятельности Но Му Хена и Ким Дэ Чжуна (например, то, что черные списки были не только при консерваторах), а потому Мун Чжэ Ину и Ко стоит подумать обо всех возможных последствиях.
Мы будем следить за развитием скандала, но следующий материал о чистках будет посвящен политике Муна в области армии.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
