Основное содержание выступления отразилось в следующем пассаже премьера: “Я выражаю крайнее желание превратить 2020 г. в год, когда вступит в силу новая Конституция”.
НВО периодически обращается к теме потенциальной конституционной реформы Японии. Ибо речь идёт о важнейшем аспекте постепенного возвращения в “Большую мировую политику” страны, осенью 1945 г., как казалось, безвозвратно из неё ушедшую.
Этот уход был законодательно закреплён послевоенной Конституцией и главным образом её 9-ой статьёй, которая включает в себя два параграфа. Первый из них устанавливает “отказ [Японии] на вечные времена от войны, как суверенного права нации”, а также “от угроз или использования вооружённой силы” в отношении внешнеполитических оппонентов.
Согласно второму параграфу той же статьи, Япония обязывалась “никогда впредь” не обладать вооружёнными силами, что являлся логическим следствием первого параграфа. Действительно, зачем тратиться на (вос)создание ВС, если их всё равно запрещено использовать?
Но у реальполитик своя логика, которая всего десять лет спустя после утверждения послевоенной Конституции, привела к созданию зародыша ВС Японии. В настоящее время по факту они уже являются одними из самых мощных в мире, хотя и продолжают обозначаться эвфемизмом “Силы самообороны” (Self-Defense Forces, SDF).
Таким образом, начиная с рубежа 50-х-60-х годов прошлого века второй параграф статьи 9-ой постепенно стал прямо противоречить реалиям: де-факто вооружённые силы у Японии есть, а согласно Конституции их быть не должно.
Долгое время очевидное расхождение между тем, что есть и тем, что “должно быть” смягчалось действенностью первого параграфа той же статьи. Всегда можно было сказать, что география функционирования SDF строго ограничена национальной территории и от ВС Японии не исходит никаких угроз другим странам.
Но постепенной эрозии в последние годы подвергается содержательная сторона и первого параграфа. Зачем, спрашивается, оснащать “исключительно оборонительные” SDF системами вооружений, которые при всём желании невозможно отнести к оборонительным. Например, анаэробными дизель-электрическими подводными лодками класса “Сорю”, приближающимися по характеристикам к АПЛ.
Кроме того, с 90-х годов география активности SDF начинает выходить за национальные границы в связи с участием в миротворческих операциях ООН. В “нулевые” японские военные подключались к военным операциям западной коалиции в Ираке и Афганистане.
Необходимо оговориться, что до недавнего времени отправляемые за границу подразделения SDF фактически были лишены возможности использовать оружие даже в целях собственной защиты от нападения на места их дислокации. С осени же 2015 г. японские военные получили возможность (с нечётко прописанными ограничениями) участвовать и в боевых операциях своего ключевого союзника — США.
Первым случаем практического использования утверждённого тогда пакета специальных законодательных актов стал выход 1 мая с. г. лёгкого авианосца Izumo на боевое задание по обеспечению противолодочной обороны группы американских кораблей, находящихся в регионе Северо-Восточной Азии в связи с обострением ситуации на Корейском полуострове.
И всё же 9-ая статья, несмотря на её существенную “девальвацию” реальной политикой японского руководства в сфере обороны, продолжает играть роль серьёзной преграды на пути полноценного использования на международной арене силового инструмента в целях обеспечения национальных интересов страны.
Существенным образом эту задачу продолжает решать ключевой союзник, то есть США, который, однако, давно выражает желание, чтобы Япония более весомым образом участвовала в двустороннем военно-политическом альянсе.
К резкому расширению характера и масштабов выноса за границу активности SDF стремится и руководство Японии. Для этого статья №9 должна быть либо вообще удалена из национальной Конституции, либо фундаментально изменена с помощью поправок.
С момента начала второго премьерства (то есть с конца 2012 г.) С. Абэ не раз высказывался в пользу конституционных изменений. Однако 3 мая с. г. впервые его позиция по данному вопросу была выражена фактически в виде обращения к нации.
Оно немедленно спровоцировало настороженную реакцию основных оппозиционных партий, которые с весны прошлого года координируют свои действия в отношении правящей ЛДП и, в особенности, правительственных планов по пересмотру 9-ой статьи.
На заседании парламента последовали вопросы к премьеру с просьбой уточнить высказывание от 3 мая. На что последовал ответ с предложением “внимательно почитать” интервью на данную тему самого С. Абэ одной из ведущих японских газет.
Насколько можно понять, нынешняя позиция премьер-министра сводится не к полному устранению 9-ой статьи, а внесению в неё поправки, узаконивающей то, что фактически давно существует, то есть наличие у Японии SDF.
При этом С. Абэ, естественно, не предложил юридически законченной формулы такой поправки. Что должно стать предметом обсуждений, в том числе с участием оппозиции.
Следует высказать некоторые соображения и относительно обозначенной С. Абэ даты (гипотетического) введения поправок к 9-ой статье. Поскольку оно станет едва ли не самым драматичным актом во всей послевоенной истории Японии, то инициировать его может только государственный деятель, пользующийся несомненной поддержкой населения страны.
С. Абэ уже сегодня является одним из самых популярных японских политиков последних десятилетий, но для инициирования столь радикального шага и он нуждается в подтверждении своего (негласного) статуса национального лидера.
Подходящий повод появится осенью 2018 г., когда С. Абэ будет претендовать на занятие в третий раз поста президента ЛДП, во главе которой он постарается повторить свой электоральный триумф конца 2012 г. После занятия в третий раз поста премьер-министра ему потребуется год-полтора для проведения сложной процедуры принятия конституционных поправок.
Препятствием этим планам может стать обсуждавшийся нами ранее незатухающий скандал, в котором фигурирует (пока и в основном) супруга премьер-министра.
Но даже если развитие этого скандала завершится уходом с политической арены С. Абэ (что сегодня кажется маловероятным), тенденция к проведению конституционных реформ не прервётся, ибо она носит объективный, а не персонифицированный характер.
К тому же, политические взгляды потенциального “наследника” на постах президента ЛДП и премьер-министра страны Сигэру Исибы окрашены даже в более “правые” тона, чем у самого С. Абэ.
В частности, С. Исиба (специалист в области военно-прикладных компьютерных технологий) высказывался за создание японского аналога Корпуса морской пехоты США (исключительно наступательного рода войск) и обладание Японией ядерным оружием.
Но что же будет, когда, при сохранении первого параграфа статьи 9-ой, на месте второго (или в дополнение к нему) появится некая запись, смысл которой сведётся к фиксации давно сложившихся реалий, а именно: Япония-таки может располагать ВС, (естественно, “предназначенными для выполнения исключительно оборонительных целей”)?
А будет усугубление (уже наблюдаемого) абсурда, обусловленного несоответствием упомянутых реалий и основного регламентирующего документа страны. Ибо, во-первых, отсутствует чёткая грань между военными категориями “наступление” и “оборона” (особенно если к последней прибавить определение “активная”).
Кроме того, обострится вопрос, а, собственно, зачем государство ежегодно тратит 50 млрд долл. на содержание инструмента, которому (в отличие от любой “нормальной” страны) законодательно запрещено выполнять основную государственную функцию?
Не вызывает сомнения, чем пожертвует Япония для устранения этого абсурда. Такой жертвой станут, конечно, не строившиеся 60 лет SDF, а некая запись на бумаге, которая называется “Конституция”.
То есть, после утверждения парламентом новой редакции статьи 9-ой, её дальнейшая полная ликвидация станет лишь вопросом времени, которое будет определяться главным образом характером развития отношений в формирующемся региональном стратегическом треугольнике “США-КНР-Япония”.
С избранием нового американского президента скорость изменений в этих отношениях возросла. Но об их итогах (даже промежуточных) сегодня говорить рано.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».