Разбирая комплекс мер нового президента Республики Корея, направленный на укрепление своих позиций во власти и расчистку кадрового пространства, обратим внимание и на то, как выглядит курс новой власти в отношении тех мероприятий Пак Кын Хе, которые относились к тем «непопулярным мерам», в той или ной степени спровоцировавшим недовольство масс.
Начнем с попытки обложить налогом протестантские секты, многие из которых давно превратились в коммерческие предприятия, где рядовые адепты пашут на благосостояние лидера, получая 10% нормальной зарплаты. К чему это может привести, хорошо показала трагедия парома «Сэволь», где и стратегия руководства, и поведение состоящей из сектантов команды привели к гибели более трехсот детей.
В декабре 2015 года министерство планирования и финансов Республики Корея утвердило 12 поправок в налоговое законодательство, принятых ранее Национальным собранием. Ряд из них предусматривали налогообложение служителей церкви, доходы которых должны были облагаться налогом от шести до 38-ми процентов в зависимости от суммы дохода.
Впервые вопрос о налогообложении представителей религиозных кругов был затронут ещё 1968 году. Он неоднократно поднимался в Национальном собрании, но каждый раз отклонялся из опасений вызвать недовольство верующих, которые составляют значительную часть избирателей. Республика Корея остаётся единственной страной-членом Организации экономического сотрудничества и развития, где доходы представителей духовенства не облагаются налогами.
Среди верующих закон вызывал и вызывает разногласия. Как заявило сообщество церквей Кореи (Communion of Churches in Korea (CCIK), налог приведет к конфликту в обществе и вызовет множество негативных побочных эффектов из-за непроработанности закона. С другой стороны, национальный совет церквей (National Council of Churches in Korea — NCCK) считает, что священники должны служить не только Господу, но и стране, в том числе путем уплаты налогов.
На взгляд автора, эта попытка заставить «церковных олигархов» платить (как и попытки привлечь к уголовной ответственности некоторых одиозных пасторов) сыграли немалую роль в том, что случилось позднее — ведь паства выходит на улицы совершенно бесплатно, а совокупное ее число у тех сект, которые хотела прижать экс-президент, вполне выйдет за миллион.
Собирать налог планировали, начиная с 2018 г., однако 25 депутатов Национального собрания (как от правящей, так и от оппозиционных партий) инициировали поправки в закон, позволяющие отложить введение налога на доходы религиозных деятелей минимум на два года. По их мнению, необходимо провести дополнительные обсуждения между налоговыми органами и религиозными кругами. Новое правительство относится к данному вопросу весьма осторожно: в частности, министр планирования и финансов Ким Дон Ён за дополнительное обсуждение, хотя даже в СМИ РК открыто пишут, что «представители духовенства могли бы помочь росту собираемости налогов».
Теперь рассмотрим антикоррупционный «Закон Ким Ен Ран», благо 27 сентября исполнился год после ввода его в действие. Напомним, что этот законопроект был инициирован еще 16 августа 2012 года до прихода к власти консерваторов. Ли Мен Бак положил его под сукно, и только в 2015 году проект был одобрен Национальным собранием, хотя его долго не могли ввести в действие из-за споров вокруг соответствия Конституции. 28 июля 2016 года Конституционный суд РК признал закон соответствующим Конституции страны, а два месяца спустя он вступил в силу.
Основной элемент закона – попытка жестко прописать предельную сумму, которая считается взяткой. Такая сумма распространяется на стоимость угощений и подарков, при получении которых госслужащий становится объектом наказания. В случае принятия угощений стоимостью более 30 тыс. вон или 26 долларов, либо подарка стоимостью более 50 тыс. вон или 43 долларов, либо денег на семейные мероприятия на сумму более 100 тыс. вон или 87 долларов госслужащий должен заплатить штраф. Если госслужащий получает денежные средства от третьих лиц в сумме более 1 млн вон или 877 долларов единовременно, либо сумма полученных средств превысит 3 млн вон или 2,600 долларов в год, он может быть приговорён к тюремному заключению на срок до трёх лет. Под категорию взятки подпадают также высокие гонорары за лекции.
Теоретически это жестко бьет по коррупции на бытовом уровне, но цветочный и особенно ресторанный бизнес начали жаловаться на закон практически сразу. По данным опроса, проведённого Корейской федерацией рестораторов в период с 11 по 16 сентября среди 420 заведений, 66,2% респондентов указали на сокращение продаж в течение года после вступления закона в силу. В среднем сокращение составило 22,2%, а показатель всего рынка общественного питания сократился на 14,7%. Для покрытия убытков многие рестораны и кафе пошли на сокращение численности сотрудников, изменение цен и другие меры, одновременно лоббируя пересмотр закона так, чтобы допустимая стоимость угощения была повышена хотя бы до 60 долларов.
Доклад компании CEO Score, которая оценивает достижения менеджмента пятисот крупных южнокорейских компаний, также сообщает о том, что антикоррупционный закон привёл к резкому сокращению расходов южнокорейских компаний на угощение партнёров и гостей. Вывод сделан на основе анализа 139 из пятисот компаний, которые опубликовали данные о своих расходах на угощение гостей. В первой половине нынешнего года общая сумма таких расходов составила 85 млн долларов. Это на 15,1% меньше, чем за тот же период прошлого года, когда закон Ким Ен Ран ещё не вступил в силу. Как оказалось, расходы сократили 102 из 139 крупных южнокорейских компаний, а 37 увеличили. Самая большая экономия расходов на угощение гостей отмечена в фармацевтической отрасли — 51,2%. Затем следуют судостроение, машиностроение, услуги, торговля, автомобилестроение и производство автомобильных комплектующих.
Однако обратим внимание на важный момент – возможно, расценки на стоимость угощения, принятые еще в 2012 г., для нынешнего времени слишком низки, что ставит под подозрение любой мало-мальски торжественный ужин. Но, наоборот, чрезмерное завышение планки убивает всю идею закона, который был направлен на то, чтобы попытаться изменить модель общественных отношений, построенных на культуре подарка и связанных с этим моральных обязательствах.
Наконец, вспомним принятые в январе 2016 г. постановления правительства Пак Кын Хе об увольнении низкоэффективных сотрудников и изменении условий трудоустройства. Эта политика в области трудового законодательства была поводом для массовых демонстраций еще до скандала с Чхве Сун Силь.
С одной стороны, власти хотели что-то сделать с «системой пожизненного найма», при которой если сотрудник прослужил в корпорации довольно долго, уволить его можно только за экстраординарный проступок. Если же он просто неэффективно работает, его можно «сдвинуть вбок», но не вытолкнуть совсем. Это, с одной стороны, порождает бюрократическую перегрузку и создает трудности корейской молодежи, среди которой очень высок уровень безработицы. С другой — новые правила подразумевали возможность увольнения сотрудников с низкой результативностью и предоставление работодателю права вводить невыгодные для работника корпоративные условия при согласии большинства сотрудников. Против этого активно выступали профсоюзы, с точки зрения которых критерии результативности весьма аморфны, так что новая система станет поводом для увольнения не столько лишних, сколько неугодных.
Кроме демонстраций и провала сотрудничества на уровне власть-профсоюзы-работодатели, данные документы привели к многочисленным искам, поскольку более чем на трёхстах предприятиях государственного и регионального уровня решения о выплате бонусов по результатам работы принимались без согласования с профсоюзом.
В целом, отмена постановлений уже давно считалась вопросом времени: соответствующее обещание Мун Чжэ Ин давал еще кандидатом в президенты, и вот 25 сентября 2017 г. министерство труда и занятости Республики Корея приняло нужное решение. Представители профсоюзов одобрили данный шаг, заявив при этом, что к переговорам минтруда с профсоюзами и работодателями пока не готовы.
Автор оценивает такую политику новой власти со смешанными чувствами, ибо непонятно, чего больше – искреннего желания исправить перегибы или логики фракционной борьбы, согласно которой любые, даже совершенно верные решения предыдущего президента надо отменить и сделать вместо них что-нибудь иное. Ведь проблемы не исчезают, а решать их надо.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
