21-23 июня с. г. в Вашингтоне был проведен первый из них, получивший официальное название “Американо-Китайский диалог по вопросам внешней политики и безопасности” (U.S-China Diplomatic and Security Dialogue, D&SD), некоторые (весьма туманные) итоги которого ранее рассматривались в НВО.
Спустя месяц в Вашингтоне же состоялся “Всеобъемлющий Американо-Китайский диалог по вопросам экономики” (U.S.-China Comprehensive Economic Dialogue, CED). Делегации сторон возглавляли вице-премьер правительства КНР Ван Ян, а также министры финансов и торговли США Стивен Мнучин и Уилбур Росс. Сразу отметим, что итоги второго “Диалога” столь же неопределённы, как и первого.
Ничего другого, впрочем, и ожидать не следовало, поскольку оба мировых гиганта (пока безуспешно) пытаются предотвратить нехорошую логику развития исторического процесса, когда зарождение и становление нового глобального лидера воспринимается прежним в качестве угрозы, подлежащей парированию всеми возможными средствами.
В сфере экономических отношений таким источником угрозы в США считают огромное отрицательное сальдо в торговле товарами с КНР, которое, по американским данным, в последние годы колеблется вокруг суммы в 350 млрд долл. Неблагоприятная для США картина несколько (но не сильно) выправляется, если учитывать торговлю услугами.
По мнению посла КНР в США, выступившего уже после проведения CED на ежегодной конференции вашингтонского “Института американо-китайских исследований”, в приведенных выше официальных данных не учитывается некоторые важные моменты. Например, участие других стран (нередко, определяющее, как в продукции компании Apple) в производстве товаров, поставляемых из Китая в США. Кроме того, не принимается во внимание огромный поток китайских туристов, которые оставляют в США свыше 50 млрд долл. ежегодно.
Однако учёт таких поправок не изменит общей картины проигрыша США с разгромным счётом в торговой игре с КНР. Именно это обстоятельство, а не различные политико-стратегические аспекты двусторонних отношений и находилось в центре предвыборной риторики Д. Трампа. Что вполне вписывалось в его тогдашнее видение ключевых проблем США, которые он связывал прежде всего с “деиндустриализацией” страны, обусловленной выносом американскими компаниями производства в страны с дешёвой рабочей силой. Упоминался и фактор “манипулирования” Пекином обменного курса юаня.
С целью оказания хоть какого-то позитивного влияния на устоявшийся перекос в двусторонней торговле, а также в порядке подготовки к предстоящему CED Д. Трамп и Си Цзиньпин договорились о введении (начиная с мая) 100-дневного периода благоприятных условий для экспорта в Китай американской продукции, главным образом животноводства и услуг.
Судя по выступлениям самих участников CED, а также комментариям экспертов, пока результаты 100 дней, что называется, не впечатляют. Идут разговоры о продлении этой инициативы на год с надеждой, что на расширенном отрезке времени она проявит себя более позитивно.
Столь же сдержанно-скептические оценки преобладают в комментариях итогов самого CED. Как в любительской рыбной ловле в выходные дни, основной смысл проведения CED (а ранее и D&SD) видится скорее в самом процессе, чем в его результатах. Ибо, повторим, трудно ожидать прорыва в экономической сфере отношений между ведущими мировыми державами, если сохраняются (или даже усиливаются) взаимные опасения политико-стратегического плана.
В связи с последним обратил на себя внимание странный инцидент, случившийся на полях форума G-20 в Гамбурге, то есть десятью днями ранее проведения CED. В опубликованной 8 июля Белым домом “ремарке” Д. Трампа (следы которой сохранились в интернет-сетях) на тему предстоящей встречи с китайским лидером последний был назван президентом “Китайской Республики”.
Напомним, что таким образом самообозначается Тайвань, который подавляющим большинством стран мира (включая США) считается частью “единого Китая”. Что не мешает Вашингтону оказывать всестороннюю поддержку Тайваню в его противостоянии с “мейнлендом”.
МИД КНР немедленно обратил внимание на неверное обозначение страны, с лидером которой собрался встретиться президент США. На что последовали извинения и объяснение происшедшего “технической ошибкой”. В правдоподобность такого объяснения верится с трудом, принимая во внимание (необходимый) уровень профессионализма лиц, отвечающих за протокольные аспекты внешнеполитической деятельности государственных чиновников высшего ранга.
Но, может быть, случившееся в Гамбурге было вовсе не “ляпом”, а хорошо подготовленным уколом (каковым был и удар “Томагавками” по сирийскому аэродрому, нанесённый как раз во время апрельских переговоров Д. Трампа и Си Цзиньпина)? Таким же хорошо спланированным актом был (внешне тоже выглядевший как “ляп”) нашумевший телефонный разговор Д. Трампа, только что избранного на пост президента США, с президентом Тайваня Цай Инвэнь.
Чем, как не элементами “иглотерапии” в отношении главного геополитического оппонента являются регулярные заходы американских боевых кораблей (которые продолжаются и при новом президенте) в 12-мильную зону вокруг искусственных островов, возводимых КНР в Южно-Китайском море?
Сам факт нанесения Вашингтоном Пекину очередного укола в Гамбурге в виде протокольного (квази)“ляпа” гораздо точнее характеризует реальное состояние отношений между двумя ведущими мировыми державами, чем многословные официальные двусторонние заявления по тем или иным поводам.
Эти политические реалии не могут не отражаться негативным образом и на экономической сфере отношений между двумя ведущими мировыми державами.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
