Разговоры про «убить Ким Чен Ына» имеют давнюю историю. Еще 13 октября 2016 г. помощник госсекретаря США по делам Восточной Азии и Тихого океана Дэниел Рассел в ходе встречи с военными журналистами заявил, что если Ким Чен Ын отдаст приказ о нанесении ядерной атаки, он немедленно погибнет. Естественно, его немедленно пытались поправить: дескать, имелась в виду возможность нанесения превентивных точечных ударов по основным военным объектам и опорным пунктам северокорейского руководства, на худой конец гибель политической системы, находящейся под контролем Ким Чен Ына.
27 октября того же года оперативная группа американских ВВС совместно с южнокорейской бригадой специального назначения провела на военной базе в Кунсане провинции Чолла-Пукто совместные манёвры по отработке захвата и уничтожения северокорейских ядерных и ракетных объектов под кодовым названием Teak Knife. Союзники использовали сценарий, при котором в случае вооружённого конфликта их спецназ забрасывается самолётом на территорию СК. Такие манёвры проводятся регулярно с 90-х годов.
Частично в качестве ответа на вышеперечисленно
Поэтому, с точки зрения автора, тут следует избегать двойных стандартов – или каждая сторона имеет право отрабатывать захват макета правительственно
Лучше вернемся к теме провокаций, благо о неизбежности таковых военные РК твердят постоянно. Не беда, что их нет: это лишь значит, что их нет пока. Так, 6 января в ходе очередного брифинга представитель министерства по делам воссоединения РК Чон Чжун Хи сообщил, что пока никаких признаков подготовки к провокациям не наблюдается, однако южнокорейские военные допускают их возможность в любой момент. В «Белой книге по вопросам обороны» РК 2016 г. от КНДР ожидают кибератаки и террористическог
Но чем в это время занимаются южане и насколько их военные приготовления сравнимы?
2 января 2017 г. Южная Корея провела артиллерийские стрельбы, которые, по утверждению Сеула, стали самыми крупномасштабным
Одновременно Южная Корея провела крупные военно-морские маневры с привлечением кораблей, самолетов ВМС и Службы береговой охраны, а также морского спецназа. Как пояснили в Сеуле, целью учений стало «отражение возможных угроз со стороны Северной Кореи», в рамках чего в Японском и Жёлтом морях прошли противолодочные и противокорабельн
В конце 2016 года ВС РК разместили на островах Ёнпхёндо и Пэннёндо новый зенитно-ракетный комплекс «Чхонму» дальностью 80 км. Он обладает высокой точностью (не более 15 метров от цели, благодаря устройству GPS наведения), а его ударная мощь способна накрыть территорию площадью в 22,000 квадратных метров. Теоретически «Чхонму» может ликвидировать дальнобойную артиллерию Севера.
Кроме того, в настоящее время военные рассматривают возможность размещения на северо-западных островах ударных вертолётов Apache, принятых на вооружение в прошлом году.
Поговорим и о перспективных проектах. В текущем году в РК будет разработано лазерное оружие, способное поражать северокорейские беспилотники, вторгающиеся в воздушное пространство Юга. Решение об этом было принято 28 декабря 2016 года на заседании правительства по вопросам обороны.
Также принято решение о начале исследования технологий дистанционной подзарядки малых беспилотников; о планах по совмещению информационных технологий с целью повышения уровня эффективности управления военными формированиями; о тестировании новейшей экипировки солдат, позволяющей следить за состоянием их здоровья, а также оценивать успехи в процессе обучения.
Все это южнокорейские военные и политики пытаются оправдать данными о сверхмилитаризац
Любопытна, однако, и иная статистика. На втором месте после КНДР Оман с показателем в 11,4%, на третьем месте Саудовская Аравия – 8,5%. Но к ним с точки зрения милитаризации претензий нет, и, видимо, нельзя сказать, что «Эр-Рияд и Маскат вкладывают в наращивание военной мощи огромные средства, не повышая уровень жизни собственных граждан».
Что же до стран-соседей, то РК заняла 47-ое место, её показатель – 2,6%, США на 15-ом – 4,3%, Россия на 20-ом – 3,8%, Китай на 68-ом – 2%, Япония на 136-ом – всего лишь 1%.
Также КНДР заняла второе место по доле военнослужащих по отношению к работоспособному населению – 7,9%. На первом месте Эритрея — 8,1%.
Однако, если рассмотреть конкретные суммы военных расходов, за период с 2004-го по 2014-ый год РК тратила в среднем 30 млрд долларов в год, а СК – 3,5 млрд долларов – почти в 9 раз меньше. А играться со статданными можно очень по-разному. Например, считать военные расходы на численность населения, и тогда у арабских режимов показатели будут еще выше, чем у КНДР.
Если же смотреть на закупки оружия, то пока в КНДР нельзя поставлять даже патроны, за последние 10 лет (точнее, с 2006 года по октябрь 2016 года) РК приобрела у США оружие на 36 трлн 36 млрд вон или примерно 30 млрд 500 млн долларов. На это указывают данные министерства обороны и Корейского агентства оборонного развития, опубликованные 15 января 2017 г. Вышеуказанная сумма практически равна всему военному бюджету РК прошлого года, составившему 32,2 млрд долларов. Кроме того, Сеул тратит 7,5 млрд долларов в год на содержание американской военной базы в Пхёнтхэке (расходы американской стороны 7 млрд долларов) и 22,3 млн долларов на программу обучения личного состава корейского пополнения сухопутных войск США (KATUSA), в рамках которой южнокорейские военнослужащие проходят на добровольной основе трёхгодичную службу в частях и подразделениях армии США.
Конечно, эти траты были обнародованы на случай требований Дональда Трампа об увеличении Сеулом расходов на содержание военного контингента США, дабы можно было показать, что РК и без того прилагает достаточно усилий. Но если рассмотреть эти цифры в ином политическом контексте, то видно, что к повышению военного напряжения на Корейском полуострове Юг прилагает не меньше усилий, чем Север.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
