EN|FR|RU
Социальные сети:

Роль Японии во Второй мировой войне оценит специальная комиссия

Владимир Терехов, 05 марта

J5345222Вопрос о том, какие слова произнесёт премьер-министр Японии Синдзо Абэ на предстоящих в этом году юбилейных мероприятиях по случаю 70-ой годовщины окончания Второй Мировой войны, постепенно превращается в один из главных в актуальной политике региона Северо-Восточной Азии (СВА).

Содержание того, что С. Абэ скажет на этих мероприятиях, будет внимательно анализироваться не только Сеулом и Пекином, но и Вашингтоном, где в начале февраля с.г. в новой редакции “Стратегии национальной безопасности” в очередной раз была подтверждена неизменность курса на “перебалансирование” центра тяжести американской внешней политики в сторону АТР.

Де-факто его признаки стали отмечаться ещё на рубеже 90-х – нулевых годов, и спустя десять лет указанный курс был лишь официально “легализован” госсекретарём Хиллари Клинтон в известной статье, опубликованной в 2011 г. журналом Foreign Policy. Хотя основной мотив смещения американских интересов в АТР был достаточно очевиден уже за много лет до этого и определялся словом “Китай”.

Постепенно складывавшаяся внешнеполитическая стратегия США в отношении главного конкурента на мировой арене окончательно сформировалась во второй половине прошлого десятилетия. Она включила в себя компоненты как сдерживания, так и “конструктивного встраивания” КНР в мировые политические и экономические процессы.

Получившая у американских экспертов обозначение “стратегия канатоходца” может быть успешной только в том случае, если динамика повышения значимости какой-либо из этих компонент в ущерб другой не выйдет за пределы некоторого (на практике трудно определяемого) уровня.

И здесь важнейшее значение приобретает процесс трансформации отношений ключевого американского союзника Японии с тем же Китаем, а также другим союзником Южной Кореей (РК).

Ибо наблюдающееся в последние годы обострение этих отношений чревато для США вынужденным “чрезмерным” усилением компоненты сдерживания КНР, что может полностью разбалансировать отношения между ведущими мировыми державами с непредсказуемыми последствиями регионального и глобального масштабов.

Между тем, в самом процессе роста напряжённости в отношениях Японии с Китаем и РК в последние годы особенно заметным становится присутствие как раз фактора недавней истории. В ходе предстоящих юбилейных мероприятий С. Абэ придётся сказать что-то более или менее вразумительное относительно нынешней официальной оценки этого фактора. Как бы ему ни хотелось этого избежать.

Тема, которую ему придётся затронуть, мягко выражаясь, носит щекотливый характер. «Нездоровый смех”, который могут вызвать у внешних “заинтересованных наблюдателей” совсем уж неудачные слова премьер-министра Японии по данному вопросу, способен поставить жирный крест на перспективе (и без того, достаточно призрачной) позитивного развития региональных процессов.

В рассуждениях на тему, что на самом деле для вектора развития ситуации в СВА более важно, практические действия современной Японии или самооценка недавнего исторического прошлого, смысла не больше, чем в споре о первичности курицы или яйца.

Важен сам факт особой актуальности в 2015 г. фактора оценки нынешней Японией военного периода своей истории, который имеет не только внешнее, но и внутриполитическое измерение. Ибо этот вопрос уже давно является предметом острых дискуссий и внутри страны.

Почти для всех оппозиционных партий (и даже для партии Новая Комейто, то есть нынешнего “младшего партнёра” правящей Либерально-демократической партии) неприемлем гипотетический курс на ремилитаризацию Японии, одним из признаков которого, по их мнению, может стать даже частичный пересмотр роли страны в войне на Тихом океане.

Внутреннюю политическую оппозицию и упоминавшихся “внешних наблюдателей” вполне устраивает оценка этой роли в так называемом “заявлении Томиити Мураямы”, сделанном в 1995 г. тогдашним премьер-министром страны. Однако еще в период первого премьерства С. Абэ, то есть во второй половине прошлого десятилетия наметилась тенденция к отходу от основного содержания указанного “заявления”.

Об исключительной важности для страны процесса выработки формулы будущей официальной позиции Японии по вопросу оценки её роли в последней мировой войне свидетельствует создание 19 февраля с.г. специальной правительственной комиссии.

Образование таких временных органов – дело отнюдь не ординарное. Правительство Японии прибегает к их услугам в случае необходимости решения неких проблем действительно общенационального масштаба. Таковыми, например, являются формирование долгосрочной оборонной политики или стратегии развития энергетического комплекса страны.

Выходным результатом деятельности подобных комиссий, как правило, является некий документ в несколько десятков страниц, в котором тщательно и всесторонне рассматривается поставленная правительством проблема, а в заключении в сжатом виде даются конкретные рекомендации.

Такого рода документы рекомендательного плана представляют собой мнение экспертного сообщества по некоторой “разовой”, но важной для государства проблеме. При этом высокие квалификация и тщательность работы членов комиссий имеет обычным следствием то, что их рекомендации становятся базой уже правительственных документов или (как в рассматриваемом случае) официальных заявлений.

Тем не менее, нынешний руководитель аппарата правительства Ёсихидэ Суга посчитал необходимым подчеркнуть именно рекомендательный характер будущего отчёта только что созданной комиссии, отметив при этом, что премьер-министр “не обязан принимать всё заключение в целом”.

Относительно возможного содержания ожидаемых рекомендаций сегодня высказываются предположения лишь самого общего плана с опорой на некоторые косвенные признаки, каковыми являются личные данные председателя и некоторых членов комиссии.

Её возглавил 79-летний Тайдзо Нисимура, нынешний президент государственного почтового конгломерата Japan Post, занявшего в 2013 г. тринадцатое место в списке Forbes крупнейших мировых компаний. Внешнеполитические взгляды главы комиссии оцениваются как нейтральные. У него есть опыт работы в США, когда он представлял интересы другого японского бизнес-гиганта Toshiba Corp. В настоящее время Т. Нисимура является сопредседателем комитета японо-китайской дружбы.

Практической работой комиссии руководит президент частного престижного International University of Japan 66-летний Синъити Китаока, который характеризуется как “человек, близкий к С. Абэ”. Утверждается, что он сыграл центральную роль в подготовке прошлогоднего правительственного решения о снятии самоограничения Японии на использование права коллективной самообороны.

Это решение стало важным шагом на пути общего процесса “нормализации” Японии. Опасения относительно последствий указанного процесса легко просматриваются за нынешними “историческими” претензиями к Токио со стороны Пекина и Сеула.

Другие 14 членов комиссии являются не менее уважаемыми джентльменами, видимо, самого широкого спектра внешнеполитических предпочтений.

Отмечается, что формируя состав комиссии, правительство старалось, чтобы с позиций “внешних наблюдателей” она не выглядела “клубом свидетелей Абэ”. Хотя более половины её членов в той или иной мере работали над решением проблем, которые возникали перед нынешним премьер-министром.

Наконец, всё выше приведенное даёт повод для предположения, что в вопросе экспертной оценки роли Японии во Второй мировой войне речь может идти только о степени отхода содержания и выводов будущего отчёта только что созданной комиссии от “заявления Т. Мураямы” 1995 г.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».