Их апогеем стало введение 14 августа чрезвычайного положения по всей территории страны и операции силовиков по сносу палаточных лагерей, где обосновались массы протестующих исламистов в Каире. Очевидно, что власти пошли на эти меры, опасаясь превращения лагерей в цитадель радикальных сторонников свергнутого исламистского лидера и пропагандистскую площадку наподобие известной площади «Ат-Тахрир».
На действия силовиков в Каире исламисты ответили беспорядками по всей стране, серией налетов на полицейские участки и госучреждения, погромами христианских храмов. В ходе кровавых столкновений погибло около 800 человек, в том числе немало представителей сил порядка, тысячи ранены.
Мощный кризис, которым охвачена страна долины Нила, свидетельствует о расколе общества, об ожесточенности противостоящих сторон: исламистов и их оппонентов. Собственно оно лишь кратковременно и спонтанно объединилось вокруг общего лозунга: отставки Х. Мубарека в первые недели 2011 года. Затем после его ухода в политических кругах началось стремительное размежевание и поляризация, на поверхность вышли глубокие расхождения и противоречия между различными силами и фракциями.
«С начала «арабской весны» народ знал, что отвергает и также в целом представлял, что хочет. Но ни у кого не было ясной идеи насчет пути, по которому нужно идти, — признает видный политолог Египта Камаль Габриель. — Народ не осознает вирусов болезни, которая таится в его культуре…, и остается пленником положения, против которого он и восстал».
Так что вмешательство армии не кажется случайным, если учесть исторические реалии Египта. Начиная с 1952-го года, с момента свержения монархии, именно армия была действенной силой политического процесса, инструментом внутренних преобразований страны, ее модернизации. Офицерская верхушка выступала как наиболее дееспособная и организованная часть общества. Шел постоянный перелив профессиональных военных кадров в систему управления, экономические и прочие структуры государства, частный сектор. Сегодня армия, как оценивают, контролирует не менее трети экономики.
Отношения прежних властей с исламистскими организациями были неоднозначными и варьировались от заигрывания и использования в своих целях, до мер по контролю за ними и их подавлению. Правящий режим делал ставку на то, чтобы перехватить у них инициативу в идейно-политическом и прочих отношениях.
После свержения Х. Мубарека на волне турбулентных событий военным пришлось играть функции стабилизатора и медиатора между различными политическими силами для поддержания порядка.
Братья-мусульмане пришли во власть через всеобщие выборы. Создается впечатление, что их руководство в эйфории успеха явно переоценило свои возможности. Оно расценило поддержку, оказанную избирателями, как карт-бланш для своего монопольного правления. Но за год пребывания исламистов у власти не произошло ни позитивных сдвигов в экономической сфере, ни на поприще примирения египетского общества.
Армию крайне насторожил недавний призыв М. Мурси к джихаду в Сирии. Сделав такое заявление, бывший президент противопоставил себя военным.
С другой стороны, либеральные, светские и левые силы раздроблены и пожинают последствия своего пренебрежительного отношения к исламистским кругам и недоучета их потенций.
Исламисты именуют новых руководителей Египта не иначе как «путчистами» и намерены продолжать борьбу с целью возвращения устраненного президента. Они выставляют себя жертвой диктата, пытаясь завоевать на свою сторону демократические круги и общественное мнение на Западе, толкая к интернационализации внутреннего конфликта.
Новые власти пригрозили запретить «Братьев-мусульман», если те продолжат свою деструктивную деятельность, раздувание раздора и насилия. В таком случае «Братья-мусульмане» будут исключены из участия в предстоящих выборах в парламент, назначенных на начало будущего года. Это, понятно, лишит их права на легальную активность в политическом поле.
Ассоциация «Братьев-мусульман», существующая более 80-ти лет, рискует надолго утерять доверие своего электората и надежды занять место во властных структурах египетского общества.
Сегодня судьба крупнейшего государства арабского мира с его политическими катаклизмами, чреватыми потрясениями и беспорядками, поставлена на карту. На повестке дня стоит задача сбить накал напряженности, искать разумные компромиссы во имя общенационального согласия. Предстоит отбросить в сторону узкие политические расчеты и эгоистические амбиции, трезво взглянуть на объективное положение в Египте и острые вызовы, прежде всего в экономической сфере.
Без этого накопившуюся протестную энергию, эмоциональный заряд, пассионарность египтян не направить в русло созидательных действий и осуществления их справедливых чаяний.
Юрий Зинин, старший научный сотрудник МГИМО, специально для Интернет-журнала «Новое восточное обозрение».
