Недавно в Анкаре стороны провели первый раунд переговоров по выплате компенсаций пострадавшим и семьям погибших турецких граждан во время захвата в мае 2010 года израильским спецназом парома «Мави Мармара», доставлявшего гуманитарный груз в сектор Газа. Сейчас довольно трудно определить значение этой первой за последние три года встречи, за исключением того, что официальные контакты между двумя странами возобновились, а главный вопрос текущей повестки — урегулирование претензий пострадавших и согласование размера компенсаций. По словам вице-премьера и официального представителя турецкого правительства Бюлента Арынча, в целом встреча прошла позитивно. Как только стороны придут к соглашению относительно суммы выплат, и эти договоренности будут задокументированы, инцидент с паромом будет полностью исчерпан. А что дальше?
Пока в Анкаре заявляют, что нормализация отношений должна проходить постепенно, на данном этапе вопросы военного сотрудничества не актуальны. В любом случае, вероятность быстрого воссоздания военного союза между двумя странами, о чем, в частности, говорится некоторыми обозревателями в Израиле и США, турецким руководством не анонсируется. Для этого есть целый ряд причин, которые не всегда учитываются в новостных комментариях.
Во-первых, вернемся к компенсациям и отметим, что турецкая сторона требует на порядок больше, чем готов платить Израиль, а родственники погибших отказываются отзывать свои иски в суд против израильских политиков и военачальников. Судебный процесс может продолжиться, и, если обвиняемые, среди которых находится и бывший глава генерального штаба Израиля, будут осуждены, то это, несомненно, может затянуть, если не заморозить, процесс начавшегося перемирия государств.
Во-вторых, любое новое обострение палестино-израильского конфликта может негативно сказаться даже на минимально достигнутом новом уровне отношений Иерусалима и Анкары. Премьера Эрдогана уже предупредили о нежелательности планируемого посещения сектора Газа, против такого визита выступает не только правительство Израиля, но и руководство США. Похоже, Эрдоган пойдет на уступки и откажется от визита в контролируемый ХАМАСом анклав, чтобы не ставить сразу же жирную точку на начавшемся процессе нормализации отношений в самом его дебюте. Ведь вопрос о «снятии блокады Газы» как предварительное условие, выдвинутое Турцией, для нормализации отношений с Израилем, вряд ли, будет Тель-Авивом решен. Да, Израиль начал ослаблять блокаду сектора Газа, однако до полной отмены, как требует Анкара, пока далеко, правда, сейчас это, похоже, турецкое руководство и не очень смущает, вот для внутренней оппозиции может стать серьезным поводом для критики правительства Эрдогана, которое, не будем забывать, позиционирует себя как исламистское.
Третья причина заключается в том, что в самой возглавляемой Эрдоганом партии «Справедливости и развития» процесс военного сближения с Израилем не популярен, многим коллегам по партии хотелось бы сохранить бледную версию исламизма в своих рядах. Ведь в выборе между Израилем, США и Западом, с одной стороны, и Исламской Республикой Иран с другой им навязывается выбор в пользу союза с Тель-Авивом, в то время как на исламские дороги международных отношений принято выходить с антиизраильскими лозунгами.
В-четвертых, видимо, не стоит забывать, что в принятой осенью 2010 года Стратегии национальной безопасности Турции на ближайшие пять лет Израиль внесен в список стран, представляющих внешнюю угрозу, а Иран, к примеру, наряду с рядом других стран из этого списка был удален. Искать последовательность и принципиальность в этих решениях Совета национальной безопасности Турции не имеет смысла, как и в заявлениях Эрдогана о намерении присоединиться к Шанхайской организации сотрудничества. Очевидно, что внешняя политика страны идет вразнос и чревата совершением очередной грубейшей ошибки, которую у оппозиции есть основания использовать против Эрдогана.
В-пятых, примем во внимание то, что процесс нормализации отношений имеет двусторонний характер, а в Израиле тоже есть оппозиция. К примеру, лидер партии «Наш дом — Израиль», депутат Кнессета Авигдор Либерман назвал извинения перед Турцией за инцидент с паромом грубой ошибкой. Этот поступок Нетаньяху резко осудили и другие израильские политические деятели. Даже с учетом того, что новое правительство в Израиле было сформировано недавно и имеет достаточный срок полномочий, Нетаньяху не может позволить себе игнорировать мнения оппонентов односторонних уступок Турции. Тем более, что, используя покладистость как дипломатическое средство, премьер рискует потерять лицо, не достигнув поставленной стратегической цели – добиться согласия Анкары на полномасштабное возобновление действия военного соглашения с Израилем от 1996 года, в соответствии с которым стало бы возможным использовать турецкую военную инфраструктуру для нанесения ударов по Ирану. Даже надежды Израиля на то, что Турция может прекратить использовать свое право вето в вопросах кооперации НАТО и Израиля, могут оказаться несбыточными. И вообще антииранская направленность турецко-израильского альянса, устраивающая и Тель-Авив и Вашингтон — инициатора возрождения этого союза в условиях новых реалий, для Анкары может стать непреодолимым препятствием.
Иранский фактор отметим как шестую причину, затрудняющую быстрое воссоздание военного союза между Турцией и Израилем. Сейчас и Тель-Авив, и Вашингтон отчетливо понимают, что дальнейший экономический рост Ирана санкциями и военными угрозами можно лишь притормозить, но не остановить. Иран, являясь по объёму ВВП одним из наиболее развитых государств региона, в буквальном смысле наступает на турецкие пятки, отставая от Анкары лишь на одну позицию (17-е и 18-е место по объему ВВП в мире соответственно). Смена регионального лидера не в интересах США, и Тегеран после смены администрации избранного на второй срок президентства Обамы остается главным противником Вашингтона на Ближнем Востоке. И не просто геостратегическим противником, а, как справедливо отмечают эксперты, «полезным врагом», являющимся предлогом для сохранения американского присутствия в регионе. Союз Турции с Израилем, по американскому замыслу, в первую очередь должен стать буфером в противовес усилению влияния Ирана и определенным гарантом защиты интересов США в регионе.
Только вот для Турции выбор в пользу Израиля не настолько очевиден, прежде всего, с позиций обеспечения своей энергетической безопасности, о которой речь идет в седьмой причине по тексту, но не по значению для прогноза ближайших перспектив возобновления военного альянса. По данным министерства нефти Исламской Республики, суточный объём поставок природного топлива в Турцию составляет около 28 млн. куб. м, что в целом немногим превышает 10 млрд. кубометров в год. До сих пор не было оснований считать, что Анкара захочет отказаться от иранского газа. Даже под американским давлением Турция не присоединилась к эмбарго на импорт энергоносителей из Ирана и не прекратила закупки иранской нефти и газа. В целом, ИРИ обеспечивает 30% внутренних потребностей Турции в нефти и 25% – в природном газе. И все это сейчас, а сколько и когда можно получить от Израиля? Пока положительно оценивается возможность поставок газа с израильского месторождения «Левиафан» на турецкий рынок. По проекту израильтян, газ будет экспортироваться в Турцию, а затем через ее территорию по газопроводу дальше в Европу. К реализации могут подключиться и американские компании. По словам бывшего израильского дипломата, работавшего в Турции, Алона Лиела, не последнюю роль в решении о примирении сыграл именно энергетический вопрос. С этим трудно не согласиться. По данным министерства энергетики и природных ресурсов Турции, к 2020 году потребности страны в энергоресурсах, прежде всего в природном газе и электроэнергии, возрастут в 2,5 раза. Что касается природного газа, то потребности в голубом топливе к этому периоду будут составлять от 70 до 80 млрд. куб. метров в год. Турецкое руководство серьезно беспокоит тот факт, что эти растущие потребности будут удовлетворяться на 80 процентов поставками из России и Ирана, израильский газ интересен, но пока в печах будет гореть иранское голубое топливо, другого выхода нет.
В заключение отметим, что свой окончательный выбор Турция, как представляется, пока не сделала. Быструю кардинальную переориентацию оборонной стратегии Анкары, последствия которой может испытать на себе не только Ближний Восток, но и весь мир, ожидать пока нет оснований. Удары Израиля по Ирану с турецкой территории – это самый худший сценарий американской стратегии покончить с Тегераном чужими руками. Ибо удержать вооруженный конфликт в рамках односторонних военных действий со стороны Тель-Авива не удастся, его локализация с учетом неизбежных ответных мер Ирана просто нереальна.
Николай Бобкин, эксперт по проблемам безопасности Ближнего и Среднего Востока, кандидат военных наук, доцент, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
