Середина декабря 2022 года была отмечена несколькими важными событиями, которые не столько обостряли ситуацию на Корейском полуострове, сколько были важным шагом в исполнении решений восьмого съезда ТПК относительно развития ракетно-ядерного потенциала КНДР.
15 декабря было успешно проведено наземное испытание сопла сверхмощного твердотопливного реактивного двигателя с тягой 140 тонн. Для сравнения: американская МБР Minuteman-III, как известно, развивает около 80 тонн силы в первом из трехступенчатых двигателей, а МБР «Хвасон-17» использует два двухкамерных жидкостных ракетных двигателя, объединенных на первой ступени, создавая тягу силой около 160 тонн.
По мнению аналитиков, твердотопливный двигатель большой тяги может позволить более быстрые и трудно обнаруживаемые запуски МБР с целью вывести из строя ПРО Южной Кореи и США. Твердое топливо обеспечивает большую мобильность ракет и сокращает время подготовки к запуску, дешевле в производстве и, в целом, более надежно. Ракета на нем может заправляться и храниться в течение более длительного периода с меньшими опасениями по поводу коррозии. Северная Корея уже разработала твердотопливные тактические баллистические ракеты, но они могут нанести удар по большей части Южной Кореи, но не по Гуаму или Японии, и потому твердотопливная МБР – весьма опасна для оппонентов Севера.
18 декабря КНДР провела то, что Объединенный комитет начальников штабов РК назвал пуском двух баллистических ракет средней дальности. Ракеты, выпущенные по высотной траектории, пролетели около 500 километров в сторону Японского моря при максимальной высоте 550 км. В ответ на заседании Совета национальной безопасности РК «осудили продолжающиеся провокации режима Ким Чен Ына», подчеркнув, что в 2022 г. Север выпустил более 60 баллистических ракет, что стало рекордом по числу пусков в год.
19 декабря ЦТАК сообщило о «важном испытании, являющимся заключительным этапом программы разработки разведывательного спутника». Как сообщается, была проведена «оценка возможностей спутниковой фотографии, системы передачи данных и наземной системы управления». Подготовка к запуску первого военного разведывательного спутника, по словам ЦТАК, завершится к апрелю 2023 года.
В качестве подтверждения северокорейская сторона опубликовала снятые изображения Сеула (были смутно видны районы, окружающие офис президента Южной Кореи в центре города) и Инчхона, а также фотографии запуска ракеты, похожей на жидкотопливную «Нодон».
Все это вызвало на Юге и в США всплеск обсуждений, и большинство экспертов РК оценили заявления Пхеньяна скептически. В частности, со ссылкой на качество предоставленных фотографий они заявили, что фото кажутся слишком «грубыми», чтобы утверждать, что они были сняты с военного спутника-шпиона. По их словам, военный разведывательный спутник требует применения оптической и иной аппаратуры наблюдения с разрешением порядка 0,5 метра, в то время как у северян – 20 метров, что вызывает вопросы в целесообразности его использования. «Северная Корея, похоже, издевается (над Югом), чтобы показать, что они могут шпионить за нами», — сказал исследователь Корейского института национального объединения Хон Мин.
Иные эксперты заявили, что предполагаемый запуск спутника Северной Кореей широко рассматривается как тайное испытание технологии баллистических ракет, которые Северной Корее запрещено разрабатывать в соответствии с рядом санкций Совета Безопасности ООН (СБ ООН), но затем мнения разделились. Ряд экспертов высказал мнение, что 18 декабря могла быть запущена новая баллистическая ракета средней дальности (БРСД) с твёрдотопливной силовой установкой с дальностью полёта от 1000 до 2500 км (улучшенная версия серии «Пуккыксон»), предназначенная для замены устаревших жидкотопливных «Нодонов» и «Мусуданов». Другие указывали что по своему внешнему виду ракета-носитель сильно напоминает устаревшую жидкотопливную ракету типа «Нодон».
Интересно, что американские военные были спокойнее и воздержаннее всех. Как сообщил 20 декабря представитель Пентагона Патрик Райдер, США не комментируют достижения Северной Кореи в разработке разведывательного спутника, но по-прежнему считают космические технологии исключительно важными для национальной безопасности.
Общее мнение, однако, свелось к тому, что испытание спутника — операция по дезинформации противников КНДР, предлог для дальнейших испытаний новых средств вооружения и (конечно же) «реакция Пхеньяна на принятие резолюции ООН, призывающей к глобальным усилиям по улучшению условий в области прав человека на Севере».
Такие оценки вызвали резко негативную реакцию со стороны сестры руководителя Северной Кореи Ким Ё Чжон, заявление которой 20 декабря взяло новую высоту в инвективной риторике. В общем, «вопрос о разработке военного спутника является неотложной первоочередной задачей, непосредственно связанной с безопасностью нашего государства», а Сеулу стоит «быть осторожным на язык» и думать, что можно сделать для снижения напряженности.
Подведем итог. В 2021 г., на VIII съезде ТПК Ким Чен Ын поставил несколько весьма амбициозных задач, одной из которых (наряду с тактическим ядерным оружием и твердотопливными МБР) было создание разведывательного спутника. Ранее Пхеньян заявлял о том, что запуски МБР «Хвасон-17» 27 февраля и 5 марта также являлись испытаниями космических разведывательных спутников, и здесь нужно сразу отметить два важных момента.
Первое – все подобные спутники являются технологией двойного назначения. С помощью таковых можно как следить за действиями противника, так и, например, отслеживать пути тайфунов, что для КНДР является архиважным элементом безопасности. Во-вторых, в отношении формально мирного космоса наблюдается противоречие двух параграфов. С одной стороны, из-за санкций СБ ООН КНДР не имеет права запускать подобные баллистические ракеты, но с другой – задекларировано, что все страны имеют право на мирное освоение космоса. Добавим то, что запуски спутников имеют дополнительное важное значение с точки зрения ракетной гонки между Севером и Югом.
И вот КНДР сделало два важных шага. Сначала – тест нового двигателя, при котором присутствовал северокорейский лидер. Затем испытание возможности вывести спутник на орбиту. Понятно, что эти действия уже вызвали настороженность, а когда спутник будет запущен – это может вызвать не меньшую истерику, чем ядерное испытание, которое пока что ещё не случилось. Тем более, что с точки зрения демонстрации сил и возможностей спутник является ему хорошей альтернативой.
Вполне вероятно, мы снова столкнёмся с противостоянием в СБ и, возможно, даже с очередным вето на американский санкционный проект со стороны Китая и России. Но это впереди. А пока можно просто поздравить северокорейских инженеров с очередными успехами, демонстрирующими, что со времён Трудного Похода КНДР сумела сохранить кадровую, техническую и инженерную базу, на основе которой сегодня развивается её ракетно-ядерный потенциал.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
