Уже первые шаги новой вашингтонской администрации показали многим игрокам на Ближнем Востоке смещение прежних акцентов Белого дома в расстановке региональных сил.
Вместо откровенной поддержки Дональдом Трампом любых капризов Саудовской Аравии, Джозеф Байден стал проявлять откровенное недовольство политикой этого королевства, особенно активными действиями кронпринца Мохаммеда бин Салмана.
Явно меньшая любовь стала проявляться новым хозяином Овального кабинета в отношении Израиля. И это, в частности, подтверждает недавняя публикация ведущим американским изданием The Wall Street Journal с по сути обвинениями еврейского государства в диверсиях на море на иранские танкеры и транспортные суда. В материале WSJ, в частности, указывается на то, что для осуществления такого рода атак и диверсий применялись различные варианты, среди которых была и установка подводных мин.
Более значимую роль в региональной политике стремится определить для себя Париж, под эгидой которого на пространстве Большого Ближнего Востока уже начал формироваться альянс стран с исторически сложными отношениями с Турцией. В эту негласную коалицию, помимо крупнейшей страны Западной Европы, входят Греция, Кипр, Армения, Египет, Саудовская Аравия, ОАЭ. По отдельным вопросам, в том числе в сфере добычи и транспортировки энергоресурсов на шельфе Восточного Средиземноморья, к данному альянсу тянется и Израиль.
Почувствовав «смену ветров», и другие влиятельные игроки уже начали предпринимать превентивные меры, в том числе и акторы Восточного Средиземноморья. Так, 11 февраля в Афинах прошел «Форум дружбы» («Форум Philia»), в котором приняли участие главы МИД Греции, Бахрейна, Египта, Кипра, ОАЭ, Саудовской Аравии и Франции. Выступая на этом форуме, глава греческого МИД Никос Дендиас заявил, что его страна «стремится стать мостом между Восточным Средиземноморьем, Персидским заливом, Балканами и Европой, способствовать укреплению связей, в частности, в сферах энергетики и безопасности». Всех участников «Форума» объединяют натянутые отношения с Турцией, что не очень-то скрывалось в ходе выступлений. Глава греческого МИД Н.Дендиас заявил: «Наша цель — создать оплот против угроз насилия и вторжений, экстремизма, нетерпимости и искажения религии» и добавил о «солидарном осуждении незаконных действий, подрывающих мир и безопасность».
Официальная Анкара весьма критически отнеслась к проведению указанного «Форума», назвав это мероприятие «антитурецким альянсом». Такая реакция Анкары усилилась тем, что к участию в этом «альянсе» приглашены новые страны, включая Францию, Сирию и даже Индию, выбор которой явно не был случаен: Эрдоган неоднократно заявлял о праве жителей Кашмира — территории на севере Индии, населенной преимущественно мусульманами, — на самоопределение. А в последние недели в ряде СМИ появилась информация о возможной отправке туда сирийских боевиков по примеру Ливии и Нагорного Карабаха.
Усиленно осваивая ближневосточное направление, греческая дипломатия подписала с Израилем оборонное соглашение, включающее закупку Афинами военных самолетов и создание летного училища для греческих пилотов. В середине февраля состоялись переговоры премьер-министра Кириакоса Мицотакиса с главой иракского МИД Фуадом Хусейном, что стало для Анкары неприятным уколом, особенно в свете турецкой военной операции «Коготь орла — 2».
В указанных условиях, а также на фоне усиливающейся конфронтации между Анкарой и Вашингтоном, турецкий лидер стал экстренно корректировать свою политику, в особенности в отношениях с Египтом, который в последнее время стал приобретать все больший авторитет в регионе. Стремясь преодолеть растущую изоляцию Анкары в Ближневосточном регионе после прихода в Белый дом Джо Байдена, президент Реджеп Эрдоган после многих лет вражды пошел на перезагрузку своих отношений с Египтом, пытаясь повернуть вспять традиционную турецкую политику поддержки исламистской организации «Братья-мусульмане» (запрещена в России). Напомним, что двусторонние отношения были разорваны летом 2013 года после того, как бывший египетский лидер Мухаммед Мурси, который поддерживался Анкарой, был свергнут в результате военного переворота, а «Братья-мусульмане» были объявлены в Египте террористической организацией. Все эти годы в турецких СМИ правительство египетского президента Абделя Фаттаха Ас-Сиси уничижительно называли «режимом», а его приход к власти в 2013 году незаконным. В свою очередь, Египет также постоянно проявлял недовольство поведением Анкары у ее границ, считая ввод в Триполи турецких военных нарушением суверенитета Ливии. В начале 2020 года египетский парламент даже угрожал вводом войск в Ливию для вытеснения оттуда турецких.
И вот 3 марта министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил об усилиях по нормализации отношений с Египтом и начале диалога по разграничению морской зоны в Средиземноморье. Ранее Каир направил в Анкару просьбу получить разрешение на экономическую деятельность на участке Средиземного моря в турецкой юрисдикции и даже получил право на разработку на континентальном шельфе Турции с 18 февраля по 1 августа 2021 года.
При этом обращает на себя внимание тот факт, что в тот же день, когда Каир и Анкара договорились по шельфовым месторождениям, Эрдоган впервые за долгое время провел переговоры с французским президентом Эмманюэлем Макроном. Примечательно, что турецкий президент заявил французскому лидеру, что его страна может совместно работать с Францией для обеспечения безопасности и мира в Европе, Африке, на Кавказе и Ближнем Востоке. Указанное обстоятельство склоняет к мысли, что и произошедшее в последние дни потепление отношений Турции и Египта могло произойти под влиянием Франции, пытающейся через свои рычаги оказать выгодное Парижу влияние на турецкого лидера, а заодно и возвысить в регионе свою роль «посредника».
Однако, несмотря на демонстрируемое потепление между двумя берегами Средиземноморья, вряд ли стоит надеяться на полное устранение противоречий между Египтом и Турцией, так как в Анкаре не смирятся с отстранением Мурси, как и с отказом от поддержки «Братьев-мусульман». Поэтому посредничество Парижа, скорее всего, сможет лишь временно отложить эти проблемы в сторону.
На реальность продолжения конфронтации в Восточном Средиземноморье указывает и весьма критическое восприятие Афинами договоренности Турции и Египта по континентальному шельфу. Помимо прошлого напряжения в отношениях с Турцией, такая реакция Афин обусловлена, бесспорно, и тем, что Египет, заключив соглашение по континентальному шельфу с Турцией, провозгласил так называемую морскую зону Греции временно своей территорией. Эта ситуация вызвала напряженность между Каиром и Афинами.
Платов Владимир, эксперт по Ближнему Востоку, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
