Даже после обретения независимости страны Океании сталкиваются с давлением со стороны более могущественных региональных игроков, которые хотят сохранить их в зоне своего влияния и обеспечить себе стратегически важные позиции в Тихом океане. Вместе с тем выражение национальной воли становится нередким явлением в южной части Тихого океана и ведет к фрагментации региона, что может оказаться выигрышной ситуацией для одних крупных держав и проигрышной для других.
Совсем недавно внимание мирового сообщества привлекла к себе заморская территория Франции – Новая Каледония, где состоялся уже второй референдум о независимости.
Во время первого референдума в ноябре 2018 г. 57% новокаледонийцев высказали желание остаться в составе Франции, в то время как 43% избирателей выступили против. Казалось бы, последующая победа на выборах в местный конгресс сторонников сохранения французских властей должна была закрепить результаты первого референдума, но на деле все получилось иначе.
В ходе референдума о независимости в октябре 2020 г. по-прежнему более половины избирателей (53,26%) поддержали идею остаться в составе Франции, но при этом сторонники независимости набрали уже 46,74% голосов, что на 3% больше, чем на предыдущем референдуме. Это свидетельствует о нарастающей поляризации в обществе Новой Каледонии, которое на четверть состоит из представителей коренного населения – канаков, с 1980-х гг. активно выступающих за независимость, а 40% составляют эмигранты и потомки переселенцев из Франции, не желающих терять покровительство своей исторической родины. Более того, явка электората в 2020 г. составила 86%, что пока является максимумом за время проведения в Новой Каледонии референдумов.
Теперь французской территории в южной части Тихого океана осталось провести третий референдум, предусмотренный Нумейским соглашением, подписанным между сторонниками независимости – канаками и французским правительством в 1998 г. Однако, каким бы ни оказался исход голосования, даже в случае очередного поражения сторонников независимости сильная поляризация общества, скорее всего, приведет к поиску нового компромисса по вопросу о будущем статусе Новой Каледонии.
Тем временем в отношении будущего статуса Новой Каледонии Франция держит нейтралитет: французский президент Эммануэль Макрон осторожно высказывается о независимости заморской территории, но в то же время активно говорит о роли Франции в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР). Все же на данный момент Новая Каледония остается пусть и вольной, но зависящей в экономическом и оборонном плане автономией Франции.
Учитывая тот факт, что Франция активно поддерживает концепцию ИТР и налаживает контакты с Индией и Австралией, потеря Новой Каледонии может ослабить позиции этой европейской державы в Океании, а также поставить под вопрос ее будущую роль в регионе, где активно разворачивается соперничество крупных мировых держав.
Что касается экономической и политической стороны вопроса, то, в случае обретения Новой Каледонией самостоятельности, Франция потеряет одно из крупнейших в мире месторождений никеля, 200-мильные исключительные экономические зоны океанийских территорий, а также, скорее всего, свою военно-морскую базу. Более того, независимость Новой Каледонии может стать примером и для других французских владений в Океании, в особенности для Французской Полинезии, которая, как правило, копирует шаги Новой Каледонии в отношениях с Францией.
Вероятно, влияние на Новую Каледонию мог оказать прецедент Автономного региона Бугенвиль, который входит в состав крупнейшего островного государства Океании – Папуа – Новой Гвинеи (ПНГ). В декабре 2019 г. на Бугенвиле также прошел референдум о независимости, где большинство жителей (97,7%) проголосовали за выход из состава ПНГ. Референдум в папуа-новогвинейской автономии породил массу предположений, в том числе и о влиянии Китая на Бугенвиль, а также о возникновении нового государства на карте мира. Необходимо отметить, что референдум на Бугенвиле носит рекомендательный, нежели обязательный характер, а утвердить его или нет будет решать парламент ПНГ, предположительно, в конце 2020 г.
Переживания за свои зоны влияния в Океании не могли не коснуться США, которые пристально следили за выборами на Маршалловых Островах в ноябре 2019 г. Это микронезийское государство по-прежнему дипломатически признает Тайвань, а не КНР. Более того, Маршалловы Острова находятся в свободной ассоциации с США, что позволяет гражданам океанийской республики жить и работать на «материке» в обмен на предоставление Вашингтону исключительного оборонного доступа к своим стратегически важным территориальным водам. На атолле Кваджалейн у США также располагается перевалочный пункт и испытательный полигон американской армии.
Но в последние годы все идет не столь гладко. К примеру, на выборах 2019 г. потерпела поражение президент Маршалловых Островов Хильда Хайн, которая активно поддерживала протайваньский/проамериканский вектор. Ряд экспертов предполагали, что новый президент Маршалловых Островов Дэвид Кабуа – сын первого президента островного государства – может переориентироваться на КНР, но этого так и не произошло. Так или иначе, на Маршалловых Островах все же звучат заявления о необходимости сотрудничества с КНР, а не с Тайванем. К примеру, в 2018 г. мэр атолла Ронгелап Джеймс Матаеши призывал сделать из атолла еще один Гонконг – специальный административный район, причем с помощью инвестиций из КНР.
В настоящее время 10 из 14 государств Океании дипломатически признают КНР, в то время как остальные (Маршалловы Острова, Науру, Палау и Тувалу) поддерживают отношения с Тайванем. Вероятно, крупные игроки в Тихом океане продолжат использовать экономические стимулы в деле привлечения на свою сторону океанийских государств.
В эпоху так называемого коронакризиса, когда многие страны Океании несут большие убытки из-за падения туристического потока и снижения спроса на сырье, каждое из островных государств ищет все новые и новые возможности заработать. Вероятно, если их ключевые доноры также не смогут предоставлять необходимые объемы помощи, страны Океании могут обратиться к поддержке со стороны КНР.
На наших глазах Океания становится одним из регионов соперничества крупных мировых держав – США, Франции, Австралии и КНР. Более того, продолжающиеся процессы фрагментации среди островных государств южной части Тихого океана открывают перед крупными игроками новые возможности задействовать экономические рычаги в выстраивании отношений с малыми игроками. В то же время идеи о независимости или расширении своей автономии – это довольно заразительное явление, о котором мы еще не раз услышим.
София Пале, кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании ИВ РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
