1 марта – один из важнейших праздников РК, посвященный массовым выступлениям против японского колониального ига. При президенте Мун Чжэ Ине этот праздник превратился в поминание мучеников, напоминающий о незалеченных обидах, исторических спорах, и о том, что японцы должны плакать, каяться и платить.
1 марта 2023 г. с речью по поводу праздника выступил президент-консерватор Юн Сок Ёль, и это была совсем другая история. Конечно, Юн отметил, что «Движение за независимость Первого марта 1919 года было движением за построение свободной, демократической нации, где народ является законным хозяином», и демонстрацией всенародного желания перемен. Помянул он и «тех патриотически настроенных мучеников, которые отдали все свои силы за свободу и независимость страны в темные дни, когда никто и представить себе не мог, что независимость наступит при их жизни».
Но аналогии с современностью пошли совсем по иному пути. «104 года спустя, мы должны оглянуться назад на то время, когда мы потеряли наш национальный суверенитет; время, когда наш народ страдал из-за того, что мы не смогли должным образом подготовиться к меняющемуся миру … Если мы не сумеем прочесть меняющиеся тенденции мировой истории и должным образом не подготовимся к будущему, очевидно, что несчастья прошлого повторятся».
Такая трактовка потери независимости расходится с риторикой демократов, согласно которой «ужасные японцы пришли и захватили Корею при содействии группки прояпонских коллаборационистов, а вся страна и народ героически сопротивлялись». Юн же открыто говорит, что в потере независимости есть и вина Кореи, неготовой к новому миру. К сожалению, по мнению автора трактовка Юна гораздо ближе к реальности: в предшествующие протекторату и аннексии годы правящий режим практически ничего не сделал для модернизации страны и ее способности противостоять агрессорам, а когда её участь стала ясна – не пытался организовать всенародное сопротивление, рассчитывая на то, что Японию выгонят западные державы. Возможно, об этом трагическом эпизоде мы расскажем в отдельном тексте.
А затем Юн прямо сказал, что «спустя столетие после Первого мартовского движения за независимость, Япония превратилась из милитаристского агрессора прошлого в партнера, разделяющего с нами те же универсальные ценности». Сеул и Токио сотрудничают по вопросам безопасности и экономики, и «трехстороннее сотрудничество между Республикой Корея, Соединенными Штатами и Японией стало более важным, чем когда-либо, для преодоления кризисов в области безопасности, включая растущие ядерные угрозы Северной Кореи».
Более того, современный дух солидарности и сотрудничества со странами, разделяющими универсальные ценности (точнее – «общечеловеческие» ценности американского извода), есть «тот же самый дух, который призывал к свободе и независимости нашей нации 104 года назад». Соответственно, правильный способ почтить мучеников прошлого – не прекращать усилий «по защите и расширению нашей свободы, а также нашей непоколебимой веры в универсальные ценности».
Юн Сок Ель завершил свое короткое выступление пассажем о том, что «славная или позорная, наша история не должна быть забыта» и предложил поразмышлять о том, что необходимо сделать для будущего процветания и подготовиться к грядущим десятилетиям.
По сути, президент заявил, что Японию хватит обличать и отношения надо нормализовать. В отличие от предшественника, Юн не упоминал о проступках Японии во время ее колониальной оккупации или нерешенных проблемах между двумя странами. Ни слова о компенсациях за жестокое прошлое, или о том, как в стране Восходящего солнца идет процесс ремилитаризации, никаких призывов Токио «задуматься о своём прошлом» и деятельно извиняться. Как отметила «Корея таймс», Юн не сделал никаких замечаний, которые можно было бы истолковать как требование извинений Японии за ее прошлые действия. Это резко контрастирует с типичной речью Мун Чжэ Ина в 2018 году, в которой он призвал Японию принести извинения как виновника преступлений против человечности.
У демократической оппозиции такая речь в такой праздник вызвала истерику. Лидер оппозиции Ли Чжэ Мен обвинил правительство Юн Сок Еля в том, что оно «не обращает внимания на дух Движения за независимость от 1 марта и наносит ему ущерб», заявив, что укрепление доверия с Японией невозможно, если соседняя страна не возьмет на себя ответственность и не предложит юридическую компенсацию за свое колониальное правление в Корее в 1910-45 годах. «Никто не стал бы возражать против построения ориентированных на будущее корейско-японских отношений. Однако без исторической ответственности и законной юридической компенсации невозможно построить доверие». Лидер парламентской фракции демократов Пак Хон Гын указал, что «речь президента опровергла дух национального основания и благородный дух сопротивления, закрепленный в Конституции Республики Корея в тот день, когда весь ее народ выступил против колониального правления Японии», и призвал Юна извиниться перед народом за подобную речь, заявив, что это показывает, что президент верит в оправдание Токио тем, что его колонизация привела к развитию Сеула. Пак Чи Вон, советник демпартии и бывший глава Национальной разведывательной службы, сказал, что речь была похожа на то, как если бы в праздник 1 марта выступал премьер-министр Японии, а руководитель малой оппозиционной партии Справедливости Ли Чжон Ми также заявил, что неправильное представление правителя страны об истории может разрушить дипломатическую стратегию, отметив, что отношения Сеула и Токио должны основываться на «тщательном самоанализе Японии». В общем заявлении, посвященном Движения за независимость, партия заявила, что под предлогом улучшения двусторонних связей правительство Юна сохраняет покорную позицию перед Японией, и это позор для наших предков, которые боролись за независимость голыми руками.
Раскритиковала президента и правоцентристская «Корея таймс«. Да, для Юна прошлое не имеет значения; важны только настоящее и будущее. Но как корейцы могут помнить патриотических мучеников, не вспоминая об их вкладе в тот самый день, когда их чествуют? Поэтому его речь «была в лучшем случае несбалансированной, а в худшем — совершенно неуместной». Тезис о потере суверенитета назвали «повторением колониальных взглядов на историю, привитых оккупантами» и «мы никогда не поймем, почему сотрудничество с Японией соответствует духу наших предков, которые воевали против Японии». По мнению автора статьи, «стремление к сотрудничеству с нераскаявшимся соседом, игнорируя законные требования жертв и подавляя национальную гордость, не может быть успешным или длиться долго», поскольку является знаком слабости. «Корея больше не слабая, беспомощная страна столетней давности, а входит в топ-10 мировой экономики и топ-6 военной мощи. Она может — и должна — действовать более прямолинейно, особенно в отношениях со своим бывшим колонизатором».
Интересно и то, что Юна «пнули» за чрезмерную ориентацию в США: «в этом все более многополярном мире немногие страны кладут все яйца в одну корзину. Столетие назад Корея потерпела неудачу, часто меняя сторону, не поддерживая баланса между конкурирующими державами и используя их соперничество в своих интересах. Урок продолжается и сегодня».
В свою очередь, представитель Госдепартамента Нед Прайс Юна поддержал: «»Позвольте мне сказать в целом, что двустороннее сотрудничество между Соединенными Штатами и нашими союзниками по договору важно, но так же важно и трехстороннее сотрудничество. И мы действительно приветствуем президента Республики Корея Юна и премьер-министра Японии Кисиду за их усилия по улучшению двусторонних отношений в последние месяцы». Представитель Госдепартамента также подчеркнул, что трехстороннее сотрудничество США, РК и Японии имеет важное значение для решения проблем, с которыми три страны коллективно сталкиваются в 21 веке.
Иногда считается, что за поведением Юна стоят США, которым всё-таки нужно, чтобы блок «Вашингтон-Токио-Сеул» имел формат треугольника, а не буквы Л. Но, по мнению автора, хотя в Вашингтоне выразили поддержку такому курсу, желание нормализовать отношения с Японией исходит скорее от самого Юна, который обращает большее внимание скорее не на исторические споры, а на построение будущего, в котором Сеул и Токио являются союзниками.
То, что делает Юн, он делает на фоне нескольких важных трендов:
- Логика разделённого мира приводит к складыванию новой блоковой системы. И то, что сторонники «общечеловеческих ценностей» должны держаться вместе, для Юна – не фигура речи, а часть мировоззрения.
- Антияпонизм в течение последних двух лет правления Мун Чжэ Ина был подточен рядом неприятных скандалов. И хотя главная фигурантка дела «борцов за права бабушек» Юн Ми Хян отделалась условным сроком за растрату и даже вернулась к активизму, неприятных моментов всё равно остаётся много.
- Рост антикитайских настроений в РК существенно потеснил антияпонские, и он идёт не только «сверху», но и «снизу».
- Не очень понятно, насколько начало торговой войны между двумя странами или охлаждение сотрудничества в сфере безопасности нанесло Японии больший ущерб, чем Корее.
И вот до и после первомартовской речи правительство Юн Сок Ёля сделало несколько важных шагов, каждый из которых заслуживает отдельного текста.
Во-первых, Юн наконец совершил визит в Японию и провёл полномасштабный саммит с премьер-министром Кисидой, а не «краткосрочную встречу на полях более важного саммита». К этому визиту Сеул шел давно, и пока мы отметим сам факт этого мероприятия, приберегая его итоги для отдельного анализа.
Во-вторых, налицо фактическое прекращение торговой войны, которая началась в 19-м году при Мун Чжэ Ине. Стороны восстанавливают экономическое сотрудничество и отказываются от взаимных претензий.
В-третьих, переговоры о выплате компенсации жертвам насильственной мобилизации, которые шли очень долго, при Юне ускорились и пришли к некому подобию решения. Тут надо напомнить, что спор о компенсациях лицам, насильно мобилизованным во время колониального периода, почти вытеснил из СМИ тематику «женщин для утешения», ибо бабушки из числа бывших утешительниц постепенно умирают, и их осталось около десятка средним возрастом за 90 лет.
Кроме того, насильственная мобилизация корейцев принадлежащим после японским дзайбацу действительно имела место, и хотя уровень дискриминации в целом различался от случая к случаю, демократические активисты смогли добиться серии положительных исков, позволяющих арестовывать активы фирм, считавшихся преемниками японских довоенных корпораций. В 2018 году отдельными постановлениями Верховный суд Сеула обязал японские фирмы выплатить компенсацию 15 корейским жертвам, но до сих пор никаких выплат произведено не было, что привело к охлаждению двусторонних отношений в течение последних пяти лет.
Япония же по-прежнему придерживается своего аргумента о том, что все требования о возмещении ущерба, вытекающие из колониального правления Японии на Корейском полуострове в 1910-45 годах, были урегулированы в соответствии с базовым договором 1965 года, который нормализовал отношения между двумя странами. Все деньги были заплачены тогда, а то, что корейская сторона вложила эти деньги в экономическое чудо, а не раздала родственникам на компенсации – это проблемы не японской, а корейской стороны.
В этом контексте вариант, к которому пришли при Юне и который позиционируется как решение, можно счесть уступкой Токио. Компенсации будет платить некий фонд, куда будут делать пожертвования не только японские, но и корейские компании. Оппозиция активно критикует такой вариант, 56% населения выступают против него, но это как минимум важный промежуточный шаг и проект, о котором можно говорить. Тем более, что первые пожертвования уже начались.
Так или иначе, выступив 1 марта с такой речью, Юн Сок Ёль круто повернул руль в сторону Японии, и на фоне иных внутриполитических проблем подобный резкий демонстративный поворот был весьма рискованным шагом. А мы посмотрим, насколько у президента получится завершить крутой поворот, ничего не уронив и не потеряв управление.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».