26 декабря 2022 г. между Севером и Югом случился инцидент, который в некоторых СМИ немедленно раздули до «полуостров на грани войны»: пять северокорейских беспилотников пересекли межкорейскую границу, причем один из них пролетел над северными районами Сеула. Впервые за пять лет.
Весной и осенью 2014 года были обнаружены четыре упавших беспилотника. На них нашли кадры фотосъёмки президентской администрации и военных. 9 июня 2017 года Север направил через границу оснащенный камерой беспилотник, который сфотографировал военную базу США, использующую систему противоракетной обороны THAAD, но не вернулся и потерпел крушение в северо-восточном округе Инчже на юге страны. До того беспилотники залетали на Юг в 2014 и 2016 гг.
По оценкам аналитиков РК, Север имеет на вооружении до 1000 беспилотников (как разведывательых, так и дронов-ккамикадзе), причем в Сеуле «сохраняются опасения, что некоторые северокорейские беспилотники могут нести химическое и биологическое оружие для использования в потенциальных террористических операциях».
Как и в 2017 г., сейчас границу пересекали небольшие и, скорее всего, невооруженные образцы шириной 2 метра или меньше. По словам одного из южнокорейских летчиков, БПЛА, который он видел, был похож на беспилотник, залетевший на Юг в 2017 году.
По данным Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) Южной Кореи, БПЛА КНДР были замечены в приграничных районах провинции Кенгидо. Хотя первые сообщения говорили о большой группе «неопознанных объектов, предположительно беспилотных летательных аппаратов», часть таковых оказалась птицами.
Один беспилотник долетел до северной части Сеула, пробыв в воздушном пространстве РК три часа. Облетев северную часть столицы, беспилотник удалился. При этом точная зона его полёта над Сеулом не уточняется. Это может быть связано с тем, что радары не могли обеспечить устойчивое наблюдение за объектом, периодически теряя его из виду. Сведения о том, что беспилотник мог провести съёмку здания президентской администрации, пролетая над районом Ёнсан, пока не подтверждены.
Четыре остальных кружились в районе острова Канхва к западу от столицы. Дроны были хорошо видны невооружённым глазом, были сняты на камеру частными лицами, что вызвало в «гражданских СМИ» определенный ажиотаж. Точные маршруты движения всех пяти БПЛА отследить не удалось из-за их небольших размеров.
Позднее, в районе 15 часов в районе острова Сонмодо (уезд Канхва) был замечен ещё один неопознанный БПЛА.
В ответ на действия КНДР южнокорейские военные произвели несколько предупредительных выстрелов, а также проинформировали Северную Корею о нарушении воздушного пространства РК. Министерство транспорта Южной Кореи временно приостановило полеты в международных аэропортах Кимпхо и Инчхон. На перехват были подняты около 20 боевых самолётов и вертолетов.
Тем не менее, ни один дрон не был сбит, что подтверждается отсутствием новых фото. Все посвященные инциденту новости агентства Ёнхап иллюстрировались фотографиями беспилотников прошлых лет. Летавший над Сеулом вернулся в Северную Корею через район Пхачжу. Остальные четыре пропали с радаров и непонятно, были они сбиты или попадали оттого, что кончились топливо или батарейки.
Неудачу военные РК объяснили двумя причинами. Во-первых, беспилотники были небольшого размера (менее 2 метров) и небесно-голубого цвета, поэтому пилотам истребителей было трудно идентифицировать его невооруженным глазом и нелегко сбить. Во-вторых, беспилотники летели низко и был шанс причинить вред гражданским объектам. В итоге было сделано всего около ста выстрелов из вертолетной автопушки калибром 20-мм, — в направлении следа, зафиксированного радаром, а не прицельно по дрону.
В качестве ответного шага Юг направил на Север и в приграничные районы РК свои пилотируемые и беспилотные средства для осуществления наблюдения и других операций, включая фотографирование «ключевых военных объектов противника». Все они благополучно вернулись домой.
Теперь о реакции на события, благо рейды дронов на территорию друг друга однозначно нарушают межкорейское военное соглашение 2018 года о снижении напряженности. «Это явный акт провокации со стороны Северной Кореи, которая вторглась в нашу воздушную территорию», — заявил генерал-майор РК Ли Сын О. Позднее оперативный директор Объединенного комитета начальников Кан Син Чхоль принес официальные извинения: «Сожалеем, что, хотя наши военные обнаружили и отследили беспилотники, мы не смогли их сбить».
Администрация президента заявила, что советник президента по национальной безопасности Ким Сон Хан и другие сотрудники отреагировали немедленно, но заседание Совета национальной безопасности по поводу полета беспилотника не проводили.
Сам президент РК Юн Сок Ель 27 декабря пообещал усилить возможности военных по наблюдению и рекогносцировке, заявив, что проникновение беспилотников Северной Кореи показало, что на протяжении многих лет военной готовности Южной Кореи «сильно не хватало».
Это был камень в огород Мун Чжэ Ина, в правление которого учений против таких беспилотников не проводилось. Юн выразил сожаление по поводу того, что на 2023 г. Национальная ассамблея сократила предлагаемый правительством бюджет на операции по борьбе с беспилотниками на 50%, и пообещал создать военное подразделение, специализирующееся на беспилотных летательных аппаратах.
Оппозиционная Демократическая партия раскритиковала Юна за уклонение от ответственности и перекладывание вины на предыдущую администрацию, «что заставило нас усомниться в его квалификации как главнокомандующего». Так, бывший генерал и депутат-демократ Ким Бен Чжу раскритиковал администрацию Юна за то, что она не провела заседание Совета национальной безопасности, обвинив ее в равнодушии к безопасности людей.
Соединенные Штаты подтвердили свою приверженность обороне РК и заявили, что проводят с южнокорейскими союзниками тесные консультации.
27 декабря Объединённый комитет начальников штабов вооружённых сил РК принял решение провести проверку систем противовоздушной обороны. Как сообщил представитель комитета, войска ПВО приведены в состояние повышенной боевой готовности.
В этой ситуации автор хочет обратить внимание на несколько моментов.
Во-первых, то, что ни один из дронов не был сбит, — не только демонстрация слабых возможностей РК по борьбе с беспилотниками, сколько общая проблема борьбы с такой нетипичной целью, характерная и для иных регионов.
Извиняясь, Кан Син Чхоль отметил, что у военных есть ограничения в обнаружении и поражении небольших беспилотных летательных аппаратов наблюдения, в то время как они все еще способны противостоять угрозам со стороны более крупных ударных беспилотников, и, как заявил иной представитель ОКНШ — полковник. Ли Сон Чжун, «существуют значительные ограничения в обнаружении и идентификации беспилотных летательных аппаратов размером менее 3 метров».
Сверхзвуковые реактивные самолеты летают слишком быстро, чтобы отслеживать беспилотники, которые развивают скорость около 100 километров в час. Кроме того, их малый размер и энерговооруженность не позволяют использовать стандартные системы наведения, при том, что дроны могут менять скорость и высоту, попасть в них «по старинке через прицел» тоже непросто.
После проникновения беспилотников Севера в 2014 году министерство обороны закупило радиолокационную систему из Израиля, однако из-за ограниченного развертывания радара и небольших размеров беспилотных летательных аппаратов их оказалось трудно перехватить.
Однако неясно, что в это время делали южнокорейские ПВО, которые обладают автоматическими зенитными пушками Vulcan. Их бездействие военные объясняют стремлением предотвратить возможный ущерб гражданским объектам и населению, но критиками это воспринимается как довольно слабое оправдание.
Эксперты по обороне, с которыми связалась газета Korea Times, заявили, что в отличие от прошлого, военные смогли обнаружить беспилотники, когда они нарушили воздушное пространство Южной Кореи, и поступили правильно, решив не применять чрезмерную силу для уничтожения беспилотных летательных аппаратов, которые пролетали над районами, населенными гражданскими лицами. Однако военным необходимо повысить скорость процесса принятия решений, дабы предотвратить проникновение беспилотников вглубь страны.
Как заявил старший научный сотрудник Корейского форума обороны и безопасности Син Чжон У, «было бы разумно не рисковать жизнью гражданских лиц или их имуществом, уничтожая малогабаритные бумажные беспилотники».
Во-вторых, нас еще ждет пикировка между правящей партией и оппозицией. Демократы скажут, что своей бездумно жесткой политикой в отношении КНДР Юн довел страну до таких прямых провокаций, и, как лидер страны, несет за все неудачи военных ответственность; консерваторы ответят, что своей политикой ублажения Севера администрация Муна развалила боеготовнсть войск, отчего дроны и летают как у себя дома.
В-третьих, уровень южнокорейской реакции — скорее соразмерный: Совет национальной безопасности не собирался (в отличие от ракетных пусков), минобороны высказалось на минимальном уровне. По сути, в ответ на атаку дронов Севера, южане просто провели аналогичный рейд, а потом занялись проверкой боеготовности с тем, чтобы у северян не вышло в следующий раз. Это довольно важно потому, что в действиях Юга не было признаков раздувания этого конфликта.
Оттого, хотя опасная черта и стала ближе на шаг, это скорее мелкий инцидент, который надо принят во внимание, но не придавать ему избыточного значения.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
