После размещения в Республике Корея ПРО THAAD в 2016 году Китай ограничил доступ к своему рынку для южнокорейского культурного контента, включая игры, кино, сериалы, популярную музыку. Корейским артистам запретили проводить концерты или шоу в Китае. При этом правительство Китая не выпускало официальных постановлений по этому поводу: ограничения накладывались путём отклонения запросов на выдачу соответствующих разрешений. В октябре 2017 года после переговоров на уровне глав внешнеполитических ведомств наметились предпосылки к отмене санкций, однако фактически южнокорейские фильмы ни разу за шесть лет не были одобрены к показу.
Конец 2021 г – начало 2022 г. стали временем ограниченных подвижек. 30 ноября 2021 г. картина «О! Мун Хи» режиссёра Чон Сэ Гё была одобрена к показу государственным комитетом кинематографии КНР. В последний раз южнокорейский фильм выходил в кинопрокат Китая в сентябре 2015 года.
Помимо выхода кинокартины, для декабрьского номера китайского журнала GQ снялся южнокорейский актёр Ли Дон Ук, а в декабре прошлого года одной южнокорейской компании было выдано разрешение на предоставление услуг в сфере мобильных игр.
В начале января 2022 г. государственная онлайн-видеоплатформа Hunan Broadcasting System Mango TV транслировала корейский фантастический романтический сериал 2017 года » Саимдан: Воспоминания о цветах».
Правительство Южной Кореи приветствовало этот шаг, назвав его позитивным прогрессом. Посол КНР в РК Син Хаймин также выразил надежду, что в обеих странах будет транслироваться больше фильмов и телевизионных драм, а группы культуры и искусства также смогут выступать в странах друг друга. Правительственная «Глобал Таймс» назвала выход фильма очевидным сигналом улучшения культурных связей между странами в преддверии 30-летия дипломатических отношений, благо формально 2021 и 2022 годы были определены как период двусторонних культурных обменов.
Но эксперты сохраняли осторожность. Как сказал эксперт и критик Ха Чжэ Гын: «У нас есть только два случая. Они выглядят как жесты умиротворения», а потому слишком рано говорить о том, что китайское правительство намерено изменить свою жесткую позицию по отношению к корейскому контенту на фоне общенациональных репрессий в индустрии развлечений и других секторах.
Что за репрессии? Скажем, Госуправление по делам радио и телевидения запретило показывать в эфире мужчин, которые выглядят недостаточно мужественно, в частности красят глаза и губы. Под удар, таким образом, попала прибыльная «айдол-культура», уходящая корнями в Южную Корею и К-поп-музыку. Аналогичные требования были предъявлены онлайн-платформам, что ударило по интернет-селебрити, которые также ориентировались на южнокорейские стандарты мужской красоты.
В марте 2022 г. еще три южнокорейских телесериала начали транслироваться на китайских эквивалентах соцсетей, а сериал «Что-то под дождем» с актрисой Сон Е Чжин в главной роли, стал первым корейским телесериалом, получившим одобрение пекинского регулятора вещания за пять лет.
Однако и после этого некоторые эксперты придерживаются мнения о том, что, как только торжественные даты пройдут, а отношения двух стран ухудшатся из-за тех же THAAD, корейский контент снова начнут давить.
Кроме того, параллельно с официальными запретами налицо незаконное распространение в КНР южнокорейского культурного контента, защищенного авторским правом. Этот вопрос поднимают и южнокорейские НГО, и официальные структуры.
Так, 7 октября 2021 г. МИД РК направил Китаю официальное письмо, в котором выражена озабоченность по поводу незаконного распространения сериала «Игра в кальмара», который транслирует платформа Netflix. Как сообщил представитель министерства Чхве Ён Сам, имеются данные, что многие китайцы смотрели популярный триллер на сторонних сайтах, поскольку Netflix недоступен в Китае.
В январе 2022 г. мишенью пиратов стал сериал Netflix о зомби-апокалипсисе в южнокорейской школе «Все мы мертвы», — на Таобао, одной из крупнейших торговых онлайн-платформ КНР, пиратская копия продавалась, переименованная в «Кампус зомби». Все эпизоды также стали доступны бесплатно через десятки неофициальных потоковых сервисов и популярную платформу микроблогов Weibo.
Частью «культурных обменов» являются и обвинения Пекина в культурной апроприации и желании украсть историю и культуру страны. Здесь истеричных материалов, по ощущениям автора, стало несколько меньше. Но в сентябре 2022 г. Национальный музей Китая был обвинен в искажении истории Кореи путем исключения из своей хронологии древней корейской истории информации о двух древних царствах — Когурё (37 г. до н.э. ― 668 г. н.э.) и Пархэ (698-926 гг. н.э.). После этого все патриотические активисты, включая профессора Со Гён Дока, без которого не обходится ни один скандал подобного рода, устроили ажиотаж, заявляя, что целью Пекина является якобы искажение мировой истории в свою пользу и представление истории Когурё как части китайской, а не корейской истории. Министерство иностранных дел также заявило решительный протест, потребовав немедленного исправления соответствующей информации, хотя не очень понятно, как случилось, что подобного никто не заметил – на открытии выставки должны были быть дипломаты.
Проблема в том, что когда при китайской помощи Силла объединила три корейских государства, большая часть территории Когурё осталась за Китаем, а к своим нынешним границам Корея вообще вышла только к XV веку. А учитывая, что значительная часть страны располагалась на территории современной КНР, историю Когурё изучают как часть общекитайской.
В ответ на рассуждения о том, что КНР, «видимо, снова запускает Северо-восточный проект», представитель Министерства иностранных дел Китая Мао Нин заявил: «Вопрос Когуре — это академический вопрос. Мнениями по академическим вопросам можно обмениваться и обсуждать профессионально в академической сфере. Нет никакой необходимости раздувать это политически». После этого Национальный музей Китая удалил с выставки спорную хронологическую таблицу и даже отправил электронное письмо в Национальный музей Кореи, подтвердив, что предмет был удален. В МИД КНР также заверили, что «у этого инцидента не было никаких скрытых намерений. Мы разъяснили, что находимся на той же странице «корейско-китайского устного соглашения по историческим вопросам 2004 года», приняв необходимые меры до того, как проблема станет более сложной».
Впрочем, корейским активистам мало, поскольку «Китай публично не признал и не исправил свои ошибки, а предпочел вообще убрать таблицу». Как заявил по этому поводу Со Гён Док, «мы не можем просто чувствовать облегчение. Снятие таблицы без каких-либо извинений или обещаний исправить это означает, что они не признают своих попыток исказить историю. Это просто маневр, чтобы избежать рассматриваемой проблемы».
По сути, по аналогии с профессиональными борцами с Японией при Мун Чжэ Ине сформировалась группа профессиональных борцов с Китаем, и часто это те же самые люди вроде профессора Со. Синофобия добавляет им известности, а культурные контенты, скорее всего, и далее будут давать поводы для «хайпа» как это было с сериалом «Чосонский экзорцист». Будем надеяться, что прагматизм президента Юна сдержит этот тренд.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
