20 декабря 2021 г. Национальная служба разведки РК предупредила о возможных террористических атаках экстремистских группировок по всему миру, в том числе в РК, перед приближающимся сезоном рождественских и новогодних праздников. Предупреждение включено в отчёт, направленный 26 государственным учреждениям и 62 крупным южнокорейским компаниям, имеющим зарубежные представительства. Государственный центр сбора данных при национальной службе разведки не исключает, что исламские террористические группировки могут атаковать «уязвимые цели», такие как места скопления людей и объекты транспорта. РК не застрахована от подобных угроз, говорится в отчёте.
Однако речь идет не только об исламистах, но и об экстремистах вообще. Оказывается, «терроризм все чаще становится реально существующей угрозой», а «протесты против вакцинации в Европе и других странах могут перерасти в насилие или стать мишенью для террористической атаки, и Южная Корея больше не свободна от подобных угроз».
Подобное нагнетание заставляет автора поискать ответ на два вопроса: какова реальная ситуация с исламским терроризмом в РК и, если угроза неочевидна, что могут означать такие сентенции.
Разведка сообщает, что с момента вступления в силу закона о борьбе с терроризмом в 2016 году, было заблокировано 489 материалов, подстрекающих или пропагандирующих терроризм, и в последнее время их число растет. С 2010-х годов обнаружено несколько подозреваемых в передаче денег зарубежным террористическим группам или фактов подстрекательства к террористической деятельности. По иным данным, за нарушение Закона о борьбе с терроризмом всего было выслано более ста иностранных граждан. Большинство из них собирали средства для террористов или, как было установлено, были членами террористических групп до приезда в Корею.
Самая громкая история была в январе 2015 г., когда 18-летний южнокореец по фамилии Ким через Турцию попал в Сирию, где в итоге примкнул к исламистам. Это стало шоком для южнокорейской общественности, так как страна весьма далека от подобных проблем, а идеи радикального исламизма не получают распространения. Ким погиб несколько месяцев спустя, попав под бомбежку американской авиации.
В сентябре 2016 г. МИД Республики Корея заявило, что не выдало загранпаспорт одному из сограждан по причине сильных подозрений в попытке выехать в Сирию с целью присоединения к боевикам ДАИШ (запрещена в РФ). В парламенте добавили, что еще два гражданина РК — мужчина и женщина — также были заподозрены в попытке выехать за границу с целью примкнуть к исламистам. По словам контрразведки, пара по Интернету активно интересовалась способами присоединения к боевикам ДАИШ и искала посредников.
В 2018 году по обвинениям в поддержке международных террористических групп были депортированы 6 иностранных рабочих, которые поддерживали терроризм, конфискованы 17 500 единиц оружия, закрыты 65 веб-сайтов, на которых рассказывалось как можно сделать взрывчатку и оружие.
В феврале 2019 г. группа узбеков, связанных с «Аль-Каидой» (запрещена в РФ) и воевавших в Сирии, пыталась перебраться в Южную Корею из Турции из-за относительно большого числа проживающих здесь узбекских мигрантов ( от 20 000 до 30 000 узбекских рабочих). После этого министерство юстиции РК приняло решение ввести ограничения на выдачу виз узбекам, проживающим в странах, посещение которых запрещено южнокорейским гражданам.
В июле 2019 г. военная прокуратура арестовала 23-летнего солдата срочной службы по фамилии Пак по обвинению в нарушении Закона о противодействии терроризму и хищении боеприпасов. Якобы в конце 2018 г. ФБР США предоставила Агентству национальной полиции РК информацию о том, что среди южнокорейских военнослужащих есть солдат, который контактирует с боевиками ДАИШ. Следствие выявило солдата, который с октября 2017 г. проходил обязательную для мужчин РК воинскую службу в качестве сапера и был уличен в краже детонаторов для боеприпасов. Также выяснилось, что еще как минимум с 2016 г. Пак собирал и затем распространял в Интернете видео и другие материалы, в которых пропагандируется деятельность террористов. В его смартфоне были обнаружены видео с инструкциями по самостоятельному изготовлению взрывных устройств, а также — специальное приложение, которое используют для связи между собой боевики ДАИШ. Установлено, что по электронной почте он получал от боевиков письма и активно интересовался, как можно вступить в ряды данной террористической
1 ноября 2020 г. двое граждан России и Киргтзии разместили на стене здания французского посольства в Сеуле «угрожающие листовки» с перечеркнутым портретом Эммануэля Макрона и текстами типа «не игнорируйте мусульман», «не разрушайте нашу религию» и «те, кто направит на нас мечи, будут убиты теми же мечами». Полиция задержала их несколько дней спустя, и 12 мая 2021 г. они получили условный срок. Суд, принял во внимание, что они никогда не совершали никаких других преступлений, проживая в Южной Корее, и следственные органы не обнаружили никаких признаков существования сообщников или указаний сверху.
21 февраля 2021 г. на YouTube появился 10-секундный видеоклип с корейским названием «Я совершу теракт в аэропорту Инчхона в 11 часов утра 1 марта». Позднее название ролика было изменено на «Причина, по которой мне нравятся теракты 11 сентября», с фотографиями и фразами, призывающими людей не критиковать Усаму бен Ладена. «Загрузка контента, о котором идет речь, равносильна прерыванию работы аэропорта и карается как нарушение закона об авиационной безопасности», — заявил представитель полиции, которая провела расследование, в сотрудничестве с Google выяснила, что ролик загрузили из США, и идентифицировала автора по регистрационным записям и другой информации. Таковым оказался 12-летний мальчик, родившийся в Корее и постоянно проживающий в США. Канал YouTube был закрыт, но этим все и кончилось.
В октябре 2021 г. газета «Тонъа ильбо» сообщила, что спецслужбы страны следят за проживающими в РК иностранными гражданами, которые размещали угрозы в социальных сетях в отношении эвакуированных в Южную Корею граждан Афганистана. После того, как талибы восстановили контроль над Афганистаном, около 390 афганцев, «имеющих особые заслуги перед Кореей» (читай, лица которые работали в посольстве Южной Кореи и других учреждениях, находящихся в ведении РК в Афганистане, а также члены их семей) были переправлены в РК. Правительство предоставило им специальные виды на жительство. По словам газеты, «один иностранный гражданин, который размещал сообщения с угрозами, прибыл из страны в Юго-Западной Азии и утверждал, что афганские эвакуированные помогли США убивать мусульман, добавив, что им следует запретить въезд в мусульманскую общину в Корее.
1 декабря 2021 г за оказание финансовой помощи террористической группировке «Фронт Ан-Нусра» (формирование запрещено в РФ) был приговорен к полутора годам тюремного заключения проживавший в РК гражданин России. Утверждается, что он связался с ее представителем через социальные сети и перевел 2,94 миллиона вон ($2500) чтобы помочь ее деятельности.
Как видно, новости такого плана попадают в СМИ 1-2 раза в год и относятся к экзотике. И потому, когда южнокорейская разведслужба заявляет, что в стране возможны террористические акты, это представляется весьма странным и любопытным. Дело в том, что для того, чтобы такая угроза могла быть реальной, в стране должна существовать достаточно крепкая террористическая инфраструктура, которая может не только выдвинуть из своих рядов потенциального исполнителя теракта, но и снабдить его всем необходимым. Однако выходцы из мусульманских стран находятся под достаточно жестким контролем, а ограничения для приобретения оружия или компонентов для изготовления взрывчатых веществ в РК гораздо сложнее, чем в Европе, и РК до сих пор – одна из немногих стран, где организованная преступность выясняет отношения при помощи ножей и бейсбольных бит. А когда в 90-е случилось заказное убийство представителя русской рыбной мафии, вся страна «стояла на ушах».
Конечно, можно представить себе, что подобное заявление скрывает серию ошибок, допущенных на волне увлечения мультикультурностью и следования просьбам США о размещении на южнокорейской территории мигрантов из мусульманских стран. Южная Корея приняла группу беженцев из Афганистана, но это небольшая группа людей, которые работали с южнокорейскими агентствами и членами их семей (и в целом их лояльность высока). Затем их сразу же поселили в изолированные резиденции и фактически выдали им статус спецпереселенцев. Так что их контакты с внешним миром ограничены, и они находятся под присмотром. А большинство неполитических мигрантов приезжают не с Ближнего и Среднего востока, а из Юго-восточной Азии, где уровень исламистских настроений меньше.
Внутренний терроризм? — В Южной Корее есть свои традиции и специальный термин «ыйса», который означает «террориста», но с позитивной коннотацией – «борца за справедливость». Но пока мы мало знаем о маргинальных политических группировках, которые в своих действиях могут докатиться до террористической активности. Представляется, что «левые» группы занимаются напускным антиамериканизмом, но не переходят грань после того как организатор нападения на американского посла всё-таки получил свои 12 лет тюрьмы, а до того полиция «случайно» переломала ему ноги. И хотя из него изначально пытались лепить «человека, связанного с КНДР», выяснилось, что на Север он ездил по программам Министерства объединения, а по основному роду занятий – руководил НПО, которая объясняла детям, почему надо ненавидеть японцев и в чём правота Кореи в исторических и территориальных спорах.
Северокорейским диверсантам устраивать подобное на Юге негде и незачем. Во-первых, теракт с северокорейским следом разрушит сложившуюся ситуацию «двойной заморозки». Во-вторых, невзирая на заявления консерваторов о том, что Мун якобы «продался Пекину и Пхеньяну», возможность формирования подобной инфраструктуры крайне мала. А между тем диверсантам надо где-то жить и как-то запасаться необходимым оборудованием. В-третьих, не та обстановка, а в отличие от фейков Радио Свободная Азия, являющегося иноагентом, Ким не тиран, устраивающий теракты просто «чтоб было».
Правый терроризм теоретически возможен, однако даже известные ультраправые группировки, действия которых против Севера вполне вписываются в определение терроризма (включая идеи занесения туда коронавируса через зараженные предметы), вопрос о том, насколько они в состоянии делать нечто подобное на внутреннюю аудиторию, пока открыт.
Ещё один источник возможного терроризма может быть связан с наполнением негативных эмоций к концу правления Мун Чжэ Ина. Это и растущее социальное расслоение, и острый кризис на рынке недвижимости, и проигранная война с пандемией, когда правительство несколько раз объявляло о победе над вирусом, но каждая новая волна была сильнее предыдущей. В такой ситуации злость и отчаяние могут подтолкнуть людей к террористическим действиям, однако в рамках корейской политической культуры, доведённый до отчаяния скорее совершит демонстративное самоубийство в знак протеста, чем взорвёт или зарежет кого-то ещё.
В общем, вероятность невелика, хотя в критической ситуации даже однопроцентная вероятность серьёзной угрозы требует принятия полного комплекса чрезвычайных мер. Однако именно в подобном аспекта автор вынужден добавить ещё одну возможную причину терактов, хотя её вероятность, возможно, еще меньше, чем у описанных выше. Речь идёт о том, что, наблюдая за ходом президентских выборов, где оппозиционный кандидат начинает завоёвывать превосходство, да и кандидат от демократов не является сторонником Муна, администрация президента, который является хорошим «игроком в престолы», решила настолько пойти ва-банк, что «перевернуть шахматную доску». Теракт или серия терактов с человеческими жертвами – это повод объявить режим чрезвычайного положения, из-за которого выборы можно перенести на более поздний срок. Особенно, если жертвой покушения окажется кто-то из кандидатов.
За этот срок можно успеть попытаться справиться с коронавирусом или минимально разгрести проблемы так, чтобы необходимость разбираться с ними окончательно легла на преемника. Ибо если по итогам политики Муна на улицу выйдет малый и средний бизнес, к этому добавятся профсоюзы и студенты, и все это будет подпитывать и раздувать электорат консерваторов, президент рискует столкнуться с массовыми демонстрациями, напоминающими митинги за отставку Чо Гука или даже «свечную революцию».
Понятно, что проработка подобной версии упирается в вопрос: «есть ли у Муна ресурсы для осуществления подобного»? Особенно с учётом того, что южнокорейские спецслужбы были им изрядно развалены, а общая прозрачность общества такова, что, если информация о подготовке подобного просочится в публичное пространство, президента ждёт импичмент. Однако, преступным может быть не только действие, но и бездействие.
Большинство известных автору подобных историй в других странах не предполагали активное участие госструктур в подготовке и осуществлении теракта. Скорее речь шла о ситуации, когда некой группировке террористов предоставляют режим благоприятствования: точнее, спецслужбы, до поры до времени, не обращают на неё внимание, и те уверены, что они неуловимы и им все сойдет с рук. А потом такую группу можно или красиво «поймать на горячем», когда маленький кружок единомышленников превратится в ячейку с доказанными планами или уже осуществлёнными акциями, или зачистить их после теракта, который станет поводом для закручивания гаек.
Понятно, что такой план очень сильно отдаёт даже не конспирологией а триллерами в стиле Тома Клэнси. Однако можно вспомнить, как 7 лет назад, во время трагедии парома Сэволь, Мун Чжэ Ин выжал кровь погибших детей до последней капли, перенаправив народное возмущение на центральные власти и выведя из под удара тех госчиновников из традиционного для оппозиции региона, которые частично несли ответственность за проваленную спасательную операцию. Благодаря этой истории автор считает, что у Муна и Ко нет этических ограничений, которые препятствуют подобным действиям.
Однако обвинять президента мы будем при наличии улик, а пока это одна из версий; автор надеется, что и конец года, и следующий год в РК и не только обойдется без терактов, заявление об угрозе которых в любом случае означает повышенный уровень социального и внутриполитического неблагополучия.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
