Активность на внешнеполитической арене первого заместителя госсекретаря США Венди Шерман впечатляет. С момента возвращения в середине апреля с. г. на дипломатическую службу эта немолодая женщина совершила уже три длительных зарубежных турне, в ходе которых посетила более десятка стран. Все они расположены в Индо-Тихоокеанском регионе, что безошибочно показывает, куда сместились ключевые интересы и заботы ведущей мировой державы.
Исключением является Швейцария, где В. Шерман побывала в ходе двух последних турне. Впрочем, эта страна служила в обоих случаях главным образом площадкой для переговоров с делегацией российского МИД на тему обеспечения стратегической стабильности. Констатация необходимости запуска таких переговоров явилась едва ли не основным итогом состоявшейся в середине июня встречи президентов РФ и США.
Второй тур таких переговоров был одной из основных целей последнего зарубежного турне В. Шерман, продлившегося с 29 сентября по 8 октября. Другая его цель была связана с теми самыми “ключевыми интересами и заботами”. В свою очередь, в центре последних располагается фактор превращения КНР в глобальную державу и главного геополитического оппонента США.
Поэтому особое внимание Вашингтон уделяет зондажу и попыткам оказать то или иное влияние на ситуацию, складывающуюся на территориях соседей Китая. Вместе с президентом, вице-президентом, министрами американской администрации активно проявляет себя, повторим, В. Шерман. Которая на этот раз после Швейцарии посетила последовательно Узбекистан, Индию и Пакистан.
В данном случае обозначенные три страны объединяла “подцель” всего турне, связанная с Афганской проблемой. Судя по всему, после “ускоренного” (мягко выражаясь) военного ухода из Кабула, Вашингтон озаботился приобретением возможности нанесения по “террористам” так называемых “загоризонтных ударов” с территории какой-либо из этих стран. А лучше, всех сразу.
То есть наблюдается очередная попытка реализовать давнюю мечту всех военных, связанную с так называемой “концепцией кривого ружья”. Когда ты, расположившись за стеной какого-нибудь строения, стреляешь в оппонента, а он в тебя не может. Очень милая “концепция”. Правда, всегда есть вероятность, что обозлённый “некто” (“террорист”) обрушит ту самую стену на голову спрятавшегося за ней “умника”.
Ну и ладно: “стена” находится на чужой территории, а пострадать может лишь некое железо с “искусственным интеллектом”. Новое построим. Благо оборонный бюджет позволяет.
Запрятанная в идее “загоризонтных ударов” примитивная двухходовка, конечно, легко просматривалась всеми тремя указанными странами и потому, судя по всему, не встретила понимания ни в одной из них. Кстати, вряд ли весьма образованная В. Шерман (практикующий профессор в университетах США) по собственной инициативе предлагала подобную глупость своим собеседникам. Но, находясь на госслужбе, приходится выполнять заказы начальства.
Отметим, что США располагают гораздо более эффективным инструментом продолжения влияния на ситуацию в Афганистане, каковая обусловлена очевидной заинтересованностью талибов (запрещённых в РФ) в поддержании контактов с недавним оккупантом. Вынужденные теперь управлять страной, талибы крайне нуждаются в получении доступа к финансовым резервам, которые прежнее руководство Афганистана оставило на хранение в американских банках. Видимо, эта тема обсуждалась в ходе первых (после вывода американских войск) двусторонних переговоров в Дохе.
Однако главная компонента второй части последнего заграничного турне В. Шерман была обусловлена трансформацией системы отношений в стратегической конфигурации “КНР-США-Пакистан-Индия”. Рубежным в характере происходящих в нём изменений стало окончание холодной войны. До этого момента первые три и последняя страны находились по разные стороны баррикады, разделявшей противоборствовавшие группировки глобального конфликта периода с начала 1946 по декабрь 1989 годов.
С развалом лидера (СССР) одной из группировок был запущен процесс радикальных изменений в позиционировании Индии и Пакистана относительно основных участников нового глобального конфликта, каковыми теперь являются США и КНР. Индия, потеряв прежнюю внешнеполитическую опору в лице СССР, и продолжая находиться в состоянии весьма сложных отношений с быстро растущим Китаем, начала дрейфовать в сторону его нынешнего глобального оппонента в лице США.
Пакистан же, в условиях резкого обострения отношений между США и КНР, пребывая в состоянии почти безнадёжного конфликта с Индией, начал укреплять отношения с Китаем. Сегодня у него просто нет иного выбора, ибо другая опора периода холодной войны (США) сделала ставку на Индию в новом глобальном конфликте.
Такова общая картина обстановки в Южной Азии, которую, несомненно, учитывала В. Шерман перед поездкой в данный регион. Отметим, что решать стратегическую задачу по укреплению отношений с Индией Вашингтону становится всё легче по мере ухудшения китайско-индийских отношений. Ощущение относительной “тишины” на китайско-индийской (квази)границе, (якобы) установившейся после трагических событий лета прошлого года в Ладакхе, видимо, не вполне соответствует реальной ситуации.
Чему есть различные свидетельства. Так, недалеко от зоны прошлогодних столкновений сохраняются группировки вооружённых сил по 50-60 тыс. военнослужащих с каждой стороны. В конце сентября с. г., то есть накануне приезда В. Шерман (что примечательно), в индийской прессе появилось сообщение о якобы случившемся месяцем ранее пребывании (“в течение нескольких часов”) на индийской стороне приграничной зоны того же Ладакха порядка сотни китайских солдат.
Уже в момент нахождения В. Шерман в Индии обнаружилось, что десятью днями ранее тоже “сотня” китайцев (но, конечно, уже других) устроила некий инцидент (скорее всего, перебранку с демонстрацией средних пальцев) с индийскими пограничниками на одном из участков границы штата Аруначал-Прадеш, удалённого на 2000 км от Ладакха. Кстати, в Китае считают, что территория этого штата (площадью около 100 тыс. кв. км) входит в состав Индии на незаконных основаниях.
Отметим, впрочем, факт проведения 10 октября 13-го раунда двусторонних переговоров (“на уровне командиров корпусов”), темой которых является разрядка напряжённости в районе (квази, повторим)границы. Пожалуй, главный их позитив заключается в самом упомянутом факте.
В общем, В. Шерман, видимо, было вполне комфортно обсуждать с индийскими коллегами широкий кругу вопросов двусторонних отношений, а также ситуацию в ИТР в целом и в Афганистане, в частности. Комментируя её встречу с первым заместителем министра иностранных дел Х.В. Шринглой, пресс-секретарь госдепартамента США Н. Прайс отметил согласие сторон “поддерживать тесную координацию в общих целях и приоритетах путём углубления партнёрства в ИТР”.
Обсуждались также различные аспекты региональной и глобальной безопасности в контексте отношений с “Афганистаном, Ираном, Россией и КНР”.
После четырёхдневного пребывания в Индии и на пути домой В. Шерман сделала краткую остановку в столице Пакистана Исламабаде, где состоялись её переговоры с министром иностранных дел Ш.М. Куреши. О чём последовало скупое сообщение того же Н. Прайса. К нескольким строкам его комментария от себя добавим, что вряд ли в Вашингтоне надеются на возможность восстановления тех отношений с Пакистаном, которые были в годы холодной войны.
Но почему бы не попытаться использовать опасения Исламабада в связи с неопределённостями ситуации, складывающейся в соседнем Афганистане после прихода к власти (вроде бы) дружественного Талибана (запрещён в РФ)? Каковые (опасения) обусловлены возможностью переноса на территорию Пакистана турбулентности, присущей афганским пуштунам, то есть базе Талибана. Те же пуштуны составляют едва ли не половину населения и Пакистана.
В КНР, естественно, пристально наблюдали главным образом за “индийской” компонентой последнего турне первого заместителя внешнеполитического ведомства страны, которая является сегодня основным геополитическим оппонентом Пекина. Статья-комментарий китайской Global Times построена вокруг высказывания В. Шерман о готовности США “бросить вызов Китаю там, где это необходимо”.
Впрочем, и в американо-китайских отношениях, кажется, намечаются некие позитивные подвижки, которые отмечаются в той же статье. Но об этом следует поговорить отдельно.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».