В последние годы очень динамично развивается геополитическая ситуация в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), причем не только на самом «горячем» его участке – в Южно-Китайском море, но и на пространстве т.н. «линии обороны» Австралии в Южно-Тихоокеанском регионе (ЮТР), где сталкиваются интересы крупнейших мировых держав, располагающих ядреным оружием: Китая, США, Франции, Великобритании и Индии. Не следует забывать и о двух тихоокеанских ядерных соседях – Российской Федерации и КНДР.
Поляризация отношений между Пекином и Вашингтоном, усилившаяся с приходом к власти в Америке Д. Трампа и продолжившаяся при президентстве Дж. Байдена в 2021 г., вынудила главного актора в ЮТР – Австралию, во всем повторяющей линию своего ключевого стратегического союзника – США, встать на тропу идеологической войны с КНР, одновременно усилив взаимодействие с Японией и Индией. Параллельно действиям Вашингтона по наращиванию ядерного арсенала на Гуаме – главной американской военной базе в Тихом океане, предпринятым в ответ на попытки Китая основать в 2018 г. военные базы в ряде южнотихоокеанских государств (Фиджи, Вануату, Папуа – Новой Гвинее), в 2019 г. Австралия заключила с Францией $66-миллиардный контракт на постройку 12-ти подводных лодок класса Attack, которые впоследствии при сильном желании можно было бы реконструировать для несения ядреных боезарядов на борту.
Однако при этом Канберра приняла решение увеличить численность и без того значительного американского военного контингента, который базируется на севере страны в Северной территории. В порту Дарвин (местной столице, носящей альтернативное название «Ворота в Азию») расположены главные инфраструктурные сети Австралии с выходом на Китай, которому этот порт был сдан в аренду на 99 лет в 2015 г., и укрепление американского влияния в этом районе было призвано уравновесить китайское влияние. Таким образом, лавируя на стратегических интересах Вашингтона, торговых интересах Китая и дружески-региональных отношениях с Францией, Австралия в последние годы изо всех сил пыталась сохранять баланс в отношениях со своими крупными ядерными партнерами.
Нелишним будет упомянуть еще одного ядерного игрока, с недавних пор активно желающего занять определенные позиции в АТР, – Великобританию. После брекзита в 2021 г. Великобритания вновь позиционирует себя как независимый игрок на мировой арене и в этой связи уже на 40% нарастила свой ядерный арсенал. Австралия сохраняет очень тесные отношения со своей бывшей метрополией, после ухода которой из Тихого океана она унаследовала все ее южнотихоокеанские владения. Глава Австралии – британская королева; страна также состоит в британском Содружестве наций. Усиление роли Великобритании в АТР гармонично воспринимается Канберрой, которая в июне 2021 г. заключила с Лондоном соглашение о свободной торговле.
Также следует отметить, что еще одно государство мирового значения – Германия желает укрепить военные связи с Австралией, Японией и Южной Кореей, для чего летом 2021 г. планировало направить боевой корабль в Индийский и Тихий океаны с длительной миссией для демонстрации своего присутствия в ЮТР.
Демонстрацию силы осуществила и Российская Федерация, которая в ходе военных учений в июне 2021 г. провела свои военные корабли в 23-34 милях от Гавайских островов, где базируется Тихоокеанский флот США и расположена база американских ПРО. Поскольку такое приближение российских кораблей к Гавайям было максимальным за долгое время, это событие вызвало переполох в американских СМИ.
Таким образом, ядерная напряженность в Тихом океане становится одним из значительных вопросов на повестке дня современности.
Неудивительно, что лидирующую роль в создании принципиально новой рокировки сил в АТР решили взять на себя США, которые до начала 2000-х гг. именовались не иначе как «шериф Тихого океана». В начале 2000-х гг. эта роль досталась непосредственно Австралии, но при президентстве Барака Обамы в 2010-х гг. наблюдалось волевое желание США снова стать «тихоокеанской державой», которое подогревалось тем фактом, что президент был рожден на Гавайях. Этот план может быть претворен в жизнь уже в этом году, учитывая, что по инициативе, исходящей из Вашингтона, в сентябре 2021 г. Великобритания, США и Австралия создали военный союз AUKUS, в свете которого Пентагон заявил об очередном расширении американского военного присутствия на территории Австралии.
Франция и Германия, которых не пригласили в этот тесный кружок, отреагировали резко негативно, а Париж вовсе решил отозвать своих послов из США и Австралии после того, как Канберра разорвала упомянутое выше миллиардное соглашение с французской стороной о поставке 12-ти подводных лодок для австралийских ВМС. Такое решение австралийской стороны было расценено французами как «удар в спину»: по мнению Парижа, «партнеры так себя не ведут». Ранее Париж никогда не отзывал своих послов из США и Австралии. Тем серьезнее выглядит этот шаг, и именно поэтому мировые СМИ уделяют этой теме столь пристальное внимание. Что касается объяснений австралийской стороны, то они гласят, что «простые» подводные лодки стране не нужны на фоне усложняющейся региональной безопасности. По всей видимости, Канберре требуется более мощный боевой арсенал, который она планирует получить от вступления в альянс с Великобританией и США.
Однако надо учесть, что в «линию обороны» Австралии, которая включает в себя основные островные государства Меланезии (те самые, где, как уже упоминалось выше, хотел разместить свои военные базы Китай в 2018 г.), входит Новая Каледония – крупнейшее французское владение в ЮТР, расположенное всего в 1,5 тыс. км от берегов Австралии, с четвертыми по величине в мире запасами никеля и французской военной базой. Франция также обладает Уоллисом и Футуной (со стратегически важным расположением) и Французской Полинезией (известной как Таити) с французским ядерным полигоном, бездействующим с 1996 г. Таким образом, Франция имеет важнейшее для Австралии геостратегическое положение в ЮТР, и ранее Канберра всегда руководствовалась этим фактом при построении дружественных отношений с Парижем.
До недавнего времени Австралия выступала медиатором в непростых и противоречивых отношениях между Вашингтоном – представителем англофонной культуры и Парижем – представителем франкофонии, находящихся в перманентном конфликте на протяжении истории. И то, что Канберра, наконец, определилась с приоритетами, заняв сторону англофонных партнеров, несмотря на почти двухсотлетние теплые отношения с Францией, говорит о серьезности складывающейся обстановки в Тихом океане.
Исключение Франции из альянса AUKUS может, помимо нарушения политических связей, привести к охлаждению торговли с Австралией, которая в этом случае лишится 7-го по величине партнера по экспорту, 4-го – по импорту и 9-го – по объему австралийских прямых зарубежных инвестиций. Париж может также нарастить свой военный контингент на Новой Каледонии, что лишь обострит и без того сложную геополитическую ситуацию в ЮТР.
В заключение хотелось бы отметить, что действия Вашингтона, Лондона и Канберры в Тихом океане способны обострить ситуацию в мировом масштабе, так как рокировка сил строится на геополитических играх не «простых», а ядреных держав. Объяснение этих действий тем, что они предприняты лишь для того, чтобы сдерживать Китай, может оказаться ничем иным как прикрытием для более экспансионистских планов, осознав неизбежность которых, Канберре, к сожалению, не оставалось иного выбора, кроме как встать на сторону сильнейших, по ее мнению, акторов.
София Пале, кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании ИВ РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
