Не успело НВО в контексте трансформации внешнеполитического курса Пакистана прокомментировать террористический акт, случившийся 21 апреля с. г. в столице пакистанской провинции Белуджистан Кветте, как “подоспели” аналогичные поводы для того, чтобы вновь обратиться к тому же обобщённому вопросу.
Речь идёт о двух терактах, совершённых с недельным интервалом (23 и 29 июня) на этот раз в Лахоре, то есть столице крупнейшей провинции Пенджаб и втором (после Карачи) по численности населения (свыше 11 миллионов человек) городе Пакистана.
Отметим, что чаще всего внимание СМИ привлекают схожие события в соседней Индии, которые происходят главным образом на контролируемой Дели части территории бывшего княжества Кашмир. Так, широкий резонанс вызвал случившийся 14 февраля 2019 г. террористический акт вблизи города Пулвама в индийском штате (с лета того же года союзной территории) Джамму и Кашмир. Тогда водитель-смертник, управлявший внедорожником с 300-и килограммами взрывчатки, атаковал двигавшуюся по шоссе индийскую военную колонну. Что привело к гибели свыше 40 человек и примерно столько же получили ранения. Со стороны официального Дели последовало обвинение Исламабада в прямой поддержке террористической группировки, спланировавшей данную атаку. В свою очередь, указанные обвинения стали поводом для “актов возмездия” (с привлечением ВВС Индии) в виде ударов по местам базирования данной группировки на пакистанской территории. Что едва не привело к полномасштабной войне между двумя де-факто ядерными державами.
Теракт в Пулваме занял заметное место в череде событий, сопровождавших очередной этап обострения отношений между Индией, с одной стороны, и тандемом Пакистан-КНР, с другой. Только в начале текущего года сторонами были предприняты меры по снижению уровня создавшегося напряжения. Речь идёт главным образом о заключённом 24 февраля военными представителями Индии и Пакистана Соглашении о прекращении огня на так называемой “Линии фактичеcкого контроля” (Line of Actual Control), которая отделяет от Пакистана индийскую союзную территорию Джамму и Кашмир.
Ряд последовавших событий позволил (весьма осторожно) надеяться на дальнейший прогресс в налаживании отношений в треугольнике “Индия-КНР-Пакистан”. В этом плане упомянутые теракты в Лахоре случились крайне не вовремя. Или же, напротив, весьма вовремя, если подразумевать неких игроков, для которых любое позитивное развитие событий в обозначенном треугольнике совсем ни к чему.
Из двух совершённых в конце июня терактов в Лахоре по масштабам и некоторой сопутствующей фактуре особого внимания заслуживает первый, в котором воплотилась, можно сказать, террористическая “классика”. Рядом с полицейским блок-постом на окраине Лахора был оставлен автомобиль с взрывным устройством, которое (видимо, дистанционно) было приведено в действие. В результате 4 человека были убиты и свыше 20-и (включая нескольких полицейских) получили ранения разной степени тяжести.
Предварительно отметим, что в этно-конфессионально-социальном плане Пакистан устроен не менее сложно, чем Индия и у него не меньше проблем в отношениях с внешним миром. Что предоставляет широкий простор для гаданий на тему, кому потребовалась очередная кровавая демонстрация. Чем не мотив, связанный с наличием внутреннего недовольства политикой Исламабада по развитию отношений с КНР, “подавляющего свободу единоверцев-уйгуров” в СУАР. Или мотив мести со стороны определённых групп (не менее сложно устроенного) «Талибана» (запрещён в России), трансграничное перемещение которого с соседним Афганистаном в последнее время было резко осложнено.
Последовавшая сразу за терактом гневная реакция министра внутренних дел Ш.Р. Ахмеда носила достаточно общий характер. Говорилось о неких “элементах, пытающихся сеять беспорядки”. Не забыты были успехи как собственного ведомства по укреплению границ, так и политического курса страны в целом под чутким руководством нынешнего премьер-министра И.Хана.
Однако уже через день-два образ “злодея” стал обозначаться более определённо. Во-первых, было обращено внимание на то, что упоминавшийся полицейский блок-пост располагался не вообще где-то в Лахоре, а рядом с домом Хафиза Сайеда, которого считают основателем исламистской группировки Lashkar—e—Taiba (“Армия чистых”) (группировка запрещена в РФ). В Индии же последняя обвиняется в организации в ноябре 2008 г. кровавого теракта в Мумбаи, в результате которого погибло свыше 160 человек.
В конце июня с. г. сообщили о задержании двух (из трёх предполагаемых) участников группы, непосредственно осуществившей теракт в Лахоре, о которых было сказано, что они связаны со спецслужбами Индии.
Выступая 4 июля на брифинге, советник премьер-министра по национальной безопасности М. Юсуф прямо сказал, что организатором теракта является гражданин Индии, “непосредственно связанный” с RAW. Данной аббревиатурой обозначается Служба внешней разведки Индии (the Research and Analysis Wing).
В тот же день уже сам премьер-министр И. Хан напрямую связал факт указанного теракта “со спонсированием Индией” процесса распространения терроризма в стране. Его же обращение к мировому сообществу с требованием оказания поддержки “противодействию индийской террористической деятельности в Пакистане” отражает намерение руководства страны использовать во внешнеполитических целях обсуждаемый теракт.
Данное намерение особенно чётко проявилось в состоявшемся на следующий день специальном заявлении министра иностранных дел Ш.М. Куреши. Повторив тезис шефа “о финансировании Индией терроризма”, Ш.М. Куреши подчеркнул, что его страна делает всё возможное для “зачистки племенных районов от террористов” и укрепления национальных границ.
Приведенная ремарка содержит в себе очевидный отсыл к проблеме (более или менее постоянного) пакистано-индийского противостояния в различного рода международных организациях. Таких, например, как Комитет по правам человека ООН, но главным образом в Группе разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (Financial Action Task Force, FATF).
В феврале с. г. в ходе очередного заседания FATF Пакистан остался в “сером списке” стран, у которых есть в данной сфере, по мнению данной уважаемой организации, определённые недоработки. Это, конечно, не “чёрный список”, но и нахождение в “серой” зоне создаёт некие проблемы по решению крайне актуальной для Пакистана проблемы доступа к международным источникам финансовых ресурсов.
Как бы то ни было, но автор, едва получивший в начале текущего года некоторый повод для позитивных ожиданий относительно характера развития крайне важных в современной глобальной политике пакистано-индийских отношений, вновь погружается в состояние не малой печали.
Возможно, впрочем, что в определённой мере она и развеется, если завершится успехом предстоящий визит в РФ министра иностранных дел Индии С. Джайшанкара. Основная цель приезда в Москву высокого индийского гостя, как сообщается, сводится к согласованию позиций относительно ситуации, складывающейся в Афганистане после ухода отсюда США. Хороший повод, чтобы использовать предстоящие переговоры для оказания содействия снижению напряжённости в пакистано-индийских отношениях. Тем более, что Пакистан плотно вовлечён в афганскую проблематику.
Вообще, главная функция России в современном беспокойном мире видится в том, чтобы всячески способствовать микшированию разнообразных геополитических страстей.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».