Итак, 16 сентября раздельным голосованием обеих палат парламента Японии в должности нового премьер-министра утверждён Ёсихидэ Суга, заменивший Синдзо Абэ, который досрочно покинул этот пост за год до завершения последнего (третьего по счёту) трёхлетнего срока. Ранее мы обсуждали некоторые примечательные обстоятельства, сопровождавшие данное решение С. Абэ, который дольше всех из предшественников возглавлял правительство Японии за всю её новейшую (150-летнюю) историю страны.
О том, что именно Ё. Суга является наиболее вероятным преемником С. Абэ на постах лидера правящей Либерально-демократической партии, а следовательно (и пока, о чём чуть ниже), “почти автоматически” премьер-министра, в Японии говорили уже давно, имея в виду предстоящие в конце следующего года всеобщие парламентские выборы. Этому крайне важному внутриполитическому мероприятию будет предшествовать съезд ЛДП, на котором будет решаться вопрос, кому накануне битвы доверить лидерство в партии.
Напомним, что 8 лет назад в преддверии аналогичных выборов руководство ЛДП рискнуло, что называется, “изъять из политического небытия” того же С. Абэ, который пятью годами ранее вынужден был досрочно покинуть свой первый премьерский пост после серии скандалов с участием ряда собственных министров. Тогда господствовало мнение, что на карьере весьма перспективного молодого политика можно поставить крест. То есть осенью 2012 г. руководство ЛДП сделало весьма рискованный ход, но, как оказалось, “попало в десятку”.
В этом плане никакого “автоматизма” пока не просматривается относительно перспективы сохранения новым премьер-министром через год поста лидера ЛДП. Нельзя даже сослаться на традиционное “всё в его руках”, поскольку тектонические процессы, развивающиеся в последние годы в мировой политике, несомненно, окажут влияние на упомянутую перспективу. Сошлёмся лишь на фактор коронавирусной пандемии и прямо связанного с ним падения основных показателей третьей в мире экономики.
При этом отметим, что и то и другое в Японии пока выражено в несравнимо более сглаженной форме, чем у её западных партнёров. Но до ушей “электората” доходит шум от каких-то очередных скандалов с министрами и самим премьер-министром. Собственно, жертвой всего этого негатива и стал С. Абэ, а вовсе не официально заявленного “язвенного колита”.
Но, конечно, личные качества Ё. Суги будут играть важную роль в том, что через год произойдёт на съезде ЛДП. Вряд ли будет преувеличением назвать нового премьер-министра “почти идеальной бюрократической машиной”, в качестве которой он в течение всех восьми лет успешно выполнял функции генерального секретаря правительства С. Абэ.
Секретариат – это главный исполнительный орган правительства. Здесь координируется работа министерств, собирается вся необходимая информация и готовятся решения, которые выносятся на рассмотрение кабинета министров. Уже из этого следует, что генсеком правительства может быть только человек, полностью разделяющий политические взгляды действующего премьер-министра. Для С. Абэ именно таким человеком был Ё. Суга. Утверждается, что обоих связывают и просто дружеские отношения.
Пожалуй, самое употребляемое слово применительно к новому кабинету министров, является “преемственность”, которую подтверждает и состав назначенцев на министерские должности. Из 17 министров 7 входили в кабинет С. Абэ, два из которых, Таро Асо и Тосимицу Мотэги, сохранили прежние ключевые посты, соответственно, заместителя премьер-министра, заведующего всем финансовым блоком правительства, и министра иностранных дел.
В новый состав правительства вошли только две женщины, что, наряду с некоторыми прежними (не очень осторожными) высказываниями Ё. Суги на данную опасную тему, может спровоцировать в его адрес очередную порцию ядовитых реплик со стороны феминисток.
Упомянутые высказывания касались ключевой проблемы современной Японии, уже в течение нескольких лет обозначаемой термином “перспектива национальной катастрофы”, которую в состоянии предотвратить только женщины. Речь идёт о резком падении рождаемости при одновременном росте доли пожилого населения Японии. Отметим игнорирование этой проблемы разного рода международными женскими организациями, зачастившими в последнее время с визитами в Японию. При этом задаются вопросы, вгоняющие в ступор разного рода государственный и частный менеджмент. Из них главный связан с процентом участия женщин в руководстве как страной, так и частными компаниями. Не забывается, конечно, и пресловутый harassment.
Несколько лет назад правительством было создано специальное управление с целью разработки мер по (хотя бы) сдерживанию надвигающейся катастрофы. Но автору не попадались на глаза какие-либо признаки его деятельности. Судя по упоминавшимся выше “неосторожным высказываниям”, новый премьер озаботится этой (на самом деле, повторим, ключевой) национальной проблемой.
Сигналом о преемственности политического курса нового японского правительства служит и назначение на должность министра обороны Нобуо Киси, который является младшим братом С. Абэ. В младенчестве Н. Киси был усыновлён родственниками С. Абэ по материнской линии, выходцем из которой был дед предпоследнего премьер-министра Нобусукэ Киси (в период 1957-1960 гг.). Политической деятельностью новый министр обороны активно занимается с начала нулевых годов, в ходе которой оказывался на разных должностях в министерствах при нескольких премьер-министрах.
Комментаторы обратили внимание на некое особое предпочтение, которое Н. Киси оказывает тайваньскому направлению политического курса Японии. В частности, приводится фотография от 12 января с. г., на которой он изображён вместе с президентом Тайваня Цай Инвэнь. Возможно, что фактор “особого отношения” к Тайваню со стороны Н. Киси играл “сопутствующую”, а вовсе не основную роль при выборе кандидатуры на пост министра обороны. Главное же (видимо, и всё же) связано с фактором близких родственных связей Н. Киси с ушедшим премьер-министром.
Тем не менее эксперты склонны считать, что именно первое стало (скрытым) поводом для реакции в КНР на состав нового японского правительства в виде нескольких статей в Global Times, в которых, в частности, высказывается предположение о сохранении “постоянных связей” Японии с Китаем. А также “ненужности” для неё следовать американской “политике разъединения” с КНР, ранее обсуждавшейся в НВО.
Не следует ожидать сколько-нибудь значимых изменений в отношениях Японии с США и Россией, включая содержательную сторону проблем, существующих у Токио с Вашингтоном и Москвой. Уже на следующий день после объявления С. Абэ об отставке на Гуаме прошла экстренная встреча министров обороны обеих стран, в ходе которой стороны подтвердили, что с американо-японским военно-политическим союзом и далее всё будет OK.
Что касается РФ, то ничего особо нового не произойдёт и с так называемой Проблемой северных территорий, прочно обосновавшейся в современной политической мифологии Японии. Контрпродуктивной для неё самой, но от которой не рискнёт отказаться ни один действующий политический лидер страны.
Наконец, отметим небывало высокий уровень доверия, оказанный “электоратом” новому кабинету министров сразу после его формирования. Опрос общественного мнения, проведенный газетой Mainichi Shimbun, показал, что новому кабинету министров во главе с Ё. Сугой доверяют 64% респондентов. Эту цифру сравнивают с 52%, полученными С.Абэ после его триумфального возвращения в политику в конце 2012 г.
Так что в вопросе доверия со стороны населения у нового премьер-министра пока всё выглядит очень неплохо. Что, повторим, в силу отмеченных выше обстоятельств “глобального” плана отнюдь не является гарантией успеха Ё. Суги на предстоящем осенью следующего года съезде ЛДП. Вообще, пребывание на посту премьер-министра в течение года и даже меньше, скорее, странное правило политической жизни Японии последних 150-и лет. В этом плане карьера С. Абэ представляет собой одно из редких исключений.
Но даже если Ё. Суга сохранит за собой пост лидера ЛДП, это уже не обеспечит ему и партии упоминавшегося “автоматизма” на последующих всеобщих парламентских выборах, как это было “в эпоху С. Абэ”.
Дело в том, что как раз в момент всех описанных выше пертурбаций внутри ЛДП на политический сцене Японии появился новый весомый игрок в лице Конституционно-демократической партии. Точнее сказать, это прежняя КДП, в которую, однако, влилась другая крупная оппозиционная партия. Пост лидера “ново-старой” КДП сохранил опытный и влиятельный политик Юкио Эдано, придерживающийся модных сегодня (относительно) левых взглядов.
Так что, повторим, нового премьер-министра во главе с “партией и правительством” ждут серьёзные внутриполитические коллизии. Что, конечно, для первых не будет неожиданностью.
В предстоящей борьбе в пользу Ё. Суги может сработать крайне важный в Японии “сигнал неба”, каковым следует считать тот факт, что именно ему было доверено объявить о начале нового этапа в истории страны, который отсчитывается с даты вступления на престол (в данном случае 1 мая 2019 г.) очередного императора.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
