Ситуации в Гонконге и на Тайване продолжают находиться в перечне основных раздражителей системы отношений между двумя ведущими мировыми державами, то есть США и КНР.
Очередной всплеск антикитайских эмоций в Вашингтоне вызвал факт принятия 30 июня Постоянным комитетом Всекитайского собрания народных представителей “Закона о национальной безопасности Гонконга”, вступившего в силу 1 июля. Указанный акт носит знаковый характер в процессе постепенного встраивания Гонконга в государственно-правовое поле КНР, который начался с завершением в 1997 г. периода “аренды” города Великобританией, длившегося 99 лет.
Вновь напомним, что в соответствии с китайско-британской “Декларацией” от 1984 г., Гонконг должен находиться в 50-летнем “переходном состоянии”. Что это должно означать на практике, детально не было прописано. Но невозможно себе представить возможность 50-летнего сохранения без изменений “британских” политико-правовых порядков в одном из крупнейших городов страны при развивающейся на наших глазах радикальной трансформации её самой.
Кстати, с принятием упомянутого закона была решительным образом решена и проблема выдачи из Гонконга определённого рода правонарушителей в распоряжение центральных властей для следственных действий и судопроизводства. Напомним, что данная инициатива администрации города во главе с Кэрри Лам (поддержанная, естественно, Пекином) оказалась поводом для беспорядков, длившихся всё лето прошлого года. В конце концов, К. Лам вынуждена была “отложить” реализацию данной инициативы.
О том, что с принятием данного закона Пекин прочно взял под контроль ситуацию в Гонконге, свидетельствует ряд последовавших мер. Из них самое значимое связано с переносом на год (до октября 2021 г.) выборов в местный Законодательный совет (парламент), инициированный той же К. Лам. Чему официальной причиной послужила эпидемия коронавируса, препятствующая безопасному волеизъявлению граждан Специального административного района Сянган (Гонконг).
Далее последовали аресты нескольких особо отмороженных “активистов” прошлогодних “протестов”, а также их негласного “спонсора” в лице бизнесмена Джимми Лая (с двумя сыновьями в придачу), владельца местного “продемократического” таблоида. Впрочем, через несколько дней все были выпущены на свободу под залог. Но недвусмысленный “меседж” в адрес потенциальных нарушителей только что принятого закона был наверняка услышан, рассмотрен и понят.
Что касается реакции Вашингтона на все эти акции Пекина относительно Гонконга, то она (как и ранее по схожим поводам) носит ожидаемо негативный характер. Укажем лишь на персональные санкции в отношении 11-и членов руководства администрации Гонконга во главе с госпожой К. Лам, введение с 25 сентября правила обозначения ввозимого в США гонконгского импорта под брендом Made in China (а не “в Гонконге”, как было до сих пор), угрозы “отвязывания” местной валюты от доллара США.
Нельзя отказать в определённой логике позиции, которую США начинают занимать в связи с действиями Пекина в отношении Гонконга: “Вы не хотите выполнять “Соглашение 1984 г.”, ускоренно превращая Гонконг в обычный китайский город? Тогда и мы будем рассматривать Гонконг в качестве обычного китайского города”.
А это значит, что Гонконг может оказаться перед перспективой лишения всех тех привилегий, которыми до этого пользовался в отношениях с США. Например, станет объектом “тарифной войны”, которая в последние два года ведётся Вашингтоном в торговле с КНР.
Здесь само собой возникает то, что принято называть “ценой вопроса”, а именно: каково сегодня значение Гонконга в экономике Китая, а также в системе его финансово-экономических отношений с внешним миром. Не упуская, конечно, из виду абсолютную бесценность проблематики обеспечения безопасности такой страны, как Китай.
Принимая во внимание складывающийся (негативный) контекст отношений с основным геополитическим оппонентом (то есть с США), отметим первое и, видимо, главное: резкое падение финансово-экономической значимости с момента вхождения города в состав КНР. Если в 1997 г. он “привнёс” с собой приблизительно 25% к суммарной экономике страны того периода, то сегодня его вклад оценивается в 3%.
Однако Гонконг в немалой степени продолжает выполнять функции “горла бутылки”, через которую в КНР “притекает” существенная часть (до 70% в до- и первые годы после 1997 г.) крайне необходимой стране конвертируемой валюты.
В силу объективных причин (отнюдь не вследствие “злонамеренных” действий Пекина) Гонконг “теряет в весе” в системе финансовых операций. Как в КНР, так и в Азии в целом. В самом Китае подобные функции уже в существенной мере выполняют Шанхай, Пекин и Шэньчжэнь, из которых последний расположен рядом с Гонконгом.
В Азии же по значимости к нему приближается Сингапур. В Японии, в связи с возможными последствиями реализации упомянутого закона, начинают рассматривать перспективу Токио занятия тех позиций в региональных финансовых операциях, на которых продолжает пока находиться Гонконг.
Таким образом и с учётом приведенных выше оговорок, отметим важность для Пекина не нанесения тяжёлых травм нынешнему “особому” статусу Гонконга, в немалой мере продолжающего выполнять функцию “горла бутылки” в связях страны с внешним финансовым миром. Ибо потребуется время на реализацию курса руководства КПК по своего рода “гонконгизации” экономики страны в целом, как непременного условия обеспечения притока капиталов от мировых “финансовых лидеров”. О неизменности этого курса в середине июля в очередной раз высказался председатель Си Цзиньпин.
Но приобретение гигантской экономикой статуса, а также завоевание в глазах “финансовых лидеров” репутации, сходных с теми, которыми располагает (пока) Гонконг, произойдёт не сразу. Если вообще произойдёт, поскольку этому, повторим, никак не способствует складывающаяся политическая обстановка. Которую, в частности, иллюстрирует обозначившийся процесс экономического (пока) “разъединения” с главным внешним партнёром (он же геополитический оппонент).
Поэтому в стратегии реализации “Закона о национальной безопасности Гонконга” Пекин, скорее всего, будет следовать реплике киногероя, который собрался бить бестолкового партнёра “аккуратно, но сильно”. По изложенным выше соображениям, автор полагает, что в данной воспитательной мере по отношению к особо несообразительным гонконгским “протестантам” будет превалировать всё же первая компонента.
“Аккуратность” потребуется и по другой, крайне важной для Пекина причине. Речь идёт об одной из ключевых для него внешнеполитических проблем, обусловленной ситуацией, складывающейся вокруг Тайваня.
В Пекине не могут не принимать во внимание, что все его действия в отношении Гонконга находятся под пристальным наблюдением “доброжелателей”, находящихся сейчас у власти на Тайване. Которые не упускают любого подходящего повода повторить: “Вот что творят проклятые коммуняки в отношении свободолюбивого гонконгского народа. А потому никакого “одного Китая”, живём с Пекином мирно и даже дружно, но отдельно”.
Вновь подчеркнём крайне важное обстоятельство, заключающееся во всемерной поддержке данной позиции, оказываемой Тайбэю Вашингтоном, который реализует собственную долгосрочную стратегию с конечной целью признания Тайваня в качестве самостоятельного субъекта международных отношений.
Крупным шагом на этом пути явился начавшийся 9 августа трёхдневный визит на Тайвань министра здравоохранения США А. Азара, что стало первой с 1979 г. акцией подобного уровня, предпринятой Вашингтоном в отношениях с Тайбэем. В ходе визита был подписан “Меморандум о взаимопонимании” на тему двусторонней кооперации в сфере здравоохранения, а сам гость был принят тайваньским президентом Цай Инвэнь.
В это же время случилось ещё одно (достаточно странное) событие. На логотипах медиааккаунтов, обозначающих в социальных сетях американское посольство в КНР, из двух слов “Пекин, Китай” осталось только первое. Уже 12 августа из посольства последовало разъяснение в том плане, что это не более чем “брендовое изменение”, которое последует и в других зарубежных посольствах США. Но в виду совпадения по времени данного “изменения” с визитом американского министра на Тайвань китайская Global Times задаётся вопросом, не наблюдается ли (на самом деле и уже де-факто) отход США от соблюдения принципа “одного Китая”.
Если это не праздный вопрос, то становится совсем невесело от складывающейся картины отношений между двумя ведущими мировыми державами.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
