Продолжая внимательно наблюдать за военной активностью КНДР, автор представляет очередной дайджест, включающий рассказ о весьма странной «перестрелке» на ДМЗ.
14 апреля 2020 г. КНДР пятый раз в году запустила серию снарядов малой дальности, которые, по предварительной оценке, представляют собой противокорабельные крылатые ракеты, с территории уезда Мунчхон-гун провинции Канвондо в направлении Японского моря. Ракеты пролетели около 150 км и упали в море недалеко от побережья. Последнее известное испытание крылатых ракет состоялось 8 июня 2017 года, когда Север провел первое в истории испытание своей крылатой ракеты береговой обороны «Кымсон-3». Эта система известна в США как KN-19.
В тот же день 14 апреля северокорейские вооружённые силы проводили плановые учения, в рамках которых с истребителей запускались ракеты «воздух-земля».
Эксперты газеты Asia Times сошлись во мнении, что пуски не были связаны с политическими соображениями и имеют технические причины. По мнению агентства Ёнхап, эти и иные испытания прошли, по-видимому, для повышения оборонного потенциала на фоне застопорившихся ядерных переговоров с США и поддержания военной дисциплины в борьбе с коронавирусом.
Председатель Объединённого комитета начальников штабов вооружённых сил США генерал Марк Милли после консультаций с южнокорейскими военными и командующим вооружёнными силами США в РК генералом Робертом Абрамсом также заявил, что пуски не представляют угрозы для США. По словам Милли, они не были «особенно провокационными или угрожающими».
Представитель Госдепартамента также ограничился дежурными призывами избегать провокаций, соблюдать обязательства по резолюциям Совета Безопасности ООН и вернуться к устойчивым и предметным переговорам, чтобы внести свой вклад в достижение полной денуклеаризации.
Куда интереснее «инцидент 3 мая». Первые новости о нем свелись к тому, что в 7:41 утра по местному времени в центральной части демаркационной линии с северокорейской стороны были произведены несколько выстрелов в сторону южнокорейского наблюдательного поста. Никаких жертв или ущерба южнокорейским объектам зафиксировано не было. Южнокорейские военные, в соответствии с инструкцией, предупредили через громкоговорители об открытии ответного огня и ответили двумя очередями по 10 выстрелов каждая, а по межкорейской линии связи на Север было отправлено требование объяснить причину инцидента.
Хотя формально речь шла о нарушении межкорейского соглашения в военной области от 19 сентября 2018 года, военные РК не стали объявлять это провокацией. По словам представителя армии, в это время стоял густой туман и с ближайшего поста северян южный пост уже не было видно; южнокорейский сторожевой пост расположен на большей высоте, чем северокорейские сторожевые посты, расположенные в этом регионе; это было время, когда северокорейские солдаты обычно сменяются и проверяют свое огнестрельное оружие или снаряжение; и никаких необычных перемещений северокорейских военных обнаружено не было. То есть не идеальные условия для военной провокации.
Госсекретарь США Майкл Помпео, познакомившись с имеющимися данными, также заявил, что выстрелы с Севера «вероятно, не были преднамеренными».
13 мая старший офицер Объединенного комитета начальников штабов РК сообщил, что Южная Корея добыла «решающие» доказательства того, что стрельба не была преднамеренной, — в том числе то, что гражданские лица вблизи места происшествия были замечены за работой на ферме, а северокорейские солдаты были без касок. В случае провокации перестрелки они бы их надели и, скорее всего, ответили бы на южнокорейский огонь. На вопрос о том, как Северная Корея попала в южный пост охраны, хотя они стреляли случайно, другой офицер сказал, что обе стороны всегда направляют дуло своего оружия друг на друга. Узнав, что северяне применили 14,5-миллиметровый зенитный пулемет, южане ответили из 12,7-миллиметрового крупнокалиберного пулемета в соответствии с принципом пропорционального реагирования.
Возглавляемое США командование Организации Объединенных Наций, которое управляет буферной зоной и обеспечивает соблюдение соглашения о перемирии, заявило, что оно направило на место происшествия следственную группу, чтобы определить, имело ли место еще какое-либо нарушение перемирия, но к этому времени оно уже было под огнем критики.
Оказалось, что южане открыли ответный огонь через 32 минуты после того, как услышали выстрелы Севера, и через 22 минуты после того, как дежурные солдаты обнаружили следы пуль на стене поста. Автоматическая пушка, из которой собирались стрелять, вышла из строя. Это вызвало вопросы о том, какова была бы готовность войск в более критической ситуации.
Подводя итоги, можно обратить внимание на то, что реакция и РК, и США на рутинные учения или явно случайный инцидент стала куда более спокойной, чем ранее – отсутствие северокорейской реакции не подается как тайные планы, истерика не раздувается. Это, очевидно, хороший знак, и автор надеется, что со временем новости такого плана вообще сойдут с первой полосы.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
